Кто-то чудесный

Год назад она вот так же, от тоски и скуки, вышла в скайп. Это была как раз одна из тех ночей, которые хронические тяжелобольные называют "плохими". После смерти Кона все её ночи стали "плохими", но та ночь оказалась хуже других.

Ей пришлось заново обзаводиться аккаунтом в скайпе. Когда она продала дом и отправилась колесить по Западу, все её связи в социальных сетях - не её, но той благополучной женщины, какой она когда-то была: добросовестной учительницы, счастливой жены и будущей матери - вмиг оборвались. Но в ту ночь скайп послал ей Кита - огонёк в непроглядной унылой тьме, воображаемого друга, как в далёком-далёком детстве. Когда Элис было три года, она разговаривала с живущим под кроватью Муравейкой. Когда ей сравнялось тридцать два, в её лэптопе, но за тысячи миль от неё поселился Кит Рязанов.

Сперва он написал ей минимум слов в окошечке скайпа, а потом взял и позвонил. А когда она, поколебавшись, всё-таки ответила, он объяснил чуть задыхающимся сипловатым голосом, что писать ему трудно, что уже пять сраных лет у него действует только одна рука, что столько же лет он нуждается в регулярном гемодиализе и не покидает больничного бокса. И что может откинуть копыта в любой момент: "Прямо сейчас, например, дорогуша. Предпочитаю рассказать всё как есть и сразу, чтобы ты ничего лишнего не выдумывала". Сказал и хрипло хохотнул.

Кит очень хорошо говорил по-английски, почти без акцента, появлявшегося только от сильной усталости. Он виртуозно матерился на двух языках сразу и переводил Элис забавные русские идиомы. Но он так и не признался, откуда растут ноги - одна из идиом - у его столь свободного американского сленга. Элис подозревала, что он достаточно долго прожил в Америке. Ещё она подозревала, что он - бывший агент КГБ или как это теперь называлось в России. В общем, бывший сотрудник русских спецслужб. Но сейчас он жил - доживал, как он выражался - в городе под названием Новосибирск, в каком-то военном госпитале. Он был ровесником Элис - тридцать два года. Иногда он исчезал из скайпа на двое-трое суток, но потом появлялся, мимоходом сообщив, что, мол, дерьмо случается, пришлось отлёживаться в реанимации.

...Выслушав сбивчивый краткий рассказ Элис про Гэла Чирешару, Кит долго молчал, так долго, что она не выдержала:

- Ну так что? Давай, скажи уже, какая я дура, что выручила какого-то цыганского заморыша, да ещё и вспоминаю о нём, грызусь совестью... и тому подобное.

- Это не совесть, - возразил Кит, растягивая слова по своему обыкновению, а Элис представила его таким, каким всегда представляла - серьёзным молодым профессором в очках, кем-то вроде Чарли Эббса из сериала "Числа". Когда она однажды созналась в этом Киту, тот хохотнул и сообщил, что похож скорее на Нео из "Матрицы" в момент, когда тот лежит в капсуле с биораствором, лысый и обмотанный шлангами, торчащими из всех естественных отверстий.

Сам он никогда ей не показывался, но то и дело требовал, чтобы Элис включила видеорежим, и объяснял это предельно честно: "Хочу попускать слюней на твои рыжие патлы и смазливую мордашку, дорогуша. Сиськи ты мне всё равно не покажешь, правда?" Элис возмущалась и хохотала, но камеру послушно включала. Что греха таить, ей льстили его пошлые, но искренние признания.

- Не совесть, а материнский инстинкт у тебя наконец взыграл, дорогуша, - неторопливо продолжал Кит, и Элис протестующе замотала головой. - Брось, я знаю всё, что ты скажешь: почему-то этот инстинкт не срабатывает у тебя при виде пухленьких карапузиков. Или на голенастых девчушек с косичками и брекетами. Ну, вот так получилось - тебя зацепил немытый чертёнок, который ворует коней... и тебя обворует и свалит рано или поздно. Приплюсуй сюда свою неистребимую учительскую тягу исправлять неисправимых, и ты получишь...

- Стоп! - от возмущения Элис даже сорвалась с койки, едва не уронив лэптоп, и Берта тоже вскочила, тревожно навострив уши. - Про что ты толкуешь, Кит Рязанов? Какое ещё "рано или поздно"? Я...

- Высадила цыганёнка, не доезжая до этого вашего Хемлок Гроува - преспокойно перебил её Кит. - Или Саут-Парка. Или Касл Рока, не суть. Какой-то захолустной дыры. Высадила и теперь маешься дурью, которую называешь совестью. Но ведь ты его найдёшь.

- Да с чего ты взял?! - свирепо зашипела Элис, и Берта басовито гавкнула. Она терпеть не могла человеческие свары.

- С того, что я знаю тебя, дорогуша! - хмыкнул Кит и нахально отключился, оставив последнее слово за собой.

- И это Маунтин-Риверс, а никакой не Касл-Рок, хренов ты шринк! - крикнула в никуда Элис и раздражённо захлопнула лэптоп. Иногда Кит бесил её неимоверно.

Однако на этот раз "хренов шринк" накаркал. Просто накаркал, зараза такая, вложив Элис в голову то, чего там и в помине не было. А если и было, она вовсе не собиралась давать воли этому "если".

Но, очевидно, на стороне Гэла Чирешару сыграл не только Кит Рязанов, но и целая команда в составе Боженьки, Мария-Девы, пресвятого Иосифа и прочих Божьих угодников. Ничем другим нельзя было объяснить то, что Элис наткнулась на злополучного цыганского оборвыша на другой же день - в баре, куда даже не собиралась заглядывать. Просто она вспомнила, что в автомате кемпинга нет "Лаки Страйк". Элис курила редко, но иногда ей это просто требовалось.

Она как раз возвращалась на арендованном стареньком "форде" от стадиона, где вот-вот должно было открыться родео. Ей следовало радоваться тому, что организаторы - на сей раз это опять были братья, Майк и Пол Чимини - согласились на её условия, но она поймала себя на том, что высматривает по обочинам дороги Гэла Чирешару. Не дура ли? Парень наверняка уже подцепил своего "симпотного водилу" и мчит с ним куда-нибудь в Калифорнию, подальше от поздней и промозглой монтанской весны.

И вот на окраине Маунтин-Риверса ей попался на глаза хорошо известный завсегдатаям родео бар под дурацким названием "Хвост скакуна", где собирались местные ковбои, лошадники и мелкие ранчеро. Она оставила "форд" на стоянке, где, кроме её машины, красовалось несколько потрёпанных пикапов, маленький грузовик и даже пара унылых одров, прикрученных за уздечки к ограждению стоянки, - привычная для монтанской глубинки картина. В вечернем небе чётко вырисовывалась вывеска бара - светящийся силуэт пресловутого скакуна с гордо задранным хвостом.

Элис, конечно, взяла с собой Берту. И положила пистолет в карман потёртой замшевой куртки. Не то, чтобы она опасалась нарваться на неприятности, просто с самого начала своих скитаний накрепко усвоила, что одинокая женщина должна быть к этим неприятностям готова. Пусть на ней была эта мешковатая куртка, джинсы и грубые башмаки, а приметные рыжие волосы безжалостно скручены в узел под чёрной банданой.

Она увидела Гэла Чирешару, едва переступив порог бара. Вернее, сперва услышала отборную многоголосую матерщину, густо повисшую в воздухе, как сизый вонючий табачный дым. А потом даже не увидела, а угадала знакомую тонкую фигурку пацана среди мощных спин и затылков ковбоев, угрожающе теснивших его к стойке.

Сердце у неё так и дёрнулось.

- Да не трогал я его сраную тачку! - срывающимся голосом проорал Гэл. - Не трогал, понятно вам? Он врёт!