Путеводная нить

Мы стреляем. Два хищника завизжали, заскулили и отползли от стаи, оставляя алый след на ослепительно белом снегу, но остальные разбойники на раненых ноль внимания, жрут человечину почем зря!

- Сколько осталось?! - орёт Лужин.

- Десять!

- Десять?! - метеоролог берет винтовку наперевес и прыгает с обрыва.

Мы врезаемся в волчью стаю: Лужин колет штыком, бьёт прикладом, я рукояткой пистолета съездил по оскаленной кровавой пасти и услышал хруст ломающегося клыка.

- Лампу ищи! - слышу хрип метеоролога, пронзающего штыком еще одну злобную тварь.

Я отмахиваюсь от очередной пасти, одарив её металлической рукояткой пистолета, потом стреляю в грудь еще одного хищника.

- Ищи! - орет Лужин, и я вижу, как зубы серого чудовища вонзились ему в плечо.

Стреляю в волка и опять слышу захлёбывающийся крик Ивана Федоровича.

- Ищи!

Я выдергиваю из снега серую окровавленную тряпку с ошметками мяса и начинаю торопливо ощупывать её.

- Есть!

И тут вижу серую тень, метнувшуюся ко мне. Выстрел! Скулящая тварь падает к моим ногам.

- Беги! - слышу захлебывающийся крик Лужина.

Я бегу к снежному отвесу. Разгребаю снег, хватаюсь за обнаженные корни и лезу, лезу, лезу....

Когда я подбежал к маяку, нужного срока оставалась минута. Ставлю лампу на место и запускаю маяк! Сердце стучит так, что оглохнуть можно. Ну! Ну...

Маяк подмигнул мне всеми огнями своих внутренностей и заработал в штатном режиме. Пошла путеводная нить навстречу летящим над белым безмолвием самолетам.

Убедившись, что маяк работает нормально бегу опять к оврагу! Но поздно: свалили серые твари Лужина и уж по снегу тащат его окровавленные кишки.

Я стреляю по волкам, пока не кончаются патроны, потом сажусь на снег и плачу. Слезу превращаются в лёд на моих щеках.

А где-то далеко летят самолеты, ориентируясь на сигналы моего маяка, значит всё в порядке...