Страница 7 из 14
Гуров, зная об этом, старался отвлечь Юрку от тяжелых воспоминаний. Однажды спросил:
- Юрка, техником самолета хочешь быть?
- А можно? - недоверчиво взглянул парнишка на Гурова.
- Лучшей, брат, специальности не найдешь,- с гордостью произнес техник.
- Хочу! Очень хочу! - глаза Юрки загорелись радостью, и, казалось, не было на свете человека счастливей Юрки Пантелеева.
С этого и началось. Первым «инструментом» в руках парнишки была обыкновенная ветошь. Он лазал под фюзеляжем штурмовика и старательно - Гуров любил чистоту - драил стальное брюхо самолета. С раскрасневшимся лицом, весь в масле, Юрка, сделав свою работу, подходил, печатая шаг, к Гурову и громко докладывал: «Ваше приказание выполнил!»
Гуров хвалил своего юного помощника. Технику нравилась исполнительность парнишки, серьезное отношение к тому, что делал.
Юрка расчищал от снега капонир, где стоял самолет, драил кабину, мотор, бегал по разным поручениям. Уставал очень, но никогда не жаловался. А вечером, когда Загорный прилетал с боевого задания и заруливал самолет на стоянку, Юрка шагал вместе с Загорным, стрелком-радистом Михайловым и Гуровым в столовую ужинать.
Шло время. Юрка все так же прилежно трудился. Быстро запоминал названия деталей самолета, мотора, авиационные термины. Все было интересно и ново, и каждый прожитый день походил на хорошую книгу, заманчиво раскрывавшую перед ним неизведанные дали.
Как-то застал Гуров парнишку за чтением описания штурмовика.
- Читаешь? - спросил он, подсев к Юрке.
Пантелеев кивнул.
- А понимаешь?
Юрка, конечно же, ничего не понимал.
- Вот то-то и оно. Коли не понимаешь, значит, и от чтения пользы нет. Дай-ка книгу.
Изо дня в день, в свободные от работы часы Гуров с увлечением, терпеливо рассказывал Юрке о сложном хозяйстве боевого самолета. Попутно не забывал и про арифметику, русский язык, географию. Это была своеобразная школа, и учить так мог, наверное, только Гуров. После каждого такого «урока», если Юрка был достаточно внимательным, техник разрешал ему посидеть в кабине самолета. А это было для парнишки настоящим праздником.
- Толковый паренек,- говорил Гуров товарищам.
Пришла весна. Первые нежные лепестки подснежника, звонкая песня птиц, говор вешнего ручейка - все это придавало людям новые силы, вселяло счастливые надежды о скором окончании войны.
Когда Загорный со стрелком улетали на боевое задание, Юрка быстро приводил стоянку самолета в порядок и отпрашивался у Гурова погулять у ручья, что петлял на границе аэродрома. Там его ждали друзья из соседней деревни. Они вместе пускали кораблики, сделанные из бересты, и следили, как эти легкие подвижные суденышки стремительно неслись, подхваченные веселым течением.
Но вот в небе раздавались знакомые звуки возвращающихся с боевого задания «Ильюшиных». И Юрку уже было не узнать.
- Мой корабль прилетел,- важно говорил он, задрав голову к небу. А сам с озабоченностью думал: «Как-то слеталось Заторному? Все ли в порядке у него?» Распрощавшись с товарищами, быстро убегал на аэродром.
Юрка подрос. В работе, учебе пролетели лето, осень. Вновь зима заковала землю, обрядила ее в белые одежды.
Юрка Пантелеев научился самостоятельно запускать мотор штурмовика, заправлять баки горючим, делал разную другую работу, которую поручал ему техник. Гуров радовался, видя, как парнишка стремится постичь нелегкий труд авиационного техника. А Юрка, иногда размечтавшись, уже представлял себе, как он сам, без посторонней помощи, отправляет экипаж штурмовика на боевое задание.
Как-то в один из морозных дней Юрка сидел в землянке и корпел над задачкой по арифметике. Быстро вошел Гуров. Молча сел на нары и обеими руками обхватил голову.
Юрка замер. Почувствовал - что-то случилось, но спросить не решался.
Гуров обнял Юрку за плечи, притянул к себе.
- Загорный не вернулся с боевого задания…- тихо сказал он.
Тугой ком подкатил к горлу. На глаза навернулись слезы. Юрка, не в силах больше сдерживать себя, уткнул голову в подушку и горько заплакал. Гуров не стал его успокаивать. Только все гладил и гладил русые волосы мальчишки.
На ужин Юрка не пошел. Есть не хотелось. Все лежал и думал о Загорном. Где он? Что с ним? Неужели попал в плен к фашистам?
Поздно вечером с треском распахнулась дверь землянки. На пороге Гуров. Лицо веселое, счастливое.
- Юрка, Загорный жив! - закричал техник.- Нашелся наш командир. Ты понимаешь, нашелся! - И вот уже Юрка в крепких объятиях Гурова. А тот, улыбаясь, все повторял: - Жив!.. Жив наш командир!
- Где же он? - осторожно высвободился из объятий Гурова Юрка.
- Далеко. За линией фронта. Фашисты подбили самолет. Загорного и стрелка Михайлова ранило. Сел где-то в безлюдном месте. Я ухожу. Вызывает командир полка. Полечу вызволять Загорного.
- А я? - Юрка умоляюще посмотрел в глаза Гурову.
- Что ты? - не понял техник.
Юрка, ни слова не говоря, стал натягивать на ноги унты. Лицо раскраснелось, в глазах решимость.
- Я тоже иду.
- Это куда же?
- К командиру полка,- Юрка уже одетый стоял у двери землянки.
- С какой такой стати? - спросил вдруг, посерьезнев, Гуров.
- Я должен лететь с вами на помощь Загорному!.,
У Юрки от волнения сорвался голос.
- Вы думаете, что я буду плохим вам помощником? Нет! Я очень помогу, очень!
На КП командир полка, начальник штаба и еще несколько офицеров склонились над картой. Широкий стол ярко освещала электролампа под большим, как купол парашюта, металлическим абажуром. Гуров доложил о приходе. Полковник поднял голову.
- У самолета Загорного поврежден снарядом мотор,- сурово проговорил командир полка.- Тяжело ранен стрелок Михайлов…
Юрка замер. Он жадно ловил каждое слово полковника.
- Вас перебросят за линию фронта сегодня на самолете,- продолжал полковник.- Михайлова отправьте сюда, а сами прилетите с Загорным. Мотор нужно восстановить по возможности к рассвету. Задание ясно?
- Ясно, товарищ полковник.
- В девять часов утра над вами бреющим пролетит машина с бортовым номером 34. В случае, если исправить повреждения невозможно, выложите посадочный знак. Самолет приземлится и заберет вас. Штурмовик взорвете. Вопросы есть?
- Чтобы скорее справиться…- Начал было Гуров. Но полковник перебил его:
- Знаю, знаю. Ничем не могу помочь. Каждый человек на вес золота…
- Разрешите взять Пантелеева?
Наступила тишина. Юрка шагнул к столу, вытянулся по стойке «смирно», а глаза отчаянно просили: «Разрешите! Я смогу, я не подведу!»
Полковник строго посмотрел на Юрку:
- Не боишься, Пантелеев?
- Никак нет, товарищ полковник,- четко, по-военному, ответил Юрка.
Нелегко, очень нелегко посылать четырнадцатилетнего парнишку на такое задание.
Сколько длилось томительное молчание, Юрка не помнит, но он хорошо слышал слова полковника:
- Согласен. Идите, Пантелеев. Готовьтесь к вылету.
Сборы завершены. Гондолы самолета «ПО-2», загруженные запасными частями, большим белым полотнищем для маскировки штурмовика, подвешены к фюзеляжу.
Шел легкий снежок. Темнело небо. Все заняли свои места. Получив разрешение на вылет, самолет, вздрогнув, покатился по укатанному снежному насту. Мелькнул последний огонек стартовых фонарей. В непроглядной темени только видны голубые язычки пламени, вырывающиеся из патрубков мотора. Далеко-далеко чернильную мглу прорезали красноватые комочки ракет - там линия фронта.
Юрка, чувствуя тревожное биение своего сердца, чутко прислушивался к ровному гудению мотора.
Через минут тридцать - сорок ракеты, обозначавшие передовую, были уже позади. Самолет летел над территорией противника. Ничего не случилось. Прожектора, вражеские зенитчики почему-то молчали. Это успокоило Юрку. Он уже с любопытством присматривался к тому, как пилот при свете крохотной лампочки разглядывал карту, лежащую на его колене. Повернув голову к Гурову, пилот показал рукой вниз, на землю. Юрка догадался - они летят над местом посадки Заторного.