Страница 33 из 39
Впрочем, сами оккупанты в служебных документах давали УАПЦ «унтерменшей» довольно откровенную и циничную характеристику. Показателен в этом отношении подготовленный неизвестным гитлеровским чиновником в конце 1941 г. «Доклад по истории создания Украинской автокефальной церкви и с рекомендациями немецкому командованию о ее запрещении и поддержке Украинской автономной церкви». Автор оценивает УАПЦ как «один из очагов крайнего украинского национализма», «чисто политическую организацию, в которой собираются резкие украинские националисты, стремлением которых является превращение украинской церкви в орудие для их политических целей». Шла речь о курировании УАПЦ («служебной церкви на Украине») созданным оккупантами городским управлением. Прямо сообщалось, что автокефалия «не признана украинским народом», поскольку она «не правомочна» в каноническом отношении («народ называет украинских священников и епископов – самосвяты») и «находилась под покровительством большевиков», которые ее «поставили против православия, чтобы уничтожить последнее»[211].
Представители УАПЦ вошли в созданную немцами комиссию по эксгумации и исследованию жертв НКВД в Виннице, принимали участие в траурных и пропагандистских мероприятиях[212]. С весны 1943 г. Министерство пропаганды Германии развернуло кампанию по дискредитации советских властей, рассчитывая, в частности, на усложнение, путем создания соответствующего общественного мнения, сотрудничества с СССР ведущих стран Запада.
В Виннице начались раскопки мест захоронений (на ул. Подлесной и в других местах) расстрелянных НКВД граждан, оккупанты создали международную комиссию с участием медиков, юристов, журналистов, священнослужителей из 11 стран, союзных или оккупированных рейхом, и нейтральной Швеции. Возглавил комиссию назначенный Министерством пропаганды профессор Герхард Шрадер. С мая по 16 июня было извлечено из могил 509 трупов. 4–7 июня международная комиссия провела исследования тел, вынеся вывод о том, что они убиты выстрелом в затылок 5–6 лет назад. Показательно, что 18 июня в Берлин ушло донесение представителя рейхскомиссариата «Украина» фон Зауккена: «ожидаемое количество трупов 8–10 тысяч»! В 1944 г. в Берлине вышел сборник материалов, утверждавший, что жертвами «жидобольшевизма» в Виннице стало около 9,5 тыс. человек. По немецким данным, 679 тел идентифицировали. После восстановления советской власти все захоронения объявили местами погребения жертв гитлеровского террора.
В связи с этим представляет интерес выявленный авторами документ – спецсобщение 4-го Управления НКГБ УССР в НКГБ СССР от 10 марта 1944 г. Проведенное контрразведчиками расследование вопроса «о раскопках могил замученных органами НКВД» в Виннице показало, что в мае 1943 г. гестапо создало комиссию из сотрудничавших с оккупантами лиц. В частности, ее председателем стал агент гестапо, преподаватель географии пединститута и заместитель редактора газеты «Вінницькі вісті» Трембовецкий, членами – винницкий гебисткомиссар Моренфельд, начальник отдела здравоохранения Винницкого гебитскомиссариата, «украинский националист» Дорошенко (занимавшийся организацией отправки в Германию научно-преподавательских кадров), бургомистр Винницы и член ОУН (А. Мельника) Севастьянов, а также представитель УАПЦ отец Григорий. Фактическим руководителем комиссии (также изучавшей эксгумированные останки) стал сотрудничавший с гестапо сотрудник Министерства пропаганды Шмидт.
С первых же дней эксгумации, сообщили источники контрразведки, немцами запускались слухи о 15 тыс. жертв НКВД, хотя население скептически относилось к версии оккупантов, обращая внимание на несоответствие состояния тел погибших пятилетней давности погребения (участвовавших в раскопках военнопленных, отмечалось в документе, гитлеровцы расстреляли). Одновременно немцы практиковали перенесение останков из могилы в могилу для достижения информационного эффекта. Основным местом захоронения считалась могила по ул. Подлесной. Однако именно в полуподвальном тире по Подлесной, 1, оккупанты расстреляли несколько тысяч евреев. В пропагандистких мероприятиях активно участвовали не только приезжавшие в Винницу И. Геббельс, Г. Геринг и А. Розенберг, но и Поликарп (Сикорский), другие служители УАПЦ[213].
Полиция безопасности и СД в Киеве составила довольно нелицеприятные справки (июнь 1943 г.) на предводителей автокефалов. Администратор Киевской епархии УАПЦ Пантелеимон (Рудык) характеризовался как хитрый человек, легко пошедший до войны на сотрудничество с советской властью. Епископ Никанор (Абрамович) – «человек со слабым характером, легкомысленный, из-за чего несколько раз имел уголовные неприятности», «в политическом отношении безвреден». Епископ Белоцерковский Игорь (Губа) «маскируясь церковью, проводит свою политическую деятельность», «наружный вид больше похож на казака, чем на священника». Отмечалось, что у Мстислава (Скрипника) «единственная положительная сторона его личности состоит в том, что он враждебен к большевизму», «одна из хитрейших личностей украинского национального движения, который… хотел законспирировать свою деятельность через церковь»[214].
В Киеве областное Управление НКГБ (УНКГБ) ликвидировало «Администрацию УАПЦ», распространявшую свое влияние и на Полтавщину и использовавшую для маскировки при поиске неофитов название «Соборно-Апостольская церковь». Поскольку часть клира УАПЦ активно сотрудничала с подпольем ОУН и УПА, на землях Западной Украины контрразведывательные мероприятия по УАПЦ тесно связывались с антиповстанческими. В Волынской области УНКГБ «вскрыло» созданные УАПЦ совместно с ОУН «администрацию и благочиния УАПЦ».
В дальнейшем директива НКГБ УССР предписывала усилить агентурную разработку УАПЦ с одновременным проникновением в националистическое подполье, выявить актив УАПЦ, агентуру немецких спецслужб среди него. Признавалось, что сеть осведомителей среди автокефалов слаба, и тут еще предстоит основательно «потрудиться»[215].
После освобождения Украины от гитлеровцев практически весь «епископат» УАПЦ бежал в Германию, оставшиеся в Украине адепты либо покаялись, вернулись в лоно канонической Православной церкви, либо «заняли выжидательную позицию», либо «стали быстро перекрашиваться». Начались и оперативные мероприятия. По понятным причинам начинаются энергичная оперативная разработка «епископата» и клира УАПЦ, их розыск и задержание органами госбезопасности. В директиве НКГБ УССР начальникам УНКГБ областей от 30 октября 1943 г. внимание особо акцентировалось на том, что автокефалов «широко использовала ОУН… для насаждения оуновского подполья, в частности на селе». Предписывалось взять в агентурную разработку не только клириков УАПЦ, но и в целом всех прибывших из Западной Украины священников[216]. В условиях разворачивающегося масштабного противоборства с украинским националистическим движением и подконтрольной ОУН (С. Бандеры) УПА подобные формулировки автоматически переводили автокефалистов в разряд опасных политических противников.
Как отмечалось в информационном докладе уполномоченного Совета по делам РПЦ при Совнаркоме УССР П. Ходченко (к 1 июня 1944 г.), на то время автокефалисты не имели своего епископа, их формальным руководителем выступал митрофорный протоиерей Андреевской церкви Киева Редько («администратор УАПЦ», как он именовал себя). Патриарший экзарх Украины митрополит Иоанн не возражал против совершения богослужения на украинском языке, «где этого пожелают верующие». Учитывая лояльное отношение к себе, корпорация священников УАПЦ Украины во главе с Редько обратилась с рапортом через экзарха в Москву с прошением о воссоединении с канонической РПЦ[217].
211
Русская православная церковь в годы Великой Отечественной войны 1941–1945 г.: сб. документов. С. 535–536.
212
С 26 марта по 10 мая 1938 г. внесудебной «тройкой» Винницкого УНКВД (во главе с Иваном Кораблевым, осужденным к расстрелу, замененному в июне 1941 г. 10 годами лагерей «без поражения в правах») были рассмотрены дела по «украинскому националистическому повстанческому подполью», при этом осуждено 3112 человек, в том числе 6 «бывших служителей культа» и 22 «церковника». Тогда же по делу «церковно-сектантской контрреволюции» осудили 96 человек, включая 22 «бывших служителей культа». Всего же лишь с 26 марта по 3 июня 1938 г. винницкая «тройка» УНКВД («из всех комнат которого день и ночь неслись душераздирающие крики и плач») осудила «по первой категории» (расстрел) без малого 5000 граждан. Жуткие подробности допросов, пыток, издевательств, имитаций расстрелов языком документов изложены в публикации историка-архивиста СБУ Александра Лошицкого «Лабораторія. Нові документи і свідчення про масові репресії 1937–38 років на Вінничині» (З архівів ВУЧК – ГПУ – НКВД – КГБ. 1998. № 1–2). Массив документов по репрессиям на Винничине и работе международной комиссии 1943 г. опубликован в сборниках: Вінниця: злочин без кари. Документи, свідчення. К.: Воскресіння, 1994; Народовбивство в Україні. Офіційні матеріали про масові вбивства у Вінниці. Львів, 1995.
213
ОГА СБУ. Ф. 60. Д. 83508. Т. 1. Л. 16–17.
214
ОГА СБУ. Ф. 60. Д. 83508. Т. 1. С. 632–634.
215
ОГА СБУ. Ф. 9. Д. 75. Л. 72–74.
216
ОГА СБУ. Ф. 13. Д. 485. Т. 2. Л. 249.
217
Русская православная церковь в годы Великой Отечественной войны 1941–1945 г.: сб. документов. С. 305.