Страница 14 из 39
Карина обвиняли в передаче по линии разведки «под видом дезинформации» «участникам контрреволюционной троцкистской шпионской организации» сведений о Красной армии, провале двух закордонных агентов НКВД. На очных ставках в Лефортово Карин себя виновным также не признавал, несмотря на «изобличения» таких же измордованных «визави». Оказавшись соседом по камере, М. Александровский «увещевал» Карина: «Дайте показания, не мучьте себя, все равно покалечат… Расстреляют все равно. Лучше дайте показания, пусть расстреляют нормально…», иначе – «вас уничтожат с жесточайшими муками». «Сотрудничество со следствием» Александровскому не помогло – 15 ноября 1937 г. его расстреляли (реабилитирован 24 декабря 1957 г.)[67].
Дело Карина-Даниленко дважды направляли в Военный трибунал войск НКВД Киевского округа, но каждый раз отклоняли за недоказанностью преступления. Действительно, период репрессий и сейчас недостаточно осмыслен. Даже вполне антисоветски настроенный известный французский историк Николя Верт вынужден признать: «массовые репрессии – настоящая охота на “врагов народа”, …осуществлялись параллельно с утверждением социалистической законности».
К счастью для едва живого от пыток Сергея Тарасовича, маховик репрессий резко затормаживается. 22 августа 1938 г. первым заместителем главы НКВД СССР Николая Ежова назначили Лаврентия Берию. 15 ноября запрещается рассмотрение дел внесудебными органами – «тройками». 17 ноября вышло постановление Совета народных комиссаров и ЦК ВКП(б) «Об арестах, прокурорском надзоре и ведении следствия». В нем признавались «крупнейшие недостатки и извращения», возникшие в силу «упрощенной процедуры следствия и суда». «Работники НКВД настолько отвыкли от кропотливой, систематической агентурно-осведомительной работы, – отмечалось в этом документе, – и так вошли во вкус упрощенного порядка следствия, что до самого последнего времени возбуждают вопросы о предоставлении им так называемых “лимитов” на массовые аресты…»
27 ноября от поста наркома внутренних дел СССР освободили Н. Ежова. Если в 1937–1938 гг. в СССР приговорили к смерти 681 692 человека (в том числе в Украине – около 212 000), то в 1939–1940 гг. – 4201 «врага народа». Начался пересмотр дел, лишь за 1939 г. освободили свыше 327 тыс. граждан. В частности, во исполнение решения политбюро ЦК ВКП(б) от 11 ноября 1939 г. освободили 12 860 осужденных – священнослужителей и иных «церковников», из-под стражи освободили еще 11 223 человека из этой же категории потенциальных жертв беззакония.
Сам Сергей Тарасович в мае 1939 г. обратился с письмом к Генеральному прокурору СССР, описав 11-месячные злоключения в тюрьмах Москвы и Киева, где его обещали «бить до состояния куска мяса». Освободили Карина 22 октября 1939 г., дело прекратили за отсутствием состава преступления. Многомесячные издевательства в СИЗО и туберкулез привели к тому, что пришлось выйти на пенсию. Проведенной в октябре 1939 г. «тщательной проверкой» было установлено, что показания на Карина – целиком вымышленные, он оговорен рядом подследственных, включая М. Александровского, и не виновен в провалах закордонной агентуры. 29 октября дело прекратили за недоказанностью состава преступления (в партии его восстановили в 1944 г. с сохранением стажа с 1928 г.).
С началом войны пенсионер Карин-Даниленко написал рапорт с просьбой использовать его оперативный опыт, выразив готовность выполнить «любое задание против немецко-фашистских захватчиков». С октября 1941 г. он использовался НКВД – НКГБ «по выполнению оперативных заданий по организации партизанских отрядов и диверсионных групп, направленных в тыл противника». Стал одним из создателей и преподавателей специальной школы № 7 на Луганщине и в Саратове. Карин оказался способным организатором тайной борьбы за линией фронта: среди наград офицера – ордена Отечественной войны первой степени, «Знак Почета» (сентябрь 1943 г.), медали «Партизану Отечественной войны» 1-й степени, «За оборону Сталинграда». Однако думается, не менее почетным отличием стало для заслуженного оперативного работника восстановление его, приказом Наркомата госбезопасности СССР от 25 ноября 1944 г. № 1939, в кадрах спецслужбы.
В 1944–1945 гг. временно исполнял должность заместителя начальника 4-го Управления НКГБ УССР, занимавшегося зафронтовой разведывательно-диверсионной работой (за конкретные результаты в оперативной работе в январе 1945 г. награжден орденом Красной Звезды). Главной же функцией Карина в 1944–1945 гг. стало руководство Оперативной группой НКГБ в западных областях Украины, где развернулась ожесточенная борьба с формированиями Украинской повстанческой армии и вооруженного подполья ОУН (С. Бандеры)[68].
Опергруппа выполняла функции координации антиповстанческой борьбы на период становления системы территориальных органов НКВД – НКГБ в этом регионе, а также специализированного подразделения в центральном аппарате ведомства госбезопасности (будущего Управления 2-Н МГБ УССР).
В характеристике от 7 мая 1945 г. нарком госбезопасности УССР генерал-лейтенант С. Савченко подчеркнул особую личную роль полковника С. Карина-Даниленко в руководстве Опергруппой, развертывании оперативной разработки украинских и польских националистов из армии Краевой. При этом он успевал выступать с лекциями перед сотрудниками НКГБ УССР, пропагандируя оперативный опыт работы по линии ОУН и УПА, а также в религиозной среде.
Конъюнктурный поворот И. Сталина в сторону улучшения отношения к православию (о нем подробнее пойдет речь ниже) объективно вызывал дальнейшее охлаждение отношения к католичеству, никогда не скрывавшего своего враждебного отношения к восточнославянским «схизматикам». Именно полковник Карин выступил непосредственным организатором «самоликвидации» Украинской греко-католической церкви. Как отмечал его начальник, шеф 2-го (контрразведывательного) Управления НКГБ УССР П. Медведев, «в 1945–1946 гг. органами НКГБ – МГБ УССР была проведена серьезная работа по ликвидации греко-католической церкви, …являющейся резидентурой Ватикана». При этом С. Карин-Даниленко «разрабатывал планы агентурно-оперативных мероприятий по ликвидации униатской церкви», лично работал с агентурой вплоть до «проведения собора, организационно оформившего разрыв с Ватиканом…»
В результате в марте 1945 г. полковник госбезопасности Георгий Карпов, председатель Совета по делам Русской православной церкви (РПЦ) при Совете народных комиссаров СССР, составил проект инструкции о линии Советского государства по отношению к УГКЦ. Предусматривалось создать среди клира УГКЦ Инициативную группу по организации перехода в православие, разрыву с Ватиканом и созданию в Галичине православных епархий. В ход пошли возможности спецслужб.
Отметим, что ярым приверженцем жестких мер по отношению к иерархам греко-католиков выступал будущий «архитектор оттепели» Никита Хрущев, руководитель республиканской парторганизации. 8 марта 1945 г. именно он дал указания к применению репрессий против епископата УГКЦ, которых надлежало арестовать и осудить за «пособничество немцам». «По указанию тов. Хрущева, – докладывал С. Савченко своему шефу В. Меркулову, – началом проведения этих мероприятий должны явиться репрессии в отношении видных руководителей униатской церкви». 12 марта В. Меркулов радиограммой С. Савченко распорядился арестовать епископат УГКЦ как «немецких агентов и активных пособников оккупантов» (задержав их так, чтобы не испугать клириков-униатов), следствие вести в Киеве. Предписывалось арестовать антисоветски настроенных семинаристов и преподавателей, остальных учащихся призвать в армию под контроль СМЕРШ[69].
11 апреля Иосифа Слепого и еще четырех епископов-униатов задержали, подвергли обыскам – операцию в кафедральном соборе святого Юра во Львове проводили свыше 60 оперработников и 120 бойцов Внутренних войск НКВД под руководством начальника 4-го отдела 2-го Управления НКГБ подполковника Волошина (он же – личный «куратор» руководителя «инициативной группы» по «самороспуску» УГКЦ протопресвитера Гавриила Костельника). Отметим, что убитый в 1948 г. боевиком ОУН Г. Костельник агентом НКГБ – МГБ не был, а Волошин неоднократно доносил об антисоветских высказываниях отца Гавриила, стремившегося, по мнению оперработника, путем компромиссов и маневров уберечь от репрессий клир УГКЦ. После реализации дела «Ходячие» НКГБ завел новые разработки униатского духовенства – «Ватиканцы», «Возрожденцы», «Монаховцы».
67
О деле Александровского и его «общении» с С. Кариным см.: Рубка кадрів // Вєдєнєєв Д., Шевченко С. Українські Соловки. К.: ТОВ «УВПК “ЕксОб”», 2001. С. 158–164.
68
Приказом НКГБ УССР от 16 марта 1945 г. № 08 С. Карина назначили начальником Оперативной группы НКГБ УССР во Львове // ОГА СБУ. Ф. 9. Д. 84. Л. 13.
69
ОГА СБУ. Ф. 65. Д. 9113. Т. 20. Л. 72–74.