Стройки Империи

— Вы Еремин? Подойдите, пожалуйста.

Стараясь выглядеть строгой, и чуть не подворачивая ноги на шпильках, она забрала бумагу у Виктора, соединила с той, что вынула из папки, и сунула в окошко. Через пару минут оттуда вылезли другие, на которых Виктору предложили расписаться. В итоге эволюций справка Виктора вернулась с разовым пропуском, который тут же отдали вахтеру.

— Простите, а ваше имя — отчество? — спросил Виктор, когда они уже шагали по коридору со стенами из рифленого стекла, длинными плафонами выключенных ламп дневного света и плакатиками "Экономьте время", "Экономьте электроэнергию", "Экономьте трудоемкость изготовления" и "Экономьте материал рациональным формообразованием". Из-за высокого, метра три с половиной потолка, коридор казался ущельем.

— Меня зовут Марина... Евгеньевна, — суровым тоном ответило неземное существо. — Нам в сектор "Северный" шестого этажа.

Лифт был вполне современный, с автодверьми, хотя и скрипел. На входе в "Северный-6" сидел при тумбочке еще один вахтер, которому Марина просто сказала — "Товарищ со мной". Каблучки цокали по литому полу.

— Константин Аркадьевич на совещании в облисполкоме, — изрекла на ходу Марина. — Он направил вас на собеседование к Петросову, его зовут завсектор... То-есть, зовут Викентий Андреевич, а он завсектор у механиков. Вот сюда.

Они остановились у стеклянной двери с табличкой "СК-043". Не успела Марина открыть дверь, как оттуда вылетел худощавый рыжеватый парень со шкиперской бородкой, в табачного цвета костюме, с бежевой рубашкой без галстука и комсомольским значком. Из помещения вдогонку послышался женский смех.

"Молодых тут что ли обижают?"

— О, Мариночка! — воскликнул парень. — А пожарная инспекция у нас уже была.

— Кхм... это... как это... — Марина замялась от неожиданности. — Викентий Андреевич, это и есть Виктор Сергеевич. Вам Костя... Константин Аркадьевич звонил?

Парень замялся. Виктор решил не терять времени.

— Здравствуйте. Еремин Виктор Сергеевич, направлен к вам. Имею опыт конструкторской работы, проектирование бытовой аппаратуры магнитной записи, образование высшее техническое, в силу обстоятельств временная трудность с документами, языки английский со словарем.

Петросов как-то оторопело глянул на Виктора. Пауза затягивалась.

— Немецкий... со словарем... — решил добавить Виктор, — делал инженерные расчеты, практика работы со счетной техникой имеется.

Петросов поднял руку и почесал затылок, взъерошив непослушные волосы.

— Виктор Сергеевич... — выдавил он из себя. — Как бы это объяснить. Вас не смущает... вас не будет смущать то, что вы не такой, как все?

"Это еще про что?" — удивился Виктор.

— Я, пожалуй, пойду, — прощебетала Марина, и, не дождавшись ответа, удалилась по коридору. Виктор оглядел себя.

— Понимаете, я только что с вокзала, просто так получилось, что другой одежды у меня нет, а эта просто практична, не мнется. С получки обязательно переоденусь, как положено.

— Нет же, нет, все не об этом. Понимаете, мы здесь не просто рисуем что-то по техзаданию. Мы творим будущее. Мы создаем технику будущего. Вам это подойдет?

— Конечно! Обожаю создавать технику будущего.

Петросов от удивления развел руками.

— Я даже не знаю, что сказать...

Виктор почувствовал, что ему хочется есть — сегодня он еще не обедал. Где-то в его сознании шевелилась мысль, что в СССР 60-х не могут просто так взять и отказать, если человек не со справкой об освобождении, но причина колебаний завсектора ему была непонятна. Конечно, тот мог прижать ставку для какого-то знакомого. Но и в этим случае можно было пойти к начальнику бюро, и спросить, нужны ли какие-то еще специалисты. Это СССР, и здесь решают не рекрутеры и не менеджеры по кадрам. В конце концов можно было попроситься временно. Кроме того, завсектор, судя по всему, не имел какой-то твердой позиции и искал человека, просто находка оказалась неожиданной.

— Викентий Андреевич, — Виктор решил взять быка за рога, — а нельзя ли мне ознакомится с работой, и сразу выяснится, подхожу или нет. Это же не номенклатурная должность, что человек все равно будет рваться.

— Ну... ладно, короче сами увидите.

За дверью оказался обычный зал с кульманами, и тут-то Виктору стало все ясно. Из-за досок выглядывали лица молодых девчонок, где-то чуть-чуть за двадцать, на одних лицах было написано удивление, на других — разочарование. Глаза казались расширенными из-за теней и густо подведенных ресниц. Короткие белые халатики, из-под которых выглядывали колени в чулках — белых, черных, цветных и с узором. Хвосты одиночные и в стороны, "бабетты", "запятые", прямые с челкой хипповые, и еще что-то забытое с локонами. Мужской половины было примерно четверть, того же возраста; парни смотрели, скорее, с любопытством.

Но в следующую секунду все это уже не имело значения. Слева от входа вместо кульмана стоял двухтумбовый стол, а на нем, среди бумаг — салатного цвета сооружение, похожее на пишущую машинку "Роботрон", на которую сверху, вместо рычагов и бумаги, поставили телевизор. Примитивно-угловатые очертания ящиков вызывали воспоминания о каком-то старом фильме про роботов. Сзади на стенке висел самодельный плакатик: "Экономьте биты, они складываются в килобиты".

"Терминал. Реально, в каком-то шарашкином КБ — терминал!"

Виктор скинул куртку и повесил на крючок у двери. Сдаваться он не собирался.

— Вадим, — кивнул Петросов молодому худощавому брюнету с широкой голливудской улыбкой, курчавыми волосами и орлиным профилем, что сидел почти у самой двери, — покажи товарищу конструктору, в чем у нас проблемы.

— Здравствуйтэ! А вас к нам как, в порадке шефской помощи? — в голосе Вадима чувствовались заметный кавказский акцент и столь же заметная ирония.

— На производственную практику. Еремин Виктор Сергеевич.

— Очень приятна. Пагава Вадым Георгиевич, ведущий по издэлию "Карна". Прошу вас, проходитэ в наше святилище.

Святилище оказалось лабораторией, отгороженной от зала стеклянной перегородкой. Гудел пластмассовый оконный вентилятор. Детали лентотяг, верстаки, низковольтные паяла, авометры и осциллографы — все это показалось Виктору старым, но довольно знакомым. В торце комнаты, у окна, возле ящика с маленьким квадратным экраном — спектроанализатором, лежал скелет магнитофона. Желто-зеленый хром штампованного шасси навевал приятные воспоминания.

"Да это же "Пионер", из ранней брошюры Лопатина. Ребята решили слепить свою разработку, чтоб без дефицита, с моторчиками от проигрывателей..."

— Вот эта наша красавица "Карна". Тут видно устройство механики, — важно произнес Вадим. — Она имэет трехмоторную схему...

— Понятно, — остановил его Виктор. — Проблема в чем?

— В детонации, и не только, — буркнул стоящий сзади Петросов, запустив пальцы руки в шкиперскую бородку.

— Покажу, да? — рука Вадима потянулась к выключателю спектроанализатора.

— Можно на словах, — ответил Виктор.

— Во-пэрвых. Наши тэхнологи не могут обеспечить обработку тонвала, допуски и шэроховатость не могут. Говорят, нэт оборудования, пока нэт, производство собираем из чего попало пока. Во-втарых, это пассик. Ролик прижимной гадытся, ролик научились, шлифуем с жидкой углекислотой. Пассик круглый пробовали, квадратный пробовали — нэ гадытся, дэтонация все одно большая.

— Понятно...

— Это нэ только это. Пэремотка — плохо тянут движки, грэются, потому что характэристика у них жесткая. Это нэ специальные, как на МАГе, это дэшевые, от проигрывателя простого движки. Есть идэя их дорабатывать, ставить ротор точеный из стали... но это нэ хорошо, это трудозатраты, мы гарантии на комплектующие тэряем. Начальство НПО вообще хочэт эту разработку нашу закрывать и брать лэнтотягу от "Чайки".