Страница 4 из 12
— Да, это разумно, командор. Вы засвидетельствовали и моё почтение?
Подобным образом Серпилиан обычно подчёркивал свой личный авторитет, когда чувствовал себя в осаде сомнений.
— Это я сделал, милорд инквизитор. Губернатор Веллакотт посчитал себя обязанным упомянуть, что поддерживает планетарные силы в соответствующем состоянии на случай нападения чужаков и что проповедники на луне искореняют псайкеров с полным рвением.
— Ты мог бы описать его как независимо мыслящего губернатора?
— Он не стал учинять нам таких препятствий. Нам радушно предложено приземлиться и провести своё расследование.
— Тем лучше для него.
— Губернатор лишь предположил, что нам не потребуется много десантников, чтобы справиться с луной фермеров, где явно нет никакой опасности.
Серпилиан фыркнул:
— Какой там уровень опасности — решать мне. Самая страшная опасность зачастую та, что таится от глаз.
— Губернатор предположил — в самых вежливых оборотах, вы понимаете, — что, возможно, рвать в клочья этих человеческих кроликов — ниже нашего достоинства. Я даже решил, что у него имеются некие лёгкие подозрения, что наши силы истощены. Возможно, его придворный астропат сумел подслушать наших, хотя я в этом сомневаюсь. Подозреваю, у губернатора есть свои грешные причины опасаться за собственную династию.
— Например, перебои с уплатой имперских налогов?
— Веллакотты контролируют лучшие гроксовые фермы этого звёздного сегмента. Большая часть мяса и другого продовольствия поступает на Дельту Хомейни-2. Это безжизненный рудный мир, где добывают редкие металлы для Империума. Вероятно, у них есть свои тайные финансовые отношения.
— Которые нас совершенно не касаются.
— Это я и подразумевал, просто не высказал вслух.
— Командору Космодесанта следует разбираться во многих вещах, не так ли?
— Благодарю, милорд инквизитор.
Серпилиан счёл необходимым поинтересоваться:
— Как боевой дух на корабле?
Приносящие Бедствия во время операции на Валхалле-2 потеряли и капеллана. Хакард замешкался.
— Говорите начистоту. Я не обижусь.
— Огрины… они воняют.
Серпилиан попытался привнести толику юмора в разговор:
— Огрины славятся своей вонью. Если ты не можешь вынести запах чьего-то тела, то как вытерпишь в бою вонь горящего мяса?
— Мои люди будут сражаться вместе с недолюдью — с честью. Но огрины им не очень по душе. Нас вынудили делить корабль с этими вонючками. Могу я предположить, милорд инквизитор, что вы настояли на реквизиции огринов потому, что, будучи недолюдью и обыкновенными громилами, они — более подходящее пушечное мясо, чем мы?
Серпилиан моментально скривился. То, что имел в виду Хакард, опасно близко граничило с немыслимой дерзостью. С другой стороны, Серпилиан сам разрешил командору высказаться, разве нет? Большие потери среди бравых воинов в последней операции — неважно, насколько оправданные — слегка замарали щит личной чести инквизитора. Космодесантники с готовностью отдают свои жизни. Однако они не берсерки-самоубийцы. Замена их на «расходных» недолюдей несколько задела гордость Приносящих Бедствия, которые посчитали это чуть ли не просчётом со стороны Серпилиана. Добрый меч не чистят землёй, а сломанный — не чинят с помощью дерева.
Пробормотав короткую молитву, Серпилиан выудил из-за пояса мешочек. Дыша глубоко и размеренно, чтобы войти в поверхностный транс, он высыпал костяные руны на отполированную столешницу чёрного дерева. Эти кости фаланг пальцев рук и ног, вдоль и поперёк изрезанные заклинаниями, принадлежали когда-то беглому псайкеру-магу, которого Инквизиция казнила пять столетий назад. Теперь эти останки помогали Серпилиану: служили удобным каналом для психического дара, фокусом для его способностей.
Серпилиан сосредоточился — и рисунок белых костей на чёрном фоне поплыл, из тумана сформировалась картина, видимая лишь ему одному.
— Что вы видите? — почтительно прошептал Хакард.
В сознании Серпилиана всплыла мысль, соблазнительная, словно песнь сирены, что бывали случаи, когда инквизитора начинало тошнить от суровых обязанностей, и он сбегал на какой-нибудь затерянный мир, на примитивную пасторальную планету.
Не такую, как эта луна, само собой! Инквизитор возобновил дыхательные упражнения.
— Вижу крепкого, простого мальчишку. Правда, лицо его различить не могу. Вижу круг портала, открывающийся из варпа, и проходящую в него… нечисть.
— Какого рода нечисть? Снова поработителей?
Резонный вопрос. Варп-сущности, известные как «поработители», могли открыть проход прямо в теле уязвимого псайкера и хлынуть оттуда, чтобы творить то, что и дало им название.
Серпилиан покачал головой:
— Сейчас сущность мальчика снабдили защитной аурой, которая скрывает его. Он где-то в радиусе ста или около того километров от столицы. Мальчик превращается в мощный психический приёмник. В нём проклёвываются и другие психические умения. Думаю, его вот-вот возьмут под контроль. Если только мы не доберёмся до него первыми.
— Чтобы взять его в плен или уничтожить?
— Я опасаюсь его потенциальной мощи. Возможно, однажды, — и Серпилиан изобразил благочестивый поклон, — он сможет стать почти таким же сильным, как сам Император. Но только почти.
— Но это не новый Гор, конечно? — Такая ненависть и отвращение зазвучали в голосе командора при упоминании поддавшегося порче мятежного магистра войны, который в давние времена предал Империум и опорочил честь стольких орденов Космодесанта. — Если ситуация такова, возможно, соответствующий квадрат луны стоит стерилизовать… правда, туда попадут город Урпол, космопорт и множество гроксоферм. Дельта Хомейни-2 в результате начнёт голодать… У луны есть собственные орбитальные средства обороны и наземные войска, которые будут нам препятствовать… Хотя у них не так много боевого опыта. Полагаю, мы справимся. Полагаю. Возможно, отдав последнюю каплю крови…
— Помолимся Императору, чтобы до этого не дошло, Хакард, хотя ваше рвение похвально.
— Что может быть прекраснее смерти в битве, защищая будущее человечества?
— Если успеем вовремя, мальчика обязательно нужно препоручить Императору, ибо только Его божественной мудрости решать, как с ним поступить. Отправляемся к луне, как только позволит текущая орбита.
И Серпилиан вознёс беззвучную молитву, прося, чтобы его внутренний взор смог проникнуть за полог, который сейчас почти целиком укрыл мальчика.
«Думай о круге, — мурлыкал рот в голове у Джоми. — Он растёт всё больше и больше, так?»
Мальчик следил, как летун с грузом гроксятины отчаливает с фермы Пущиков. Двигатель и грузовой отсек были исписаны таинственными рунами, помогая машине держаться в воздухе, а робомозгу — находить дорогу до города. Краску совсем недавно подновили. Если руны выцветут или облупятся, то летун может сбиться с курса или отказать холодильник.
Тучи мух гудели над парой саней, в которых груда чешуйчатых шкур, несколько бочек крови и мешки с костями отправлялись в путешествие покороче — до Гроксгельта, где их переработают в клей, колбасу и грубые доспехи. Защёлкали кнуты, рассекая стаи летающих паразитов и погоняя лошадей. Полозья заскрипели по камням, выглаженным за века этим местным видом транспорта.
«Нет, — подумалось Джоми, — летун сломается, если только не делать правильное „техническое обслуживание“. Транспортник с мясом — всего лишь машина из железа, проводов и кристаллов, созданная по древней науке из тёмной эры Технологии».
По милости голоса Джоми теперь знал о существовании этих ушедших эпох — невообразимых промежутков невообразимо давних времён. Текущая эпоха была временем «суеверий», как выразился голос. Предыдущая эпоха была временем просвещения. Сейчас её называли тёмной потому, что очень многое о ней забыто. Так почему-то уверял голос. Джоми не следует слишком занимать свою милую головку мыслями о мерзких демонах, про которых так любит разглагольствовать преподобный Фарб. Да, такие вещи существуют, в определённых рамках. Но просвещение — это дорога к счастью. Хозяин голоса поведал, что попал в плен к бурям «варп-пространства» много лет назад, обречённый скитаться в чуждых сферах тысячи лет, пока наконец не почувствовал зарождающийся дар псайкера, которому оказался странным образом созвучен.