Страница 173 из 210
– Вы что, клоуны, и в самом деле решили отправиться в АФРИКУ?
– Да ясное дело. В Гану, в Гвинею, куда угодно. Организуем поездочку на уик-энд. Брось ты, Кемп, мы же скэбы! У нас есть камеры, у нас есть кредитные карты! Это же просто легкая прогулка.
Кингсид нахмурил снежно-белые брови.
– Любой, кто в своем уме, унес оттуда ноги десятки лет назад. Африка – это оборотная сторона Иммуносанса. Даже Красный Крест бежал оттуда впереди собственного визга.
– Красный Крест! – сказал Малверн Фиарону, и оба расхохотались. – Красный Крест, надо же!
– Ну-ну, – проворчал Кингсид. – Пойду посмотрю, что у меня есть на эту тему.
С этими словами он скрылся в глубине лаборатории, откуда вскоре послышался какой-то грохот.
Фиарон терпеливо опустился в классическое морщинистое кресло в стиле Фрэнка Гэри, а Малверн тем временем обшарил холостяцкую кухню Кингсида и был вознагражден блюдом медово-гуарановых кубиков.
– Крутая берлога у этого чудака, – заметил он с полным ртом. – Удивительно, как фибероптические каналы превращают сраную цистерну в натуральную лабораторию.
– Да это место как было сраным, так и осталось. Парень, конечно, не беден, но еще и выпендривается будь здоров.
Малверн прочистил горло.
– Давай внесем ясность, напарник. Я не добывал ничего приличного с конца прошлого года. Да и ты не в лучшей форме со своей семейной жизнью и всем таким прочим. Если хотим чего-то добиться, мы должны побить Рибо-Зомби.
Минуту Фиарон молча кивал. Как можно увильнуть от подобного вызова? Разве только если дать слово, что больше никогда не посмотришь в глаза своему отражению в зеркале.
Наконец, весь в пыли, появился Кингсид. В одной руке он держал бамбуковую клетку с черным как ночь вороном, в другой – пучок каких-то бумажных полосок.
– Кэндибайты! Я сохранил всю африканскую информацию на кэндибайтах. Я же в свое время на этих кэндибайтах состояние сделал. Съедобная бумага, сахарный субстрат и секретный информационный ингредиент.
– Эх... – ностальгически пробормотал Малверн. – Я обожал кэндибайты в бытность свою маленьким мальчиком в яслях Тайм-Уорнер-Дисней. А теперь кто-то из нас должен слопать эти древние лимонные бумажки?
– В этом нет необходимости, я принес Хекла. Хекл – устройство вербального вывода.
Фиарон внимательно посмотрел на ворона в клетке.
– Этот пучок перьев, наверное, ровесник «Виктролы».
Кингсид положил мятую бумажную полоску на стол и освободил Хекла из клетки. Черная птица клюнула бумажку и проглотила ее. Как только желудок птицы начал переваривать зашифрованные кэндибайты, ворон принялся прыгать по столу точно конь в заколдованных шахматах.
– Как вам ворон в роли доски для записей? – промурлыкал Кемп.
Хекл, тряся крыльями, превратился в уменьшенную копию Дельфийского оракула. Каркающим замогильным голосом птица поведала странную историю.
Отчаянная группа новоявленных Ноев собрала образцы африканской флоры и фауны, а затем запаковала ключевую генетическую информацию в самом чудесном из возможных контейнеров – в Панспецифической Микобластуле. Панспецифическая Микобластула представляет собой бессмертный химерический грибковый шар невероятной накопительной способности, волокнистый желудочный мешок, подвижный слизистый артефакт, апофеоз дарвинизма.
Стараясь не упустить ни слова, Фиарон не забывал следить за своим записывающим устройством. Нельзя потерять ни байта бесценной информации. Одновременно устройство показывало картинку с камеры Виббла.
Вдруг Фиарон увидел шокирующую картину: Виббл подвергся нападению!
Ошибиться невозможно – печально известный Царапка безуспешно пытался пробраться в святая святых Кингсида. Из маленьких динамиков доносился боевой клич Виббла, картинка тряслась как бешеная.
– Взять его, Виббли! Затопчи этого кошака!
Подчиняясь голосу хозяина, боров бросился в бой, а затем в потасовку включилась Шелоб. Едва многотонная паучиха поднялась во весь рост, Царапка немедленно понял, что пора уносить лапы.
Когда изображение стабилизировалось, спутника Рибо-Зомби и след простыл, а Виббл гордо похрюкивал. Камера ритмично покачивалась на спине борова, пока он зализывал антисептиком свои раны.
– Фиарон, ну ты крут! Твоя свинья на хрен затоптала эту кошачью задницу!
Кингсид задумчиво почесал затылок.
– У тебя все время был открыт канал связи со свиньей? – поинтересовался он.
– Конечно! – воскликнул Фиарон. – Я же не могу позволить, чтобы Виббл страдал от одиночества.
– Все это время кот Рибо-Зомби уотергейтил твоего борова. Он слышал все то же, что и мы. Остается только надеяться, что он не успел записать GPS-координаты.
Ворон по-прежнему вещал свою историю, но наконец информационный поток иссяк, и птицу поместили обратно в клетку.
Вдруг коммуникатор Фиарона заговорил зловещим басом. Это был голос самого Рибо-Зомби.
– Итак, Панспецифическая Микобластула находится в Сьерра-Леоне. Это дикая территория, где правит могучий воин – Кисси Ментал. Он жуткий каннибал, и для него вы, неудачники, все равно что жвачка-афродизиак. Итак, Малверн и Фиарон, убирайтесь с моего пути. У меня лучшее оборудование. А теперь благодаря вам еще и все необходимые данные. Отправляйтесь-ка домой.
– Ах ты, вонючий шпион... – процедил потрясенный Малверн. – Да мой горностай твоего драного кота в клочки порвет!
Кингсид поднял палец в грязной перчатке.
– Выключите-ка ваши приборчики, парни.
Как только Фиарон и Малверн выполнили указания старого гуру, он извлек откуда-то из недр лабораторного стола древний пейджер и набрал что-то на рудиментарной клавиатуре.
– Пейджер?! – У Малверна от потрясения отвисла челюсть. – А почему, к примеру, не барабаны джунглей?
– Закройся! Вы, нынешние ламеры, ничего не смыслите в элементарных мерах безопасности. А между тем если один пейджер – ничто, два дают нам безопасный канал связи. – Кингсид всмотрелся в архаичный экран. – Вижу, мой контакт во Фритауне, доктор Герберт Зостер, все еще в деле. С его помощью мы вполне можем побить Рибо-Зомби и утащить ценный приз у него из-под носа. После того как Рибо-Зомби посмел шпионить в моем доме, вам ничего не остается, как только сделать это. Вы уж постарайтесь, а в противном случае и носу не смейте показывать на скэбконе в Таллахасси. С вашими далконовыми щитами... или на них, мальчики.
– Черт! Быстро валим отсюда! Спасибо тебе, старина!
Таппер известие о предстоящем путешествии крайне обеспокоило. Когда рыдания стихли, горячая пища в доме Фиарона стала не менее редким зверем, чем кит или панда. Супружеские беседы ограничивались скупыми посланиями по электронной почте. Сексуальные отношения Фиарона и Таппер, всегда эмоционально насыщенные, стали холоднее последних ледников Гренландии. Угрюмый, но непоколебимый Фиарон не собирался отказываться от задуманного.
В день отбытия – бесценное оборудование было собрано в двух рюкзаках, не считая того, что закрепили на спине Виббла в специальных седельных сумках цвета хаки, – Фиарон помедлил на пороге квартиры. Таппер с мрачным видом сидела на диване, притворяясь, что смотрит на экран. Уже тридцать секунд дисплей показывал логотип АТ&Т (Архисовременная Транслитерация и Тотипотентность). Фиарон, само собой, был уязвлен, но тут Таппер переключилась на другой канал, и он вспомнил о том, что все же необходимо попрощаться.
– Таппенс, дорогая, мне пора, мы с Малверном встречаемся в доках. – Использование уменьшительного имени не оказало на Таппер никакого видимого действия. – Милая, я понимаю твои чувства, но подумай вот о чем: моя любовь к тебе истинна, потому что я не лгу истинному себе. Мы с Малверном обернемся за пару недель с минимальными потерями. Но если вдруг случится так... что я... ну... не вернусь... В общем, я хочу, чтобы ты знала: без тебя я ничто. Ты – женская митохондрия в моей беспутной маскулинной плазме, малышка.
Тишина. Фиарон повернулся уходить, повернул ручку двери, и тут Таппер сзади обхватила его руками и сжала в таких страстных объятиях, что бедняга Виббл взрыкнул от неожиданности. Таппер развернула Фиарона к себе, и супруги слились в страстном поцелуе.