Страница 5 из 17
– А конь-то до чего хорош, давно я таких красавцев не видел! Только уж очень измучен… Но ничего, выходим, – распинался словоохотливый драгун.
Офицер дал сигнал трогать, и маленький отряд двинулся к околице. Они свернули к одному из крайних домов и спешились. Пока командир спрыгнул с коня, Кузьма придержал бесчувственного юношу, а потом помог занести его в дом. Больного положили на широкую лавку у печи.
– Иди в штаб-квартиру и приведи доктора Власова, – приказал офицер Кузьме. – А Мирону скажи, чтобы серого жеребца хорошенько накормил и ноги его осмотрел.
Драгун отдал честь и вышел. Его командир скинул плащ, кивер и подошёл к жарко натопленной печке. Прислонившись к горячим кирпичам, офицер задумался. В этой избе, отведённой для постоя адъютантам генерала Милорадовича, он пока жил один. Его напарника отправили в столицу с донесением, так что пока граф Александр Василевский мог располагать адъютантским жилищем по своему усмотрению. Можно было оставить несчастного подростка на отдых, а потом нанять экипаж и отправить его к родным или в госпиталь.
«Правильно дядя говорит, что все ненужные проблемы липнут ко мне, как мухи к чаше с мёдом», – признал граф и, вспомнив своего любимого дядюшку, улыбнулся.
Решив, что паренька нужно раздеть и согреть, иначе простуда тому точно обеспечена, Александр расстегнул совершенно промокший плащ, вытащил его из-под неподвижного тела и бросил к печке. Так же быстро сняв сюртук, который смело можно было выжимать, он взялся за пуговицы рубашки. Под ней тело юноши оказалось замотано плотным куском холста, закреплённым ещё и широким поясом с металлической пряжкой. Граф начал её расстегивать и ребром ладони ощутил чёткий квадратный выступ. Он снял пояс и развернул холст. На теле, покрытом разноцветными разводами ужасных синяков, лежал большой кожаный мешок для бумаг. Граф взял его в руки и… остолбенел. Его сразу же обдало жаром: высокая грудь с поднявшимися от холода розовыми горошинами сосков не оставляла ни малейших сомнений в том, что он только что раздел девушку.
– Чёрт побери!.. – вырвалось у Василевского: по всему выходило, что на сей раз он влип очень серьёзно.
Глава четвертая
Александр Василевский
Граф Александр Василевский, единственное и обожаемое дитя в знатной и богатой семье, родился под счастливой звездой. Отец его послужил в своё время в гвардии, повоевал под началом великого Суворова, а потом, получив наследство после родителей и двоих бездетных дядьёв, стал так богат, что пришлось ему заниматься делами многочисленных поместий. Выйдя в отставку, Василевский-старший поселился в имении под Киевом и стал искать себе достойную невесту – скромную девушку, тихую, воспитанную и хозяйственную, способную родить мужу дюжину крепких и здоровых детишек. Но судьба рассудила иначе: на первом же балу в местном Дворянском собрании новоявленного жениха представили ослепительно прекрасной Марии Понятовской. Златокудрая и зеленоглазая польская княжна мельком улыбнулась Василевскому – и тот пропал. Как тень, следовал он за ней, а девушка лишь забавлялась, пока Василевский не набрался храбрости попросить её руки, да не у самой княжны, а у её старшего брата – опекуна.
– Я поеду к князю Ксаверию и вымолю у него согласие, чего бы мне это ни стоило! – объявил Николай Василевский своим друзьям и отправился в Лифляндию.
Надо признать, что князь Ксаверий Понятовский слыл в округе человеком необычайно своеобразным. Принадлежал он к младшей из многочисленных ветвей этого знаменитого рода, давшего Речи Посполитой её последнего короля. При разделе Польши в 1772 году владения семьи оказались раздробленными. Часть имений отошла к России, а часть – к Пруссии. Отец семейства решил вместе со старшим сыном принять прусское подданство, а младшего отправить в Россию. Выполняя отцовскую волю, князь Ксаверий выехал на постоянное жительство в большое имение под Динобургом в Лифляндии, принял российское подданство и, решив, что долг он исполнил и теперь может заниматься всем, чем хочет, посвятил свою жизнь изучению античной культуры.
Смерть отца, случившаяся двенадцать лет спустя, преподнесла Ксаверию сюрприз. Старый князь назначил младшего сына опекуном своей единственной дочери – Марии. Он передал с девушкой приданое – сорок тысяч золотых талеров – и завещал выдать её замуж в России с тем, чтобы старший сын княжны стал неженатому Ксаверию наследником. Мари переехала к брату и нарушила его такую приятную уединённую жизнь, полную размышлений над трудами античных авторов.
– Меня все любят, и ты тоже привыкнешь, – заявила Мари сразу же по приезде, и её брат впервые в жизни не нашёлся что ответить.
И вот теперь он – убеждённый старый холостяк – должен был найти мужа этому легкомысленному созданию. Князь считал эту задачу невыполнимой, но, верный своему долгу, взялся за её решение. Отправив Мари в Киев к жене соседа-помещика, вывозившей в этом сезоне свою дочь, и заплатив за услугу столько, что оборотистая дама сшила множество туалетов обеим барышням, не потратив ни копейки из собственных средств, князь Ксаверий наслаждался наступившей в доме благословенной тишиной. Он ждал сестру обратно весной следующего года, искренне считая, что ни один здравомыслящий человек не женится на девушке с полным отсутствием качеств, необходимых покорной жене и рачительной хозяйке дома.
Каково же оказалось его удивление, когда жарким летним днём 1783 года по мощёной площадке перед его двухэтажным готическим домом зацокали копыта запряжённой цугом четверни, и новенький дорожный экипаж остановился напротив крыльца. Красивый брюнет в голубом с серебром камзоле попросил слугу доложить хозяину, что граф Василевский хочет видеть его по неотложному делу. Недовольный тем, что его оторвали от чтения Плутарха, князь Ксаверий вышел в гостиную и увидел визитёра, в волнении шагающего вдоль стены.
– Ваша светлость, позвольте представиться, я – граф Николай Василевский, – начал гость и ту же воскликнул: – Я приехал поговорить о деле, имеющем для меня огромную важность! Я люблю вашу сестру и прошу её руки.
Князь Ксаверий рухнул в кресло и, лишь придя в себя от изумления, задал гостю главный вопрос:
– Вы богаты?
– Да! У меня есть четыре имения в Киевской губернии и два – в Тверской. Ваша сестра никогда ни в чём не будет нуждаться.
– Я согласен, – изрёк князь Ксаверий и пожал руку счастливому жениху. – А за сестрой я даю хорошее приданое – сорок тысяч золотом.
Он вызвал поверенного, и через час брачный договор был подписан. Князь набросал письмо даме, опекавшей Мари, сообщив, что её услуги по поиску жениха больше не требуются, а граф Василевский поехал в Киев готовиться к свадьбе.
Узнав, что брат всё решил, не спросив её мнения, прекрасная княжна сначала устроила несчастному жениху головомойку и отказалась его видеть. Но потом догадалась, что, сама того не ведая, поймала в сети самого богатого жениха сезона, и сменила гнев на милость. По желанию невесты граф Николай оплатил самую роскошную свадьбу, какую только видели в Киеве за последние пятьдесят лет, после чего увёз свою ненаглядную супругу в свадебное путешествие по Европе. Молодая графиня домой не спешила. После Европы она пожелала посетить Петербург, где захотела приобрести дом. Все её прихоти выполнялись супругом беспрекословно. Прекрасный особняк на Английской набережной Мари получила в подарок за рождение наследника, названного Александром.
– Мой сын будет служить в гвардии, – радовался счастливый отец, глядя на маленький свёрток, лежащий на руках у матери.
– Только этого мне и не хватало, – осадила мужа графиня. – Сын – твой наследник, он всегда будет дома со мной и нигде служить не станет.
Мальчик оказался копией своей красавицы матери, за что оба родителя любили его ещё больше. Годы непрерывного обожания должны были полностью испортить характер ребёнка, но после десятого дня рождения маленького графа Василевского, широко отмеченного семейством в имении под Киевом, его мать заболела. Лучшие врачи из обеих столиц приехали к её постели, но приговор был у всех один – чахотка. Семья срочно уехала в Италию, где граф купил для своей Мари виллу на берегу моря. Но три года мучительной борьбы с болезнью закончились смертью бедной графини. Безутешный муж пережил её лишь на год и умер от горя, которое пытался заливать крепким малороссийским самогоном. К счастью, незадолго до смерти он успел назначить опекуном своего сына князя Ксаверия. Так Александра привезли в Лифляндию.