Страница 6 из 8
В его сердце кипела ненависть к роду Шархана. После того как потерял отца, он жил с одной мыслью: скорей расправиться со всеми мужчинами этого рода, но религиозный сан связывал ему руки. Еще теплилась надежда, что хотя бы Шархан не уйдет от его неотвратимого возмездия. Хасан найдет и похитителей Шах-Зады. И им не уйти от его возмездия!
Хасана утомительно длинными, тоскливыми ночами всегда угнетала одна мучительная мысль (она въелась в его сердце как червь): «Может, это Шархан организовал похищение Шах-Зады?» Но он сразу отгонял от себя эту страшную мысль: «Нет и еще раз нет! Он может убить меня, организовать мое похищение, угнать барашек, бычка, но ради возмездия организовать похищение женщины?! На это может пойти только самый нечестивый горец! Даже горец, у которого руки по локоть в крови, на похищение замужней женщины не пойдет. Такого похитителя ожидает месть со стороны мужчин похищенной женщины до пятого поколения. А если Шархан похитил мою жену, надеясь на большой выкуп? Нет, он прекрасно знает, что у меня в Дагестане из богатств, кроме старого отцовского дома, ничего нет: ни банковских вкладов, ни ценных бумаг, ни недвижимости. Все мои активы остались в Алма-Ате! Это моя тайна, о существовании которой здесь, в республике, никто не знает. Знал бы кто, тогда я в поселении пятнадцать лет спокойно не сидел. Все дороги, связывающие меня с Алма-Атой, давно поросли мхом… А разве Шархан не самая грязная сволочь, способная на любую подлость?! Разве он не понимает, что дороже Шах-Зады у меня нет богатства на свете?! Если не он, тогда кто пойдет на кражу человека? Кто?»
Хасан в лице весь почернел, глаза покраснели.
«Тогда я, несчастный, понадеялся на чужую помощь. Нужно было самому организовать поиски Шах-Зады! И не бояться последствий, какими бы трагичными они не были. Теперь к чему мне жизнь без Шах-Зады? И сельская мечеть без меня не развалилась бы! Рано или поздно человек, рожденный на земле, должен умереть. Страшно покидать эту землю тому, у кого много радостей или забот о себе, близких. С моей смертью никаких тревог и забот не будет! У меня в сердце с годами даже ненависть к кровным врагам заглушилась. Когда-то мне мой отец говорил: „Ненависть – не самый лучший спутник в жизни человека“. Может быть, так и есть, но в самые тяжелые годы моей молодости ненависть давала мне силу выживать и побеждать. А что будет, если мое сердце, опаленное ненавистью, перестанет ненавидеть. Я так и не дождусь часа расплаты с врагом? Тогда как жить с таким грузом на сердце? Кто это говорил, сердце, у которого отняли способность любить и ненавидеть, перестает жить? Угасшее сердце подобно ломтику сырого мяса, от которого могут отворачиваться даже благородные волки. У меня осталась надежда найти мою жену, и я найду ее. Тогда ко мне вернутся способность жить, любить и ненавидеть.»
Он подошел к реке, смыл с лица сухую, въевшуюся в кожу грязь, напился из чистого ручья, с шипением падающего с головы отвесной скалы. В метрах пятидесяти вверх, по реке, под скальным выступом, увидел сухое место. У входа разжег костер. В углублении небольшой пещеры расстелил бурку, уснул и ему приснился сон.
Ему снилось, будто он идет по берегу реки и слышит голос:
«Хасан, куда ты пропал?! Ищи меня, ищи! Зачем ты меня оставил на растерзание злых людей?» – Хасан помнит место, каждый куст, травинку там, где ее выкрали. Он обошел все кусты, деревья, всю поляну, но ее нигде не было. В то же время то с одной, то с другой стороны до его ушей доносились знакомые загадочные голоса:
«Мой милый, я здесь, здесь! Ищи меня!»
Хасан идет дальше, но там ее не находит. Вот он заглядывает под молодую березу, но под ней сидит только большой белый гриб и таращится на него выпуклыми черными глазами. Хасан идет к следующей березе. Но и там сидит гриб, только намного больше первого.
Он слышит голос с другой стороны березы, бежит к тому деревцу, за которым был слышен ее зовущий голос. Обходит небольшую зеленую поляну, на которой растет огромный шелковистый дуб. Хасан заглядывает под его ветки. И что за чудо: под ней сидит голубоглазая девушка в белоснежном льняном платье. Девушка заплетает волосы, с ее головы на плечи спадают пятнадцать косичек. Хасан с любовью смотрит на нежное чудо природы, а она словно его не замечает. Ему становится обидно, что девушка на него даже не смотрит.
«Что ты потеряла под этим деревом? – спрашивает Хасан, – ты откуда такая взялась?»
«Я дочь вот той огромной ледяной шапки, – рукой указывает в сторону Урцмидага. – Видишь, под горячими лучами солнца с лица горы стекают капли пота? Это мой дед Урцмидаг, он вспотел, устал, охраняя свою вотчину. Кроме того, он часто сидит под тем громадным ледяным панцирем. Ему тяжело, поэтому он так сильно потеет».
«Как он смог вырасти такой громадной горой?» – спрашивает Хасан.
Девушка смеется:
«У нас в роду все мужчины такие большие. Когда бывает скучно, а это бывает в начале весны и осенью, мой дед превращается в реку. Вот видишь, с гор на равнину бежит река Рубас, к весне она в разы разрастется. Это мой дед просыпается из зимней спячки, высвобождается из-под ледяного панциря. Лед тает, по склонам горы стекают большие и малые реки, на равнине они объединяются, впадают в глубокое голубое озеро. Считай, это мой дед превратился в озеро. Сейчас я у него в гостях».
«А где же это озеро?»
Девушка опять смеется:
«Садись в лодку и греби! Греби три дня, три ночи. За это время луна три раза уснет и три раза проснется. Тогда найдешь, увидишь голубое озеро. Туда весной прилетают гуси и лебеди, а осенью улетают в теплые края».
«Как тебя зовут?»
«Пойдем, – говорит она, ведя за руку к лодке, – скоро узнаешь». – Берет его и за другую руку, долго заглядывая ему в глаза.
Хасан чувствует, как с ладошки девушки что-то сильное и горячее передается в его ладонь, оно проникает в его кровеносные сосуды, дальше с толчками крови пульсирует все выше и выше. Кровь в сосудах начинает бурлить, голова кружиться, словно от чапы. Она ведет его за руку на берег реки. В реке волны с ревом налетают на валун, огромным зубом дракона торчащий из ее глубины, о его бока прорезают реку, разбивая и разбрасывая ее на мириады хрустальных брызг.
«Видишь капли воды на камнях? Они похожи на меня. Дед за схожесть с каплями дождя назвал меня Росинкой. Отец звал Снегурочкой. Мама звала Речной Волной. А как люди моего племени называют меня, узнаешь у глубокого голубого озера», – она берет его за руку и влюблено заглядывает ему глаза.
«Почему ты на меня так испытующе смотришь?» – не понимает Хасан.
«Так у нас смотрит девушка на мужчину, в которого влюблена».
Хасан опять чувствует, как по его кровеносным сосудам что-то горячее поднимается в сторону сердца. Он хочет поймать незнакомку, но руки хватают только дым от костра. Клубок дыма взлетает над его головой. Девушка исчезает, издалека до него доносится звонкий девичий голос:
– Разве ты не видишь, что я бестелесна? Я всего лишь белое облако на утреннем небосклоне. Я всего лишь дыхание воды. Мое тело покоится там, на перине облаков. Если меня там не найдешь, тогда меня увидишь легкой волной на глади глубокого голубого озера. Я здесь всего лишь его дыхание, сладкое дыхание нерукотворного озера.
– Я боюсь за тебя, я боюсь тебя потерять, – в след ей взволнованно кричит Хасан. – Зачем ты от меня ускользаешь?
– За меня не тревожься, Хасан! Утренняя Росинка давно любит Хасана. Она видит его и идет за ним с того дня, как родилась.
– Где же ты? Отчего я тебя не вижу?
– Ищи, Хасан, ищи меня! Тогда найдешь. Ищи рано утром на лепестках цветов, усиках альпийских трав. Ищи среди мечущихся по небосклону грозовых туч. Ищи в глубоком голубом озере под Урцмидагом!..
Он увидел и вторую часть своего сна. Это была Шах-Зада в зрелом возрасте. Хасан в последнее время во сне часто видит Шах-Заду. Только почему-то он ее видит растерянной, задумчивой, такой, словно ее кто-то ее все время пугает. Такой он ее запомнил и в последние мгновения перед разлукой.