Мой Темный Квартет

В какой-то момент Чак спохватился:

- Мы же собрались, чтобы отпраздновать вашу годовщину!

- Да, но мы и так хорошо проводим время, – я улыбнулся, когда Алексис положила голову мне на плечо. Я немного смущался, так как если бы мы решили обсуждать годовщину, то мне бы пришлось говорить, а я так и не справился с собой. Говорить перед людьми – пусть даже друзьями – это было выше моих сил.

- Ну нет, – покачал головой Чак, – празднуем так празднуем, – он встал и поднял бокал, – я много бодать не люблю, так что скажу быстро: вы потрясающие. Я никогда не видео такую потрясающую пару. И я дико рад за вас и надеюсь, что четырьмя годами ваши отношения не ограничатся. За вас!, – мы выпили, а Лекс чмокнула парня в щеку. Усмехаясь поднялся Айзек.

- Я вообще не умею говорить тосты. К тому же я сейчас дико пьян, так что..., – он громко икнул, и мы засмеялись. Близнец поднял палец, призывая к молчанию, – но я скажу все-таки пару слов. Итак... Кхе, – звучно откашлялся он, – я до сих пор в шоке, что наша дерзкая, красивая и сексуаль...ик...ная Ли выбрала тебя, дорогой мой Алинч...Ик! Но раз так – так так. Это ее выбор и он, возможно, даже правильный, ведь ты отмен...ик...ный пацан, хоть и ик! ботан. За тебя! То еееесть – за вас!, – мы чокнулись, и я замер, готовясь к худшему, ведь следующим должен быть Брайан, но он сказал меньше всех: он просто поздравил нас, сказал, что рад и, извинившись, отошел в туалет. Понимая, что пришла моя очередь, я встал на дрожащие ноги и, держа бокал, надеясь, что не выроню его.

- Алексис, – я откашлялся и посмотрел на нее, – я..., – и все. Больше из меня ничего не вылетело, сколько я не старался. Только глупое бульканье, ничуть не похожее на членораздельную речь. Я потупился, краснея и ненавидя себя. Скрипнул стул, я поднял глаза – Лекс встала.

Она хочет идти?

Она разозлилась?

Она обиделась?

Она... Она?

Она смотрит на меня с такой нежностью и любовью, что мир начинается кружиться, и мне приходится сесть. Брюнетка улыбается и начинает говорить:

- Вот уже четыре года. Четыре. Я и не заметила. Я помню первый день; все относились ко мне одинаково, звали кратко, а ты... Ты галантно, как рыцарь, представился, назвал меня полным именем и поцеловал руку. Тогда пол вышел из-под моих ног. После этого я допускала ошибку за ошибкой, пока наконец не осознала, что вот он ты, мой любимый, прямо передо мной. И за все время, что мы вместе, ты ни на секунду не заставил меня пожалеть. С тобой я чувствую себя невесомой, счастливой, свободной, любимой, нужной... Ты моя свет, моя жизнь, моя душа, и я люблю тебя больше всего на вместе. Я люблю тебя, Алан Хандерсон. Ты мой мир, – все молчат, никто не двигается. Только я в замедленной съемке: поставил бокал, встал и поцеловал ее. Смущение, являвшееся моей сущностью, сейчас исчезло, и я прижимаю ее к себе, понимая, что на нас все смотрят. Но я этому даже рад – ведь она только моя.

- Я люблю тебя, моя Алексис, – шепчу я, опускаясь на стул рядом с ней и целуя каждый ее пальчик. Она ангел, который был дан мне Всевышним и который я не выпущу из своих пальцев. Из своего сердца. Никогда.

Уже в начале четвертого утра Чак и Люси собрались уходить; они сняли номер в отеле и собирались уехать на следующий день, Айзек намеревался отправиться в клуб, <раз уж я теперь свободный холостячок>, как сказал он. Брайан отказывался говорить куда пойдет и напрочь отказался от моего предложения остаться у нас.

Проводив всех, мы, соприкасаясь иногда локтями, стали убираться: я мыл посуду, она вытирала ее. Потом убрав все и вернув дом в первоначальное состояние, мы пошли наверх, намереваясь хорошенько выспаться, крепко прижавшись друг к другу и успокаиваясь, вдыхая запах друг друга, такой родной и знакомый.

***

Я проснулся достаточно поздно – в начале второго. Накинув рубашку, зашлепал босиком вниз. На кухне трещала плита – Лекс готовила яичницу. Ее волосы лежали плавными волнами на плечах, на ней была ночная шелковая рубашка и легкий халатик. Двигаясь бесшумно, я подошел к ней сзади и, обхватив за талию, коснулся губами волос. Она улыбнулась и откинула голову мне на плечо.

- Ты рано проснулась.

- Больше не хотелось..., – некоторое время мы стояли так, смешивания наше дыхание, а потом она обернулась и коснулась легко моих губ. Блаженство.

- Ты мое все, – боясь собственных слов, прошептал я и заправил выбившуюся прядку волос за ухо, проведя пальцами по ее щеке.

- Алан, – тихо протянула она.

Вдруг стало очень холодно. Мы обернулась, думая, что открылось окно, потом раздался оглушительный визг...»

Я резко сел на кровати. Моя майка насквозь промокла холодным потом, от ужаса и спросонья я не мог сосредоточиться и увидеть хоть что-нибудь в темноте. Только спустя несколько минут, когда мое дыхание нормализовалось, и глаза привыкли к темноте, я понял, что нахожусь в маленькой комнатке рядом с Брайаном. Он спит тихо и мирно, склонив голову набок. Радуюсь, что не разбудил и, забыв про одежду, выскакиваю из комнаты, спускаюсь по лестнице и вылетаю на улицу, где приваливаюсь у стене, а потом падаю на колени. Слезы жгут огнем, мне приходится их глотать, но все равно они текут по моему лицу. Чувствую себя жалким. Понимая, что буду жалеть, закрываю глаза и вспоминаю, почему проснулся. Сон. Боже...Кто-нибудь, остановите этот мир! Я жмурюсь, а потом ударяюсь лбом о стену дома. Как я жалок... Как я сам себе мерзок... Я не должен... Но это просто сон. Сон, который никогда не сбудется. Потому что сны – это отображения людских мечтаний, а не моменты из будущего. Это розовый дым, который люди пытаются поймать голыми руками, но забывают, что это жизнь, а гоняться за миражом – это, по крайней мере, глупо.

Мой Темный Квартет. Глава 18

Алекс Мелроуз

Весь следующий день Алан не выходил из своей комнаты, перечитывая все книги, которые только мог найти в доме. Он не вышел ни на завтрак, ни на обед, а к еде, которую принесла Лекс к его двери, даже не притронулся. Уже ближе к вечеру девушка не выдержала. Она уверенно постучала в комнату Алана.

– Да?, – послышался тихий голос. Парень явно не собирался выказывать какие-либо эмоции, что еще больше смутило девушку.

– Алан, это я, – вслед за этим последовала пауза. Сердце брюнетки бешено стучало о грудную клетку, она не собиралась заставлять Алана открыть дверь и выслушать ее, но она понимала, что должна с ним поговорить.

– Входи, – скорее обезнадеживающий выдох, чем согласие. Лекс открыла дверь и вошла: Алан лежал на кровати, уткнувшись в книгу. Девушка замерла на месте, потом прошла и села на краюшек кровати.

– Нам нужно поговорить, – блондин даже бровью не повел, его глаза продолжали мелькать по строчкам, – Алан! Пожалуйста!

– Что, Алексис?, – откликнулся тот, на секунду посмотрев на нее.

– Мы должны поговорить о том, что произошло.

– Хорошо, – Алан распрямился и, убрав книгу в ящик, спустил ноги с кровати, усевшись рядом с девушкой, – о чем ты хочешь поговорить?, – он говорил очень тихо, не тревожа горло.

– Я не хочу, чтобы какие-то … ситуации меняли нашу дружбу. Ты слишком важен для меня и..., – она замолчала, так как мужская рука сжала ее руку.

– Тебе не нужно ничего говорить. Хорошо? Главное, что ничего, что могло бы нас изменить, не случилось. А все остальное не важно. Просто забудем, хорошо?

– А ты готов?, – этот вопрос выбил весь воздух из легких Алана. Серо-зеленые глаза скользнули по лицу брюнетки, – а ты сможешь продолжить просто...?, – прошептала Лекс. Алан смотрел на нее, его глаза дрожали, потом он выдохнул:

– Нет, – и коснулся губами ее лба. Лекс замерла, широко открыв глаза. Она не могла не шевельнуться, ни вдохнуть, ни выдохнуть. Ее лоб жгли губы парня. Алан отодвинулся, коснувшись пальцами ее щеки, – нет, но мы просто забудем об этом. А сейчас — я очень хочу есть. Надеюсь, вы что-нибудь оставили мне с завтрака. Пойдем, а то у ребят появится основа для сплетен, а я их очень не люблю, – он взял ее за руку и потянул к двери.