Мой Темный Квартет

– Для всех, – выдохнул он и нагнулся к ее губам, прижимаясь к ним долгим, ненасытным поцелуем. Алексис не дала себе времени на раздумья, иначе бы она его ударила; поэтому она просто прижалась к его обнаженному телу, слегка прикусывая губы и карябая его спину. Подхватив ее, он усадил ее себе на бедра, не разрывая поцелуя; она обвела его ногами, прижимаясь еще плотнее. Брайан, рыкнув, слегка прикусил ее нижнюю губу, до легкой боли вцепившись руками в нежную кожу девушки. Брюнетка сжала челюсти, чтобы не издавать звуки, одновременно скользя руками по его телу, – это … это должно прекратиться, – вдруг прошептал парень, отстраняясь.

– Ты сейчас серьезно?, – отозвалась она, едва сдерживая дрожь.

– Именно сейчас, – серьезно произнес он, – я вижу, что ты сама не сможешь послать меня и жить. Значит, я должен это сделать.

– Брайан, – она провела подушечками пальцев по его щеке, – мы проходили это уже сотни раз. Мы целуемся, ты срываемся, мы ссоримся, ты уходишь, мы умираем вдалеке друг от друга, ненавидя весь мир, потом в какой-то момент не выдерживаем, и все начинается по-новой. Пора бы уже расставить все точки над «i» и определиться, кто мы такие друг для друга.

– Я умираю с тобой, – просипел парень, и она отпрянула, уставившись на него, – умираю от каждого твоего вздоха, взгляда, жеста, – девушка, поджав губы, хотела было отстраниться, но он сильнее прижал ее к себе, заставив охнуть, – но без тебя я распадаюсь на атомы, готов снести все к чертям. Я старался забыться, напиваясь, дерясь, стараясь заказать шлюху, но в итоге я посылал все к чертям и снова возвращался к тебе. Ты погибнешь в моем мире, а я погибну, если не пущу тебя в него.

– Так пусти, – прошептала Лекс, легко касаясь его губ, – пусти меня в себя, в свои мысли, душу, жизнь, позволь быть твоей частью.

– Я это уже сделал, – прохрипел Брайан, проведя рукой по ее лицу. Еще пару секунд его глаза источали боль и нежность, а потом в них словно выключили свет: они стали холодными, жесткими и равнодушными, – и это была моя первая ошибка, – резко опустив девушку, он отошел, отряхнувшись, – ты, видимо, хотела помыться? Не буду мешать. Но не затягивай, – бросил он через плечо и, выйдя из воды, быстро оделся и вернулся в пещеру, где лежали остальные. Прижавшись спиной к неровной стене, он сжал челюсти, ударив кулаком по камню.

«Подонок», – прохрипел он, сверкнув глазами.

*** В какой-то момент Адамс поймал себя на том, что он заснул. Резко сев прямее, он осмотрелся: все были на своих местах. Когда он увидел Лекс, лежащая между Чаком и Аланом, что-то больно резануло его внутри, но он не позволил себе зацепиться за это ощущение, отвернувшись. Он камень, скала, без эмоций и чувств, так будет проще, легче, правильнее, и теперь он не оступится, не допустит ошибку. Неожиданно его слух уловил какой-то странный звук, словно кто-то зацепил натянутые по воздуху струны, и от стен отлетел неприятный, тяжелый звук, едва слышимый. Напрягшись, брюнет привстал, внимательно глядя по сторонам. Напрягая зрение и обоняние, он вглядывался в полутьму, стараясь различить причину своего беспокойства. И тут он заметил, что воздух словно стал неровным, двигаясь и смешиваясь.

– Что за чертовщина?., – прошептал он, нахмурившись, и тут до него дошло: то был дым, едва различимый, практически бесцветный дым. Еще раз кинув взгляд на друзей, он, не распрямляясь полностью, готовый в любой момент рвануть в другую сторону, он стал медленно подбираться в вибрациям воздуха, вытянув вперед руку. Он не знал, чего ждать, но он должен был проверить. Когда до дыма остался метр, парень замер на мгновение, сжав руку в кулак, но потом, глубоко выдохнув, сделал последний шаг.

Ему показалось, словно его руку опустили в кислоту и залили греческим огнем. Не сдержав крика, он отлетел в сторону, прижав горящую, ставшую серовато-обуглившейся руку к холодной стене. Тупая боль лишила его зрения, и он едва мог дышать, но он должен был предупредить их, предупредить друзей, которые пришли сюда с ним. Превозмогая щелочь, которая полыхала в его горле, он проорал булькающим, прерывающимся голосом.

– Бе … Бегите!, – его голос сорвался, и он закашлялся, падая на колени.

Дала знать многогодовая тренировка: как по команде, парни вскочили, готовые ко всему, серьезные, напряженные. Они оглядывались, стараясь, как и он прежде, найти, откуда идет опасность. Близнецы подняли девушек, закрывая их собой. Собрав силу в кулак, Брайан прокричал еще раз.

– Ту … туман … обжигает … бегите!

Глаза Макклаймена-старшего наткнулись на него, и парень бросился к нему, стараясь подняться, но тот покачал головой, указывая подбородком на других.

– Уведи … уведи … их …

– Мы тебя не бросим, – процедил тот, поднимая его и взваливая себе на плечо, потом развернулся к другим, – уходим! В обратную сторону!, – он кивнул в противоположную сторону от дьявольского дыма, – Алан, иди вперед с девочками! Айзек, помоги мне, он не может идти, – его голос был тверд, как раньше голос Брайана, голос, к которому прислушаются, за которым пойдут. Адамс, сглотнув, снова попытался сопротивляться, потому что его ноги подкашивались, и ему казалось, что он видит одновременно пять Чаков, но близнецы только шикнули на него, подхватывая с двух сторон и бредя следом за другими, которые, освещая дорогу фонариком, петляли между поворотами, полагаясь только на свое чутье.

Вдруг нос Брайана уловил свежий воздух. Все же рискнув применить Силу, он мысленно обратился к Чаку, потому что это не причиняло такой боли.

«Сейчас налево. Потом направо и прямо. Так выход. Я чувствую», – связь оборвалась, но в следующий момент Макклаймен уже повторил нужные координаты Алану, и все шестеро повернули налево.

Перед глазами все плыло, и брюнет ощущал, как по его подбородку течет кровь, вырывающаяся из саднящего горла. Он весь представлял собой один комок боли, и он ненавидел себя за слабость, которую ощущал сейчас, не имею возможности помочь им и вести их.

– Даже не думай сейчас винить себя, – прошипел Чак, словно прочитав его мысли, – ты нас всех спас. Дважды. Мы бы не проснулись и умерли за пару секунд, или же потом бы плутали до тех пор, пока нас не достигло бы … это самое.

– Дым, – прошептал Брайан, приоткрыв налившиеся свинцом глаза.

– Молчи, мы уже близко, – отозвался Айзек. И правда — через тьму, впереди, прорывался слабый солнечный свет, и воздух был уже не таким тухлым, как в той пещере.

– Еще чуть-чуть, – крикнул Алан, повернувшись.

Лекс первая выскочила наружу, потом Линдси, за ними близнецы вытащили Брайана, который практически сразу же упал на землю, давясь кровью.

– Твою мать, Алан!, – прорычал Айзек, повернувшись назад: блондин так и не вышел из пещеры, светя фонариком на дым, – выходи же!

– Я … я застрял, – прошептал тот, подняв на них светящиеся в темноте глаза и кивнул на свою ногу, которая оказалась зажата между двумя камнями, – идите … я …

– Нет!, – прорычал близнец и бросился к нему.

– Айзек!, – взвизгнула Линдси и ворвалась в пещеру.

– Линдси!, – закричала Лекс, порываясь нырнуть следом, но Чак схватил ее за руку, оттягивая назад. Раздался хлопок, и пещера исчезла, просто растворилась в воздухе, словно ее и не было. Они оказались в джунглях, последи небольшой поляны, по краю которой росли какие-то непонятные растений ядовитых цветов. Брюнетка обмякла в руках друга, тупо уставившись на пустоту, где всего секунду назад были ее друзья. Макклаймен тоже смотрел в одну точку, прижимая девушку к себе, словно не осознавая это.

– Мы должны идти, – послышался голос позади них. Обернувшись, они посмотрели на Брайана: он кое-как стер с лица кровь, встал, но его мертвенная бледность все еще не прошла, однако блеск вернулся глазам, и к нему прибавилась уверенность, – нельзя стоять на месте. Мы должны идти.

– Но как же они?, – осведомился близнец, отпуская брюнетку, которая отошла в сторону, закрыв глаза.

– Мы встретимся, – твердо отозвался тот, подняв подбородок, – они живы и тоже двигаются. Просто нельзя оставаться на месте, – с этими словами он развернулся и направился к ближайшему проему между деревьями. Чак протянул Лекс руку, поджав губы.