Страница 6 из 61
Когда Лида вместе с дочерью и раненым летчиком появилась в Чернавичах и остановила коня возле двора своей тетки, Аксиньи Рогули, местный полицейский тут же наведался к ним при форме и оружии и с порога, не успела еще Аксинья обнять племянницу, поинтересовался, кто пожаловал к ним на хутор. Но Аксинья только мельком взглянула на Василя и, подбежав к коню, на котором поперек седла лежал наспех перевязанный летчик, сказала ему властным тоном:
– А ну-ка, деверек[6], помогай. Видишь, люди в беде. И не чужие.
Вот так Аксинья разом все и расставила на свои места.
В Чернавичах люди жили незлобно. Из мужиков на хуторе почти никого не осталось. Молодых почти всех призвали еще первым военным летом. Некоторые из них вскоре вернулись из-под Брянска, Рославля и Вязьмы, где попали в окружение два наших фронта, около десяти армий. Они добрели по лесам до родного хутора, приволокли раненых односельчан. Но прожили здесь недолго. Уже к весне сорок второго многие из них ушли в лес, к партизанам. А летом в Чернавичах начали мобилизацию призывных возрастов в Корпус белорусской самообороны {1} и 69-й батальон «Schuma» {2}. Кто не оказался в списках, бежали в лес. Некоторые вскоре вернулись, перезимовали дома, надеясь, что скоро Красная Армия освободит местность. Но Красная Армия продолжала стоять в пятидесяти километрах от Чернавичей и атаки ее направлением на Омельяновичи особого успеха не имели. А месяц назад подчистили последних хуторских мужиков. Местные власти провели мобилизацию в Белорусскую краевую оборону[7].
Рогуля благодаря своей изворотливости и чутью сумел избежать и мобилизации в Корпус, и в БКО, и в батальон «Schuma». Не пошел и в лес. Хотя знался и поддерживал кое-какие связи и с теми, и с другими. Осенью 1943 года, когда по инициативе руководителя Министерства оккупированных восточных областей Альфреда Розенберга на территории Белоруссии («Остланд») немцы начали создавать «самооборонные деревни», он понял, что тянуть больше нельзя, что пробил наконец и его час, и надел полицейскую повязку. И, похоже, не промахнулся.
«Самооборонные деревни» получали в полную собственность землю. К тому же из деревень, входивших в эту категорию, население не подлежало мобилизации в Белорусскую краевую самооборону. Правда, призывать в БКО из Чернавичей к тому времени было уже некого. Из мужиков остался только он и слепой восьмидесятилетний дед Рыгор. Вот тут-то и встрепенулось затаившееся в ожидании своего часа сердце Рогули и он явился в Омельяновичи, в полицейскую управу. И вышел оттуда с повязкой и старенькой красноармейской винтовкой, к которой ему выдали три обоймы патронов. Винтовка ему досталась хоть и без ремня, и с порядочным налетом ржавчины, так что прежде чем открыть затвор, ее металлические части пришлось обернуть тряпкой, намоченной в керосине, но вполне исправная, с хорошим боем и безотказная. Стрелял он из нее трижды. Один раз по стае одичавших собак в Чернавичском лесу. Один раз по связке щук в ручье во время весеннего нереста. И один раз в воздух, когда на переезде через Каменку в полночь он встретил не то человека, не то зверя. Тот вышел ему навстречу и остановился. Остановился и Рогулин конь и прижал уши, как перед стаей волков. Сердце Рогули заколотилось так, что стало закрывать горло. Он дрожащими руками дослал в патронник патрон и выстрелил поверх головы стоявшего на том берегу речки.
Винтовка винтовкой. Но стать полновластным хозяином Чернавичей ему не дали обстоятельства, которых он сразу не учел.
Хутором к тому времени управляла его свояченица Аксинья Северьяновна Рогуля, жена брата Андрея, ушедшего то ли в Польшу, то ли в Литву десять лет назад и с тех пор будто сгинувшего. Аксинья имела от Андрея двоих дочерей. Жила в таком же просторном, как и у Василя, доме над ручьем, умело вела хозяйство. Дочери подросли, тоже быстро ухватились за хозяйство, стали помощницами. Характер свояченица имела твердый. До прихода немцев председательствовала в здешнем колхозе. В колхоз, кроме Чернавичей, входили еще три хутора – Васили, Малые Васили и Закуты.
Рогуля, признаться, власть свою и не гнул. А зачем? Пусть свояченица и правит хутором. Ему и так жилось неплохо. Жонка ему досталась работящая, смирная и молчаливая. О такой только мечтать. Высватали ее за Рогулю в Малых Василях. Скромная, не заносчивая, из бедняцкой семьи. Однако в комсомоле его Аринка никогда не состояла, да и потом, став его женой, в актив не пошла. Стала рожать детей, и вскоре с комсомольской агитацией от нее отстали. И вот Аринка, будто дорвавшись до своего, бабьего, что, видать, и написано ей было на роду, нарожала ему детей – четверых сыновей. А теперь и пятого донашивала на последнем месяце. Так что война Василя Рогулю ни с какого бока, как говорят, не грела.
Винтовка колотилась под ногой, больно била по щиколотке. Василь посматривал по сторонам. Железные обода шуршали, утопая в песке, разболтанно звенели на камнях, когда выскакивали на простор. Но все звуки, которые доносились из лесу и из глубины дорожной просеки, помимо этих, тележных, его ухо улавливало чутко. Зачем он едет в Омельяновичи? Сидел бы со своей винтовкой и оборонял хутор там, не отходя от дворов. В управе как было сказано: охранять хутор Чернавичи от нападений партизанских банд, а также вылавливать одиночных диверсантов и разведчиков, засылаемых Советами через линию фронта. Никаких партизан и одиночных диверсантов и в помине не было. А он зачем-то мчится в Омельяновичи… Самолет упал. Вернее, скорее всего, сел. Ну и черт с ним, с тем самолетом. Какое ему до него дело? Упал и упал. Может, никто его падения с большака и не видел. Ближайший пост каминцев в нескольких километрах. До него даже от переезда через Каменку трястись и трястись по большаку. А может, пока не поздно, повернуть? И Аксюха обозлится, что с нею не посоветовался, а кинулся к каминцам самовольно. А вдруг те удумают прочесывать Чернавичский лес? Конечно, начнут прочесывать. И тогда обложат дополнительным налогом все окрестные деревни и хутора. Начнут приставать к бабам. Уж он-то знал этих разбойников, не понимавших ни своих командиров, ни немецкого порядка и строгости, ни Христовых заповедей.
Конь Стыр, словно чувствуя, какой туман хлынул в душу хозяина, перешел на шаг и понурил голову. Дрозд неожиданно сорвался с нижней ветки ольхи и кинулся чуть ли не под ноги коню. Видимо, семья лесных дроздов свила здесь гнездо. Вот и обороняли теперь свою территорию. А он, Василь Рогуля, зачем-то полез на чужую. Да какое ему дело до того, что делается в Чернавичской пуще?
Стыр хлопнул ухом и пошел еще тише.
Рогуля проводил шальной полет птицы и склонил наконец себя к тому, что надо поворотить назад. Но вначале решил доехать до Каменки, попить из родника. Заодно напоить из речки утомившегося Стыра.
Подъехав к песчаному броду через Каменку, Рогуля машинально посмотрел на противоположный берег, где недавно повстречал незнакомца, и вздрогнул в мгновенном ужасе, снова увидев того на прежнем месте.
Глава четвертая
Воронцов не стал менять свой надежный ППШ, который не раз выручал его в трудную минуту, на новый, со склада СМЕРШа. Добрушин, как было приказано, привел Кубанку. Лошадь тут же ткнулась в его плечо, понюхала руку, вздохнула. Воронцов вытащил из кармана кусочек сахару, и Кубанка тут же бережно взяла его с ладони своими теплыми и мягкими губами.
– До чего ж балуете вы ее, товарищ старший лейтенант, – усмехнулся Добрушин, снимая с седла металлический ящик рации, зачехленной в самодельный парусиновый чехол, заботливо сшитый связистом из трофейной плащ-палатки.
Воронцов осмотрел копыта, почистил палочкой стрелки.
– Хорошая кобыла, – похвалил Кубанку связист. – Эх, такую б к нам в колхоз! Бабам нашим в помочи! А там, видать, Аверьяновна… – И горестно махнул рукой.
6
Деверь – брат мужа.
1
КБС – Корпус беларускай самааховы. Создан указом генерального комиссара «Белоруссии» Вильгельма Кубе 29 июня 1942 г. Штаб Корпуса располагался в Минске. Призыв в Корпус проводился как на добровольной основе, так и принудительно. Сформировано 20 батальонов и несколько более мелких частей. Каждый батальон имел двойное подчинение: белорусское и немецкое. Батальоном командовал белорусский офицер, а немец выполнял при нем обязанности советника и офицера связи. Однако немцы, побаиваясь опасной подоплеки создания на оккупированной территории военных формирований национального толка, всячески тянули с вооружением и экипировкой батальонов. Весной 1943 г. немцы решили распустить КБС. Был издан приказ, согласно которому личный состав батальонов переходил в подчинение полиции порядка, охраны железных дорог или отправлялся на принудительные работы в Германию. Расформирование батальонов не всегда проходило гладко. Некоторые солдаты Корпуса отказывались переходить в полицию или ехать в Германию. Иногда проблема решалась силой немецких штыков.
2
69-й охранный батальон «Schuma» был приписан к району Могилева. Он относился к формированиям «Вспомогательной полиции порядка». Уже в начале 1942 г. немцы поняли, что небольшие полицейские формирования самообороны неэффективны в борьбе с партизанскими формированиями. Поэтому начали формировать более крупные подразделения – батальоны. Предполагалось их использовать в антипартизанских мероприятиях. К апрелю 1944 г. было сформировано 11 батальонов, 1 артиллерийский дивизион и 1 кавалерийский эскадрон «Schuma». Бойцы батальонов носили стандартную униформу вермахта или немецкой полиции. В начале 1943 г. были разработаны специальные знаки различия. После расквартирования в своем районе дислокации каждый батальон получил стандартные задачи: 1. Защита войскового и оперативного тыла действующей армии от агентурных и диверсионных действий противника. 2. Охрана и оборона всех видов коммуникаций, имеющих значение для фронта или экономики Германии. 3. Охрана и оборона объектов, имеющих значение для вермахта и германской администрации (базы, склады, аэродромы, казармы, административные здания и т. п.). 4. Активное осуществление полицейских и, в случае необходимости, войсковых мероприятий по подавлению антигерманских выступлений в тыловых районах группы армий «Центр» и в генеральном округе «Белоруссия». В июне 1944 г. в ходе операции советских войск под кодовым названием «Багратион» часть батальонов «Schuma» была разгромлена, а часть отведена в Польшу. Здесь они вошли в состав 30-й гренадерской дивизии СС. 69-й «могилевский» батальон был практически полностью истреблен наступающими советскими войсками. Часть его пряталась в лесах и впоследствии была выловлена отрядами СМЕРШа.
7
БКА – Беларуская краевая абарона. Создана с согласия генерального комиссара «Белоруссии» СС-группенфюрера фон Готтберга и, по его замыслу, должна была сменить немецкие охранные части в ближнем тылу и вести борьбу с партизанами, а также, если бойцы БКА проявят себя с лучшей стороны, то и занять участки на линии фронта. Обязательному призыву в БКА.