Страница 17 из 21
Масштабность проблемной ситуации по указанному вопросу вызвана фундаментальностью влияния социально-философской познавательной стратегии не только на науку, но и на образование, на институт высшей школы, а через эту часть идеологической надстройки – вообще на базисные социально-экономические процессы.
Не все ли равно, какая – философская или социологическая – дисциплина будет отвечать за познание общества? Очевидно, далеко не все равно. Причина столь категорического ответа в том, что рассматриваемая проблема имеет не только и не столько научно-академическое, гносеологическое значение. Здесь речь идет о широком спектре онтологических последствий того или иного стратегического выбора: экономических, социальных, политических, юридических, религиозных, моральных. Хотите пояснений и доказательств? Извольте, вот они!
В конце XVIII – начале XIX в. европейская философская и научная традиция предстает уже в разделенном и неоднородном виде. Основной раздел произошел в эпоху Просвещения. Английское и немецкое Просвещение тяготели друг к другу и противопоставлялись французскому Просвещению. Диалектико-идеалистические, синтезирующие в себе рациональные и иррациональные тенденции, социокультурные программы противопоставлялись механистическим материалистическим программным образованиям, построенным на поверхностно понимаемом, а потому излишне жестком и одностороннем рационализме.
Одновременно свойственный Просвещению романтизм через романтическую философию и историческую науку создал условия для равноправного диалога европейской и неевропейских национальных культур. Наконец, в колониальных и слаборазвитых (в производственно-экономическом отношении) странах, к тому же лишенных своих устойчивых историко-философских традиций, идеи Просвещения имели гораздо больше шансов для заимствования и распространения по второму или «французскому» варианту. Ведь они были связаны с революционными настроениями, с сугубо рационалистическим, объективистским, механистически материалистическим пониманием.
Короче говоря, в итоге сформировались две социокультурные программы, имеющие также свои специфические философские и иные основания науки: восточно-европейская и центрально-европейская, с одной стороны, западноевропейская и североамериканская – с другой. Первая базировалась на классической немецкой философии, марксизме, различных вариантах неклассической философии, тяготеющих к восточным философским моделям. Вторая основывалась на механистическом материализме, позитивизме, прагматизме. Конечно, здесь мы несколько упрощаем и идеализируем, типологизируем ситуацию.
Следует отметить, что западноевропейская и североамериканская программы в большей степени соответствовали духу и букве развивающегося монополистического капитализма, в то время как восточные и центрально-европейские регионы пошли по пути развития социалистических общественных моделей. Поэтому неудивительно, что с распадом социалистического лагеря стала третироваться и отодвигаться его философско-мировоззренческая основа.
В заключение приведенного краткого идеально-исторического конструирования нужно подчеркнуть, что социология как наука отнюдь не является вершиной мировой научно-философской традиции. В любой из своих многочисленных интерпретаций социология выступает, по существу, результирующей формой западноевропейской и североамериканской социокультурной программы, оформляющей и пропагандирующей государственно-монополистический капитализм.
Мы пока что не пытались аксиологически противопоставить две программы или свойственные им социальную философию и социологию. Мы всего лишь хотели показать, что они разные. Соответственно, различны и их подходы к научному осмыслению развития личности и общественных процессов. А раз так, то к вопросу интеграции социальной философии и социологии приходится подходить очень осторожно, помня, что каждая из этих дисциплин имеет тенденцию самостоятельно решать весь круг социальных вопросов.
В отечественной философии и науке на гносеологическом уровне, в свою очередь, за несколько десятилетий сформировалась очень взвешенная и продуманная, но несколько иная, отличная от вышеизложенной, точка зрения, позиция. В соответствии с ней философия и социология различаются как философское и научное видение общественных процессов, то есть по степени общности и абстрактности. В этом контексте очень интересна концепция заведующего кафедрой социальной философии МГУ им. М. В. Ломоносова К. Х. Момджяна, которую мы приводим ниже.
К. Х. Момджян обосновывает несколько смыслов определения понятия «общество». Под термином «общество», по его мнению, можно понимать и рассматривать следующее:
– реальные субъекты исторического процесса или конкретные самодостаточные социальные организмы, имеющие различную национальную, а следовательно, и социокультурную принадлежность;
– исторически-конкретные типы социальной организации: от первобытно-общинного до капиталистического;
– общество или социум вообще как идеальный тип надорганического сообщества, совмещающий в себе интегративные характеристики любого самодостаточного социального коллектива.
Основанием деления подходов у Момджяна выступает уровень абстракции, теоретического обобщения.
Помимо диалектики абстрактного и конкретного, общего и отдельного, Момджян акцентирует внимание также на системном подходе к обществу, позволяющем исследовать в контексте общего, но отдельно (то есть относительно самостоятельно, обособленно) состав, структуру, организацию, контрольные механизмы, интегративные факторы, системную и подсистемную автономность общественных явлений, процессов, сфер.
Указанная диалектика заставляет Момджяна рассматривать триумвират научных дисциплин (социальная философия, социология, история), способных лишь в совокупности, во взаимодополняющем и взаимообогащающем синтезе обеспечить относительно совершенное и завершенное знание об обществе. При этом, рассуждая о предмете теоретической социологии, Момджян ссылается на точку зрения П. А. Сорокина (1889–1968 гг.), изложенную в работе «Система социологии».
Питирим Сорокин выделяет три группы подходов к определению предмета социологии:
– представляющие социологию как совокупность всех общественных наук, изучающих мир социальных явлений;
– рассматривающие социологию в качестве определенного вида социального бытия, не изучаемого другими науками;
– признающие за социологией статус самостоятельной науки, изучающей общие родовые свойства явлений человеческого взаимодействия.
На сегодняшний день к указанным Сорокиным подходам можно добавить еще множество других. В результате проблема установления предметной локализации социологии как науки представляется крайне сложной и запутанной. Но есть одно очень важное обстоятельство, позволяющее, на наш взгляд, обойти бесконечные теоретические споры и выяснения. Сама история более чем двухвекового развития мировой социологической мысли в единстве ее эмпирического и теоретического уровней в соответствии с присущими ей философскими основаниями выработала свой собственный научный метод. Этот метод (совокупность социологических методов) исследования социальной реальности представляет собой некий инвариант, в общих чертах не имеющий непосредственной зависимости от той или иной теоретической конструкции. Поэтому мы предлагаем инвариантную науку социологию выводить из ее имманентного, присущего ей самой, выстраданного ее собственной историей метода.
Раздел I
Социология и социология спорта
Модуль 1. Социология: история, теория, методология
Лекция 1. Разноуровневая социология: концептуальный анализ
Социология, сформировавшись как научное знание и получив признание как самостоятельная научная дисциплина, традиционно имеет два основных направления развития: фундаментальное (в большей степени теоретическое) и прикладное (в некотором приближении и огрублении – эмпирическое).