Страница 5 из 18
Как-то всех пассажиров попросили выйти из вагона. Они вытащили багаж и встали рядом с рельсами. Августа, Хелена и Гораций сидели на своих сумках, поджав ноги, обняв колени руками и не смея глядеть по сторонам. Люди вокруг кричали, громко плакали дети… Человек, сидевший рядом с ними, оказался бывалым путешественником и объяснил, что в поезде закончилась вода. «Придется подождать часа два-три, пока в резервуары не зальют воду», – сказал он.
Наконец был дан сигнал возвращаться в вагон. Началась ужасающая давка, но в итоге все расселись по местам со своим багажом. Ободренные Рубинштейны радостно переговаривались, переводя дух.
Но вот поездка, казавшаяся им бесконечной, все же завершилась. Поезд прибыл в Берлин. Хелена была в восторге, да и ее родители, хотя и старались не показывать вида, были потрясены. Стеклянная крыша вокзала показалась им выше костела Краковской Божьей Матери. Повсюду разъезжают, тарахтя, автомобили на паровых двигателях, везде полно народу! Шум, дым, гам, толкотня…
Когда прошел первый восторг, Рубинштейны осознали, что им придется провести здесь два дня и одну ночь, прежде чем они сядут на поезд до Гамбурга. Денег, вырученных за украшения, не хватало на гостиницу, и им пришлось ночевать на переполненном вокзале. Это была, возможно, самая длинная ночь в жизни Хелены. Дым от дешевых сигарет смешивался с запахами мочи и пота, кашель стариков и плач детей не давали спать…
Наконец появился окутанный дымом огромный паровоз. Казалось, что пассажиры, которые тоже ехали из Берлина в Гамбург, были вежливы, неторопливы и лучше одеты, чем остальные. Публика в поезде была спокойной и респектабельной. Как и в Кракове, раздался гудок, из трубы повалил дым… Хелена прильнула к окну. По перрону бежали люди и махали платками. Женщины плакали, мужчины протягивали им из окон руки…
Снова в окне замелькали поля и города. Начался холодный дождь, и в вагоне сразу стало очень зябко. Они сидели, прижавшись друг к другу…
Путь до Гамбурга был гораздо короче. Маленький поезд, который должен был доставить их в Бремен, уже стоял на перроне. На этот раз деления на первый, второй и третий класс не было, каждый садился где хотел. Тяжелый чемодан Хелены еле поместился под сиденье, но спустя несколько часов трудное путешествие подошло к концу.
Уже покидая Гамбург, Августа опять разразилась причитаниями – она была в отчаянии от того, что скоро придется расстаться с дочерью. Хелена сухо ответила, что идея этого путешествия принадлежала не ей, и Августа замолчала, прижав к глазам платочек.
При виде парохода сердце Хелены забилось чаще, хотя она немного обеспокоилась, услышав об «агентствах эмиграции», которые обманывают наивных эмигрантов, чаще всего приехавших из Гамбурга. Выманив у них приличную сумму, агенты «высылают» куда-то своих жертв на утлых суденышках.
Внушительный вид парохода, на котором ей предстояло плыть, немного успокоил Хелену. Поднимаясь по трапу с Августой и Горацием, она заметила, что некоторых пассажиров заставляют спускаться на нижнюю палубу. Каюты там напоминали холодные и сырые деревянные ящики. Родители схватили ее за руку и повели к капитану: на этот раз Хелена решила повиноваться.
Капитан показался ей слишком молодым для своей должности. Его круглое, почти детское лицо обрамляли жидкие рыжие бакенбарды, а от взгляда его пронзительных незабудково-голубых глаз Хелене сразу стало не по себе. Молодой человек был невысокого роста, но держался очень высокомерно и властно и от этого казался гораздо выше. Но он внимательно выслушал и пообещал родителям Хелены приглядывать за ней до конца путешествия.
Настало время прощаться. У Горация и Августы больше не было ни минуты – их поезд уже ждал на перроне. Спешка помешала прощанию растянуться надолго: Августа бросилась на шею дочери, которая мягко, но твердо отстранилась. Потом Хелена обняла отца, изо всех сил напускавшего на себя равнодушный вид. Стоя на палубе, она провожала родителей глазами, пока их хрупкие силуэты не растворились среди толпы на пристани.
Старая жизнь закончилась. Начиналось новое время.
Зима 1892 года. Первые лучи солнца золотят горизонт, и плотный туман, окутывающий порт Бремерхафена, постепенно рассеивается. Силуэты огромных грузовых судов начинают проступать сквозь утреннюю мглу. Еще не развеялась рассветная розовая дымка, а на пристани уже началась суматоха. Едва различимые фигурки торговцев, моряков и будущих пассажиров мечутся вдоль набережной, сталкиваются друг с другом, суетятся.
Хелена зябко ежится, накинув на плечи шаль. От холода стынут щеки, а резкий морской воздух, который она вдыхает полной грудью, кажется воздухом свободы, от которого кружится голова. Она дрожит в ознобе, словно от страха, но не покидает палубу. Она хочет запомнить этот отъезд, увидеть, как берег скроется из глаз, и посмотреть в лицо своей новой жизни.
Теперь уже день полностью вступил в свои права. Железные махины огромных пароходов, выпускающих из труб клубы дыма, четко видны на фоне синего неба. Грузчики толкают перед собой большие тележки, нагруженные ящиками, на которых крупно написано: Hapag, Krupp или Ma
Итак, Хелене скоро исполнялось двадцать лет, и она отплывала на пароходе в Мельбурн навстречу своей удивительной судьбе… Она не знала, что ждет ее впереди, но была уверена: Австралия обязательно станет ее мостиком в прекрасное будущее.
Хелена уже была совсем взрослой барышней. Не красавица – она была очень маленького роста, едва ли метр пятьдесят, – но девушка не без определенного очарования. Свои иссиня-черные волосы она убирала назад и перехватывала лентой в цвет платья. Губы у нее были очень тонкие, глаза широко посажены, а нос с горбинкой придавал ей сходство с хищной птицей – потом она будет подчеркивать эту особенность. И все же эта миниатюрная девушка была необъяснимо притягательна. Возможно, чувствовался ее волевой характер, который выдавала слишком уверенная для ее возраста манера держаться. У нее был странный акцент – она картавила, острый аналитический ум и проницательный взгляд, который мог пронзить собеседника или же проскользить мимо. Она была неотразимо привлекательна всю жизнь…
Ее мечтам скоро суждено было сбыться. Австралия! Хелена практически ничего о ней не знала, но была уверена, что эта страна – рай для молодых девушек. С развитием мореходства эта часть света перестала быть недосягаемой. Могучие империи были очень заинтересованы в Тихом океане, острова там были идеальными военными базами, пунктами телеграфной связи и местом добычи промышленного сырья. Голландия, Великобритания, Франция и Германия, недавно обозначившая свои интересы, – все хотели как можно быстрее установить там свой колониальный режим.
Хелену ждал долгий путь – семь недель в море. Уезжая, она мысленно прощалась с родиной, с родителями (которых увидит с тех пор всего один раз), с интеллектуальным Краковом, который окружал ее все двадцать лет, со своим гетто… Официально его уже не существовало, но квартал Казимирец, притулившийся между развалинами Вавельского замка из красного кирпича и старым городом, всегда был населен только евреями. Она прощалась и со своей первой любовью, что, впрочем, не было для нее трагедией. Несмотря на то что со временем Хелена стала рассказывать историю о разбитом девичьем сердце, реальность не была так романтична.