Страница 3 из 18
Зимой всегда ели супы. Хелена обожала zupa grzebowa из сухих грибов в бульоне, с маслом, солью, мукой, сметаной и молоком и barszez – польский вариант украинского борща. При этом она испытывала настоящее отвращение к czerna – по-видимому, самому специфическому блюду, которое невозможно представить себе на столе западного замка. Его готовят на бульоне, в котором варят рис или лапшу, и под конец добавляют немного свежей крови…
В дни поста всегда ели пресноводную рыбу – форель, щуку и карпа из польских водоемов. Многочисленные рыбные блюда всегда готовились с большим количеством лука и перца.
Иногда семья Рубинштейн ходила в гости после обеда – тогда пили herbata – разновидность очень крепкого чая, который подавали в стаканах и пили в огромных количествах в любое время суток.
Вкус к редкостным картинам, мебели и украшениям, который Хелена культивировала в себе всю жизнь, был воспитан в детстве. «Постоянно находиться в окружении произведений искусства – это то же самое, что заботиться о своем внешнем виде. Только здесь речь идет о красоте и здоровье внутреннем. В идеале эти две стороны жизни и должны питать вдохновение и талант», – скажет она потом.
Конечно, Краков – город очень богатый памятниками прошлого. Хелена жила в самом сердце польского искусства. Когда она, держа Горация за руку, пересекала огромную, в сорок тысяч квадратных метров, Главную рыночную площадь, окруженную со всех сторон старинными зданиями, из которых даже самые скромные имели историческую ценность, ее взгляду постоянно открывалось вокруг нечто прекрасное. Она привыкла жить в красоте. А вот далекое от диетического меню и частые визиты в лавку delikatery (сладостей и выпечки), которые так любили во времена ее детства, стали причиной того, что в книгах, посвященных красоте, Хелена Рубинштейн настаивает на употреблении исключительно легкой пищи.
Хелена многим обязана образованности отца, а ведь Гораций интересовался не только прошлым. Увлечение современной польской, французской и итальянской литературой способствовало некоторому либерализму суждений. Во Франции тогда театральное искусство пришло в упадок, но литература процветала, хотя и была подвержена влиянию изменчивой действительности – жанр романа оставался самым популярным. Творчество Мопассана иллюстрирует ярким образом эту приверженность натурализму, которому все постоянно пророчили конец. Эмиль Золя публикует большой труд, многотомную серию романов «Ругон-Маккары», невозможно не заметить гений Флобера, Гюисманса, Гюго, рассыпающего последние искры своего таланта, и только что появившегося в литературных кругах Альфонса Доде. В Италии же литература переживала кризис. Итальянское общество осознало, что произведения с романтическими сюжетами уже неинтересны. Под влиянием позитивизма и натурализма появляется новое литературное направление веризм (vérisme) во главе с Джованни Верга. В конце века новые идеи бурлят по всей Европе, и Гораций Рубинштейн погружается в них с головой. Его страсть к литературе, искусству и философии повлияла на увлечение дочери последними научными открытиями, а много позже – на ее интерес к тем формам искусства, которые не всегда понимали современники.
Первым детским косметическим опытом для маленькой Хелены стали сеансы у парикмахера, а вторым, впрочем, совершенно случайно, – знакомство с кремом для лица. Этот крем привезла часто их навещавшая подруга Августы, актриса Модеска, очень популярная в то время. Модеска пользовалась уникальной мазью, составленной специально для нее венгерским химиком, профессором Якобом Ликуски: это была смесь трав, миндального масла и экстракта древесной коры. Модеска обычно привозила несколько баночек в подарок, когда приезжала в гости. По вечерам, когда Августа приходила поцеловать дочерей на ночь, она проверяла, не обветрились ли у них лица, если погода была ветреной или шел снег. Мать нежно втирала немного крема в их порозовевшие щеки. «Это сделает вас еще красивее, – шептала она, обнимая девочек, – а быть красивой – значит быть женщиной».
Наследство было большей частью растрачено, и Гораций Рубинштейн решил заняться экспортной торговлей, чтобы поддерживать достойный достаток семьи: нужно было воспитывать и обучать восьмерых дочерей. Вечера в их большом доме, где топились высокие изразцовые печи и масляные лампы освещали трепещущим светом комнаты, обычно проводили в разговорах о его рискованных предприятиях. Непостоянный характер Рубинштейна был причиной того, что дела принимали угрожающий оборот.
Хелена очень рано заинтересовалась отцовскими делами. Гораций ревностно заботился о ней, потому что она была первенцем и потому что у нее был взрывной и дерзкий мальчишеский характер. Он делился с ней всеми своими идеями, размышлениями и сомнениями. Хелена всегда прекрасно разбиралась в математике, поэтому именно она стала просчитывать окупаемость каждой сделки. Девочка очень гордилась доверием отца. «Его доверие, которого я стремилась быть достойной, открыло моему воображению огромный мир возможностей и успеха. Это очень отличалось от маленького женского мирка, где я уже всем управляла». Ее предпринимательский дух проявился уже тогда, и вся ее жизнь и мировоззрение были с тех пор ориентированы на достижение успеха.
Однажды Гораций, который должен был отправиться на важную деловую встречу, внезапно заболел. Поскольку отменить встречу было уже нельзя, Хелена предложила поехать вместо него. Нужно было выдержать довольно долгое путешествие на поезде, что для того времени было настоящим приключением. Поначалу родители немного смутились, но в конце концов согласились, отправив с девушкой старого слугу. Прямо перед отъездом Августа шепнула ей на ухо: «Ты сможешь выкрутиться, только если будешь внимательно слушать и мало говорить». Этот совет, которым она воспользуется еще не раз, когда станет взрослой, в тот день был решительно отвергнут. Приехав на место, она очень уверенно изложила отцовскую точку зрения на все вопросы и вернулась в Краков, заключив сделку. А ведь ей было всего шестнадцать! Удивленная собственной дерзостью, Хелена испытала восторг победы и незнакомое до сих пор удовлетворение от успеха в делах.
Вдохновленная первой удачей, она повторила этот опыт и позже, на этот раз спасая отца от финансового краха. Гораций Рубинштейн собирался закупить в Венгрии огромное количество свежих яиц. В то время холодильники не использовались, поэтому яйца надо было продать сразу после разгрузки в Кракове. Опасность заключалась в том, что груз прибывал в город после долгой дороги накануне четырех праздничных нерабочих дней. Было лето, и от жары вагоны поезда превращались в настоящие печки. В отчаянии, Гораций уже был готов к появлению тысяч цыплят, прекрасно понимая, что надеяться на изменение расписания общественных служб из-за прибытия его груза бесполезно.
Хелена тогда решила сама отправиться на переговоры с начальником вокзала. Когда она высказала свое намерение в конторе, служащие не смогли сдержать насмешливых ухмылок. Как молоденькая девчонка могла даже предположить, что ее примет столь важная особа, как господин директор железной дороги! Хелена так никогда и не узнала, почему он все-таки сделал это. Она стала просить за своего несчастного отца, который будет просто раздавлен такой финансовой потерей!
– На кону все состояние нашей семьи, господин директор.
– Правила есть правила, милочка.
– Я просто отказываюсь поверить, что такое цивилизованное и развитое государство, как Австро-Венгрия, навязывает стране, оказавшей ей доверие, столь строгие административные ограничения.
– Но лично я ничего не могу сделать. Мне очень жаль…
– Какое разочарование, господин директор! Как и все в Кракове, я принимала вас за человека, обладающего огромной властью, инициативного и прогрессивно мылящего. Я, конечно, ошибалась. Всего доброго, господин директор.