Страница 2 из 10
Будучи блокированными на телефонной станции и оказавшись под обстрелом, юнкера решили сдаться… Антонову на условиях сохранения жизни (Рис Вильямс при этом выступил в роли посредника между юнкерами и Антоновым). Когда освобожденный нарком выводил юнкеров из здания, требуя их неприкосновенности, «первые слова Антонова потонули в шуме и криках матросов и красногвардейцев, которые требовали возмездия».[4] Рис Вильямс не нашел ничего лучше, как начать читать толпе стихи по-английски. Это неожиданное поведение успокоило жаждущих самосуда, «этого было достаточно, чтобы они отрезвели».[5] Инженерный замок сдался после артиллерийского обстрела.
Назначенный командующим войсками Петроградского военного округа левый эсер подполковник М. Муравьев принял приказ о праве красногвардейцев производить расстрелы.[6] Данная мера была направлена против мародеров, но могла использоваться и для политического самосуда. Это вызвало возмущение левых эсеров во ВЦИК и острое столкновение мнений в советском «парламенте». Для большинства левых эсеров введение смертной казни было неприемлемо, большевики не собирались вставать грудью за левого эсера Муравьева. Его приказ был отменен наркомом внутренних дел А. Рыковым.
Тем временем А. Керенский, продолжавший считать себя главой правительства России, пытался получить военную поддержку от штаба Северного фронта. Для помощи правительству 25 октября были назначены силы III конного корпуса в составе 18 сотен под командованием П. Краснова. Но штаб Северного фронта не торопился с отправкой частей, выжидая исхода борьбы за власть. Командующий фронтом В. Черемисов под впечатлением от общения с армейскими организациями решил саботировать подавление большевиков. Он сообщил Духонину, что переброска войск к Петрограду отменена с согласия Керенского, который «от власти устранился».[7] Это не соответствовало действительности. 26 октября Черемисов приказал выгружать из эшелонов части корпуса и заявил Краснову, что Временного правительства нет. Краснов потребовал письменного приказа, но Черемисов согласился дать только совет.[8] На содействие в переброске частей от штаба фронта Краснов мог не рассчитывать.
Встретившись с Керенским, Краснов попытался сконцентрировать силы для наступления на Петроград. Но даже те части, которые оказались под рукой, не спешили подчиняться командованию и премьеру. Керенский произнес речь о том, что революция в опасности и большевики «хотят полить ее кровью».[9] Казаки принялись митинговать. В итоге удалось получить для похода около 700 казаков (466 человек боевого состава). В Гатчине, которая была занята 27 октября, присоединилось еще две сотни.[10] Однако к 29 октября у Краснова осталось 630 человек (420 от боевого состава).[11] Захватив практически без сопротивления Гатчину и после небольшого боя – Царское Село, Краснов двинулся к Пулково. При этом и революционные солдаты, и казаки митинговали и склонялись к нейтралитету. Никто не хотел проливать кровь в гражданской войне, не видя смысла.
Аналогичные проблемы были и у большевиков. Как пишет А. Рис Вильямс, «Ленин был страшно возмущен, когда узнал, что большая часть солдат Петроградского гарнизона, уже привыкших не выполнять приказы, с которыми не были согласны, не стала слушать ни Крыленко, ни Подвойского, когда те обратились к ним с призывом отправиться на фронт для борьбы с Керенским».[12]
Большевики опасались, что в этой неустойчивой обстановке казаки могут ворваться в Петроград. По словам Ф. Раскольникова, после занятия казаками Гатчины Н. Подвойский сказал: «Да, теперь положение таково, что либо они нас, либо мы их будем вешать».[13] «По тону раз говора с товарищем Подвойским было видно, что в Смольном нервничают…»[14] – вспоминал Ф. Дыбенко о своем товарище по военной коллегии. Ленин обсуждал возможность открыть огонь по войскам Керенского с моря, но судов, которые могли бы решить такую задачу, в Кронштадте не было – только в Гельсингфорсе.[15]
Краснов вспоминал, что «офицеры моего штаба – все корниловцы», не хотели воевать за Керенского, а Савинков даже предложил Краснову арестовать Керенского и самому возглавить сопротивление большевикам.[16] Б. Савинков мечтал о создании нового, более правого правительства и даже съездил в Петроград к Плеханову, но не преуспел.[17] По возвращении в Гатчину Савинков был назначен комиссаром отряда Краснова.[18]
При такой «надежности» микроскопической армии премьера его дело могло обрушиться при любом столкновении с мало-мальски надежным отрядом сторонников большевиков. На случай своего поражения Керенский назначил наследником видного правого эсера Н. Авксентьева.[19]
Прибыв под Пулково 28 октября, члены комиссии по военным и морским делам Антонов-Овсеенко и Дыбенко обнаружили разброд. Штаб во главе с полковником П. Вальденом с трудом руководил разношерстными отрядами. Бойцы на ночь расходились с позиций по домам, солдаты из Царского Села пытались уйти в Петроград. Защитников Советской власти вдохновило только то, что скоро подойдут матросы.[20]
30 октября отряд Краснова под Пулково столкнулся с Красной гвардией, солдатами и матросами. У большевиков имелся десятикратный перевес. Красная гвардия была неопытна и неустойчива, но матросы выдержали атаки казаков и перешли в контрнаступление. Краснов отошел в Гатчину, положение его отряда, не получавшего поддержки со стороны фронта, оказалось безнадежным.
Премьер потерял к этому времени поддержку даже лидеров собственной партии эсеров. Когда в Гатчину приехал для переговоров с ним В. Чернов, Керенский попытался поскорее выпроводить его из города. Чернов ответил тем, что поддержал нейтралитет, занятый проэсеровским Лужским Советом и гарнизоном.[21] Чернов в этот момент подтвердил свое политическое влияние, накануне Октябрьского переворота его встречали на Северном фронте бурными овациями.[22] Но подобная популярность вызывала у Керенского ревность, так как Чернов становился наиболее вероятным кандидатом на пост главы правительства после Керенского, если удастся добиться отставки Совнаркома.
Надежды на политическую поддержку у Керенского оставалось все меньше, вооруженная сила была ничтожно мала. Социалистические партии в этих условиях боялись не столько большевиков, сколько казаков Краснова. Казаки же вовсе не желали восстанавливать власть социалистических партий в лице Керенского. В такой ситуации большевики становились своего рода компромиссом между сторонниками твердой руки и революционной демократии.
По инициативе казаков 31 октября в Гатчину для переговоров прибыл Дыбенко. По словам Краснова, «идея мира на внутреннем фронте казалась им не менее заманчивой, нежели идея мира на фронте внешнем».[23] Дыбенко шутил, что готов обменять Ленина на Керенского.[24]
4
Рис Вильямс А. Жизнь доказала нашу правоту. Избранная публицистика. – М., 1983. – С. 167.
5
Там же. – С. 169.
6
Рабинович А. Большевики у власти. Первый год советской эпохи в Петрограде. – М., 2007. – С. 56.
7
Керенский А. Ф. Россия на историческом повороте. Мемуары. – М., 1993. – С. 311.
8
Краснов П. На внутреннем фронте // Архив русской революции. – Т. 1. – М., 1991. – С. 148.
9
Краснов П. Указ. соч. – С. 152.
10
Там же. – С. 155. По данным советских исследователей, несколько больше – 1000–1200 (Лутовинов И. С. Ликвидация мятежа Керенского – Краснова. – М., 1965. – С. 63; Поликарпов В. Д. Пролог гражданской войны в России (октябрь 1917 – февраль 1918). – М., 1976. – С. 89).
11
Там же. – С. 164.
12
Рис Вильямс А. Указ. соч. – С. 171.
13
Раскольников Ф. Ф. Кронштадт и Питер в 1917 году. – М., 1990. – С. 242.
14
Дыбенко П. Е. На подступах к Петрограду // Утро Страны Советов. – Л., 1988. – С. 99.
15
Раскольников Ф. Ф. Указ. соч. – С. 241, 244.
16
Краснов П. Указ. соч. – С. 163.
17
Присутствовавший тогда же у Плеханова В. Станкевич утверждает, что их не допустили к отцу русской социал-демократии, который был тяжело болен (Станкевич В. Б. Воспоминания. 1914–1919; Ломоносов Ю. В. Воспоминания о мартовской революции. 1917 год. – М., 1994. – С. 147.)
18
Станкевич Б. В. Воспоминания. 1914–1919; Ломоносов Ю. В. Указ. соч. – С. 150.
19
Станкевич Б. В. Воспоминания. 1914–1919; Ломоносов Ю. В. Указ. соч. – С. 148.
20
Дыбенко П. Е. Указ. соч. – С. 101–103.
21
Станкевич Б. В. Указ. соч. – С. 149–150. Чернов мотивировал это тем, что так будет легче протолкнуть к Петрограду антибольшевистские эшелоны, если они появятся.
22
Станкевич Б. В. Указ. соч. – С. 155.
23
Краснов П. Указ. соч. – С. 170.
24
Там же. – С. 173.