Страница 15 из 55
Судя по одному документу, можно предположить, что Елена Ротчева привезла с собой по крайней мере одну крепостную девушку, горничную. В выписке из «Метрических книг Свято-Троицкой церкви селения Росс» говорится о крещении новорожденного, «сына крестьянина Орлова из Архангельска и его законной жены креолки». Воспреемниками на этом крещении записаны были креол Я. С. Осколков и «крепостная девка дворянина Ротчева Александра Гавриловича Агафья Иванова».
Всему в жизни приходит конец. Пришел он и Форту Росс. Форт как земледельческая база русских владений на Аляске не оправдал надежд. Поставки зерновых становились с каждым годом все меньше и меньше. В 1817 г., по сведениям В. Потехина и А. И. Алексеева, капитан Гагемейстер, посетивший Форт Росс на фрегате «Кутузов», вывез в Новоархангельск 1396 пудов пшеницы, 995 пудов ячменя, по 200 пудов бобов и гороха и 144 пуда соли.
С 1826 по 1833 г., т. е. за восемь лет, из форта было вывезено всего только 6 тыс. пудов зерна (пшеницы и ячменя), что в среднем составляет только 750 пудов в год. Урожайным оказался 1832 г., когда в Новоархангельск было вывезено 1500 пудов зерна.
В животноводстве, наоборот, произошло заметное улучшение по сравнению с 1817 г., когда в Форте Росс было только 223 головы рогатого скота. В 1833 г. там насчитывалось 719 голов рогатого скота, 605 баранов и овец, 415 лошадей и 34 свиньи, т. е. всего 1773 головы.
А. Г. Ротчев принял энергичные меры по спасению Форта Росс, и, хотя урожаи оставались низкими, ему удалось закупать зерно у испанцев. Так что за последние четыре года он смог отправить в Новоархангельск 9918 пудов пшеницы, 939 пудов ячменя, 20 пудов ржи, 100 пудов сухарей, 243 пуда гороха, 246 пудов гречихи, 109 пудов фасоли, 38 пудов кукурузы и многое другое.
Другим занятием жителей Форта Росс была добыча морского зверя, главным образом котиков. Но неограниченная охота, в особенности так называемыми бостонцами, привела к тому, что этот зверь почти исчез. (Бостонцами в то время называли американских корабельщиков, занимавшихся торговлей и промыслами в Тихом океане. Они были главным образом из Бостона тогдашнего центра американского кораблестроения торговых морских компаний.)
Короче говоря, существование Форта Росс стало делом убыточным. Правление компании не думало об имперских интересах Государства Российского. Им ближе были другие интересы — получение барышей, а форт не только перестал приносить барыши, но стал просто-напросто бременем. Решено было от него отказаться и, если возможно, продать испанцам, а если нет, то покинуть насиженное место, а населению вернуться на Ситку. Легко сказать «вернуться на Ситку». В селении Росс, просуществовавшем почти 30 лет, были люди, которые там родились, выросли, женились и завели собственных детей. Для них Форт Росс был домом, родиной. И конечно, «возврат» в чужой Новоархангельск многих жителей форта совсем не прельщал.
Ротчеву пришло распоряжение ликвидировать форт в кратчайший срок. 4 сентября 1841 г. он приехал в имение швейцарца Суттера, иммигранта, человека весьма авантюристической складки, и предложил ему купить у русских Форт Росс со всем имеющимся в нем имуществом. Делал Ротчев это не совсем охотно. Он предпочел бы продать Форт Росс испанцу, генералу Валлейо, с которым был дружен и которому и было первоначально сделано предложение — за месяц до сделки со швейцарцем Суттером. Но Валлейо полагал, что положение русских вынудит их оставить форт на произвол судьбы, поэтому затягивал переговоры. Сперва он предложил мизерную сумму в 9 тыс. долларов и за форт, и за все имущество. Потом началась отсрочка за отсрочкой. Ротчеву наконец все это надоело, и он предложил все Суттеру, который согласился купить форт за 30 тыс. долларов.
12 декабря Ротчев приготовил для Суттера окончательный текст контракта, который был доставлен в Сан-Франциско местному агенту Российско-Американской компании Костромитинову. 13 декабря контракт был подписан обеими сторонами. 31 декабря 1841 г., в канун Нового года, русское население навсегда покинуло Форт Росс и выехало на бригантине «Константин» в русские владения на о-ве Ситка.
Суттер, подписав контракт на покупку Форта Росс за 30 тыс. долларов, обязался выплатить деньги в четыре срока, с перерывом в один год между платежами. За эту сумму, которую он, насколько известно, никогда не выплатил, он получил все постройки Форта Росс (совершенно ему ненужные), а также все пушки и амуницию форта. Кроме того, он приобрел весь скот (3540 голов), сельскохозяйственные орудия (40 борон, 47 плугов, 5 четырехколесных и 10 двухколесных повозок и т. д.) Все это практически досталось Суттеру даром!
Уехав из колонии, русские оставили там свои сады, в которых в год продажи форта Суттеру было 207 яблонь, 29 персиковых, 10 грушевых и 8 вишневых деревьев.
Ко времени ликвидации форта, согласно архивам Российско-Американской компании, хранящимся в Библиотеке конгресса и Национальном архиве в Вашингтоне, там жили 218 человек, из них 134 мужчины и 84 женщины; согласно записям последнего года, дворян и чиновников — 3 мужчины и 3 женщины; россиян — 45 мужчин, женщин не было; креолов — 31 мужчина и 51 женщина; алеутов — 38 мужчин и 13 женщин; крещеных индейцев — 17 мужчин и 17 женщин.
Покинув Форт Росс, русские оставили там не только сады и строения, они посеяли семена русской культуры и традиций, передававшихся потом как эстафета из поколения в поколение вплоть до наших дней. Исследователь Форта Росс А. Ф. Долгополов, посетивший племя индейцев, живущих на землях, соседствующих с фортом, обнаружил в словаре индейцев такие русские слова, как молоко, порох, пшеница, ложка, чулки, кошка, яблоко, вино, табак, нос, хмель и другие, а также некоторые русские слова в искаженном виде: корошо (хорошо), водки (водка), ого (огонь), чайо (чай), иичо (яйцо), супо (суп), тополо (топор), паскудо (плохой, паскудный), ивиты (цветы) и много других.
Со времени морских разведок Шелихова на Алеутские острова и Аляску всеми правителями и исследователями были получены секретные инструкции (Шелиховым от тогдашнего сибирского генерал-губернатора Якоби) зарывать во всех открываемых ими землях медные доски с надписями «Земля Российского владения». На тот случай, если какая-нибудь другая держава станет оспаривать права на владение открытой русскими землей. Интересно, что дат на этих досках не ставили.
В секретном документе тех времен за подписью руководителей Российско-Американской компании так описывается эта операция: «1788 года штурманами Измайловым и Бачаровым, плававшими на судне Трех Святителей, положена доска № 7 в Чугатской губе. Приметы: войти в губу Чугатским проливом с полуденной стороны, проплыть восемь с половиной верст и обратиться к Ссвсрозападной оконечности первого, посреди пролива лежащего островка; на нем есть утес в полторы сажени, — и здесь между двумя умеренной вышины лиственичными деревьями, из коих у крайнего к воде вершина высохла и немного сломлена, зарыта доска в землю на пять вершков» (Ф. Канцелярия. Д. 3645. JI. 47–48). И дальше: «На острове Нучек положена доска № 8. Прим.: Войти в устье реки, протекающей от Северной стороны залива Св. Константина и Елены; от оконечности леса с правой стороны берега на ветр Северовосток 60,00 с у особо стоящего лесного островка, прямо вытянувшийся от него на ветр Юговосток 77,00 к неубылой воде на крупной дресвяной лайбе у берега, подавшегося несколько к горе, зарыта сперва желтою, потом черною сухою землею в глубину на пол-аршина, со входа сюда от лайды, к которой доска стоит лицом между тремя лесинами в правой стороне; первая из них с лайды толстая, до испода с сучьями лиственичная лесина, пеленги же к ней по компасу на ветр Юговосток 23,00. Вторая на левой стороне потоньше первой. Сия от корня своего немного дупляниста и на три четверти к оному наклонена к лайде. От наклонности же и опять вверх стоит прямо с сучьями на Северо-восток 67,00. Все сии три лесины расстоянием от доски по два немалые шага и около всех их, кроме лайденной стороны, имеется стоячий немалый лес». Еще одна доска положена в Якутатском заливе, а также в бухте Лотуа. Из ’ того же документа известно, что в 1794 г. устюжским мещанином Василием Малаховым была зарыта медная доска в Кенайской губе. В 1795 г. прапорщиком Иваном Родионовым под Ачилхатским заливом на о-ве Якобия в Лодыженской гавани на левой стороне в небольшом заливчике положена доска № 3.