Страница 69 из 80
Есть ещё одно копье — Ватиканское и хранится оно в Базилике святого Петра в Риме, куда попало в XVIII веке из Парижа, где пребывало, со времен Крестовых походов. Оно отождествляется с Копьем, которое хранилось в Константинополе, а прежде в Иерусалиме, по крайней мере, с V века. Ну, что, братцы, я вас совсем запутал и расстроил? Хотелось уж если не добыть его, то хоть подержаться. Имеются четыре варианта, с какого копья начать ваше дело. А мы пока дальше пойдем и, не доходя, прости Господи сортира, свернём направо, к тюрьме Христа, в маленькую темную часовню, расположенная на месте, где была «караулка». Существует невнятное предание, что здесь ожидали окончания приготовления к казни Христос и два разбойника, Дисмас и Гистас. Справа от входа в часовню установлен алтарь, а внизу, под ним, видны два отверстия — каменные колодки. Ноги осуждённого, пропускали в эти дыры и связывали снизу между собой — не сбежишь.
Подземелья
С разу за часовней Лонгина, вниз уходит широкая лестница. С двух сторон на её стенах видны выбитые древними мастерами армянские цветущие кресты. Сегодня торопливые руки ленивых пилигримов, уродуют поверхности своими кособокими наскоро накарябанными произведениями. Древние кресты вырезаны и на стенах церкви Святых Архангелов и в армянской церкви Святого. Григория Просветителя. Согласно преданию Святой Григорий первый Католикос Всех Армян совершая паломничество в Иерусалим и полагая себя недостойным сразу поклониться Гробу Господню, провел здесь в отшельничестве несколько лет готовя себе к самому важному событию в своей жизни. Церковь Григория Просветителя, как утверждают армяне, самая древняя часть храма Святого Воскресения. На мозаичном полу изображены основные святыни Армении и то, что принадлежит ей по праву, гора Арарат, например. Огромный хачкар из белого мрамора у северной стены, поставлен Братством святых Иаковов, в память о последней реставрации церкви. Из этой церкви имеется вход в «каменоломни Константина», но возможно, что они служили и местом отшельничества христиан, посещавших Иерусалим, для поклонения Св. Гробу Господню. Эти скальные залы высечены у подножия Голгофы. Они все еще хранят следы пребывания первых христиан — каменные ниши и начертанное на отесанном камне изображение весельного корабля со сломанным парусом и надписью на латыни: "О Господи, наконец, дошли".
После расчистки напоминающих катакомбы залов, один из них, был превращен Братством святых Иаковов в часовню Святого Вардана, где добродушные армянские попы, скрывают единоверцев в ночь перед схождением Благодатного огня. Ежели продолжить спуск из армянской церкви ещё ниже, то вы попадёте во францисканскую церковь «Обретения. Св. Животворящего Креста», где весьма на высоком пьедестале установлена статуя Елены Святой, обнимающей, найденный, наконец, крест Господень. На голове Императрицы повязан монашеский плат, поверх которого одета, небольшая, я бы даже сказал скромная, но всё-таки элегантная, корона.
При входе или при выходе из церкви Воскресенья, смотря, откуда идти, лежит камень миропомазанья, прикрытый сверху охранительной плитой. Паразиты — паломники, иссверлили его, чуть ли не в крошево, и утащили в неведомые дали кусочки в своих необъятных двойных карманах. Но камень, на котором омыли тело Иисуса, натёрли его по обычаю благовоньями и завернули в смертные пелены, исправно мироточит до сего дня. Помимо общеизвестного савана Христа или, как ныне чаще говорят плащаницы, известен так же убрус Христов или судариум Спасителя. Это по сей день существующий в похоронных традициях христианства, узкий платок или бинт, которым подвязывают челюсть покойника, часто открывающуюся, после смерти и сильно портящую благообразность умершего. Ныне Судариум хранится в кафедральном соборе Овьедо, на севере Испании. Камень Помазанья, служит, кстати, одним из двух мест, где самоосвящаются привезённые с собой или купленные на месте, иконы, кресты и прочие предметы, необходимые человеку, как напоминание о том, что он всё-таки, верующий христианин. Это второе место самоосвящения, но, первенствует, конечно, погребальное ложе в могиле Христа.
Соседи помнящие и непомнящие
«Сосед не для того, чтобы его любить, а для того, чтобы мирно жить».
Сейчас я вам расскажу анекдот.
Однажды Господь созвал ангелов и говорит: Приступаю к акту творения. Ознакомьтесь. И показывает им схему, где галактики, звёзды, планеты, метеоритные потоки, в общем, Вселенная.
— А вот тут, говорит, показывая на схему, Всевышний — устрою я одну планету с разнообразными ландшафтами, океанами, континентами, ну и всем этим милым природным антуражем — пустынями, лесами, тундрой, ледяными торосами и прочей красотой. А здесь, господа хорошие, у меня будет особый кусочек, мой и ничей больше! Я на нём соберу всего понемногу: на севере заснеженные горы, огромное пресное озеро, и далее к югу, луга, пропасти, пустыни, моря.… А населю я сие место, очень упёртым народом, которому вследствие его упёртости, выдам законы, ну те, что у вас в книжечках записаны, смотри глава «заповеди». И поручу им распространять эти законы среди других людей. Один из ангелов говорит:
— Господи! Хочу слово молвить, ты только не серчай! Как же так, Господи, одним пустыни, другим, снегу значительно выше ушей, а этим всего отвалил! Обидно, Господи!
— Сядь уже — говорит Господь, — и сиди молча! Ты просто не знаешь, каких я им дам соседей!
«Бедные родственники — дальние родственники»
Вот в этом то, как раз вся трудность! Соседи у нас действительно разнообразные, и не всегда, замечу, сволочные. Возьмём, к примеру, друзов или черкесов. Ну, о друзах мы уже поговорили, а о черкесах нет. Сами черкесы предпочитают, когда их зовут адыгеэ, адыги, иначе говоря. После кавказкой войны, частично бежавшие от русских, частично изгнанные, они оказались на землях Великой Порты. Ну, сегодня Турция жалкий огрызок, по сравнению с теми временами, что конечно не даёт туркам покоя, хотя на турецкий покой нам с вами должно быть наплевать. Но «паши» быстро рассмотрели в черкесах, то, что русским было и так известно — вояки они хоть куда! Тогда и расселили их по неспокойным местам империи и в частности в двух вилайетах: Сирия и Бейрут. В те времена как было? Приходят турки в арабскую деревню, а арабы как всегда, бузят по всякому, камнями кидаются и вопят. Ну, турки берут тех, что посуматошнее и вешают, в хорошо проветриваемом месте, с видом на ближайшие деревни. Так и висят, пока вороны да шакалы всё съедобное не растащат. Такой вот неприятный быт был у арабов в те строгие времена. Хотя они могли, запросто договорится с черкесами, единоверцы всё-таки, но кое-что у них не срослось. И странно это, особенно оттого что тут евреи понаехали со своей техникой, и пограбить и порезать было кого, но не срослось.
Приходят как-то в один кибуц захудалый, старейшины черкесские, чай пьют и между делом спрашивают самого старого еврея, что нашёлся там, лет двадцати пяти: «Ну, братцы, а сильно вам арабы досаждают?», тот конечно всяких матерей стал вспоминать, черкесы они ведь тоже по-русски понимают. Черкесы предлагают, «а давайте мы ваших коров с козами, да и виноградники охранять станем за плату скромную, только, чур, кого поймаем, вы уж не вмешивайтесь, если он шибко выть станет, знаем вас, гуманистов». Потом уже выяснилось, что некоторые арабы стали по ночам черкесские могилы разрывать и тырить от туда мониста серебряные и достославные черкесские газыри. Трудно, очень трудно вайнаху такое скотство пережить, особенно чужое. Хот это всё слухи. Или нет? ну не знаю, не знаю. Вот с тех пор евреи с черкесами живут хорошо. Сначала только молодые мамы сильно ругались, когда в ночи, тоскливо и страшно, раздавался за околицей противный арабский визг.
Среди черкесов есть и те, кто заправился арабским образом жизни под самое горло. Вероятно, никто могилы их предков не расковыривал или делал это аккуратно. Живут они в славной деревне Абу Гош, что в иудейских горах неподалёку от Иерусалима и славятся в Израиле своим гостеприимством и уважительным отношением к государству. В деревне два монастыря, в одном из которых, «Воскресения», сооружённом ещё при крестоносцах, служит отец Оливье, из Белых братьев. Сам он себя называет «сионист-католик, монашествующий» и особенно любит показывать монастырь солдатикам, прибывшим в Абу Гош на экскурсию.