Страница 85 из 97
Рабочие собираются у Гараханского моста около 4.30 утра, а к работе на полях приступают «еще до того, как большинство из вас открывает глаза», — пишет Портеус. Никто не видит этой ежедневной мобилизации и демобилизации, так как она происходит в полусумраке рассвета и в вечерней мгле. Многие хлопкоробы закусывают, ожидая отправки на поле. «Излюбленный завтрак, — по словам Портеуса, — состоит из сухарей и куска дешевой колбасы, стоящего 5 центов. У Гараханского моста на расстоянии в три квартала вытягивается ряд грузовиков и зажатых между ними старых машин всех размеров. Некоторые грузовики берут 90 и более сборщиков хлопка». Вдоль этой цепи циркулируют патрули. «Белые водители грузовиков стоят у своих машин, зазывая рабочих к себе. Когда все места заполнены, машина снимается с места и включается в длинную вереницу машин, проезжающих через Гараханский мост, отправляясь на поля Арканзаса. «Поехали на Кэт-Айленд! — гудит здоровенный шофер. — Семьдесят центов за сотню фунтов!» «Направляемся к Хьюджу! — орет человек с голосом, подобным громкоговорителю. — Шестьдесят центов за сотню!» Два огромных грузовика, Г. Л. Золмана и Байу, каждый набитый 90 сборщиками, выползают на мост как раз в то время, когда темнокрасное, еще сонное солнце начинает подниматься на восточном небосклоне».
Это описание будит в моей памяти многие аналогичные сцены, которые я наблюдал в Маскоги (Оклахома), в Фениксе (Аризона) и на окраинах Фресно, Стоктона и Сакраменто. Здесь, на мемфисском «невольничьем рынке», техника дела совершенно такая же. Рабочие вербуются владельцами грузовиков (подрядчиками), которым платят 80 центов за сотню фунтов собранного хлопка. Подрядчики платят рабочим 50–60 центов за сотню и кладут себе в карман разницу в качестве своего вознаграждения. Этим подрядчикам также часто платят за использование их грузовиков на полях для переброски хлопка. Теперь можно увидеть в плантационных районах Арканзаса, Луизианы и Миссисипи даже мексиканских подрядчиков, приезжающих туда на своих грузовиках с бригадами рабочих[306]. Кроме того, сюда иногда привозят на грузовиках негров из Маскоги (Оклахома). Подобные подрядчики обслуживают район радиусом в 150 км вокруг Мемфиса, и некоторые из них промышляют между Мемфисом и «Миссурийским копытом». «Практика использования негров из Мемфиса, — пишет Дж. Л. Чарлтон из Арканзасского университета, — как для прореживания, так и для сбора хлопка приобретает все увеличивающееся значение. Многие из этих рабочих — это вытесненные кропперы, раньше занимавшиеся сельским хозяйством в том же районе»[307].
Портеус проследовал в 1938 г. за бригадой 250 негритянских сборщиков хлопка из Мемфиса до одной плантации в Арканзасе. По прибытии на плантацию сборщики выстраиваются у магазина. Здесь они получат свои номерки и мешки для хлопка. При взвешивании хлопка вычитается произвольно три фунта, «чтобы компенсировать вес мешка и грязи». На плантации, которую посетил Портеус, была установлена целая система громкоговорителей, при помощи которых 4 надсмотрщика плантации регулировали прохождение рабочих через магазин и даже выкрикивали им приказания на поле. «Негры не поют на полях, — отмечает Портеус, — это, повидимому, привилегия кинокартин». Когда становится темно, рабочие плетутся назад к магазину и выстраиваются у окна кассира, где висит огромная надпись: «Загребайте деньги одним махом. Не задерживайтесь». По мере того как рабочие подают свои номерки кассиру, он производит подсчет на специальной машине, и «деньги скатываются по желобку». «Собрать 200 фунтов за день, — объяснил плантатор Портеусу, — все равно, что выбить сто очков из ста возможных». Стоя в очереди за получением заработка, негры жуют что придется. «Они пьют «промывающий желудок», ядовитого цвета лимонад, продающийся в больших бутылках. Владелец плантации, — пишет Портеус, — выкачивает значительную долю денег назад через свою лавку». Но этих денег все же не так много, так как сборщикам редко удается заработать больше 50–60 центов в день. Когда они зарабатывают доллар, то им платят серебром, а заработать «серебряный доллар» означает проявить подлинное мастерство. «Некоторые сборщики имеют при себе бутылку виски, чтобы подбодриться, работая под палящим солнцем. Некоторые женщины тоже пьют виски. Негры называют дешевое виски «Джо Луис», потому что оно «быстро сбивает с ног». Уже очень поздно, и «огни отражаются в водах реки, когда они вновь прибывают на Гараханский мост. Но эти люди готовы, — заканчивает Портеус, — вновь прийти сюда в 4.30 утра и опять целый день собирать «белое золото», чтобы заработать за день меньше одного доллара».
Часть четвертая
Глава XV
"Наша сельскохозяйственная революция"
Предыдущие главы были посвящены изучению двух типов сельскохозяйственных мигрантов: «постоянных» мигрантов (мигрирующих сезонных рабочих) и «вытесненных» мигрантов (лишившихся своей земли из-за кризиса). По существу обе эти группы мигрантов стали жертвами основного процесса, происходящего в сельском хозяйстве США. Как мексиканский рабочий — уборщик свеклы, — уже двадцать лет «отправляющийся на свеклу», так и последний из отправившихся по шоссе № 66 в Калифорнию «оки» (где он, вероятно, займет место мексиканского рабочего), сознают они это или нет, являются жертвами быстрых изменений, происходящих в сельском хозяйстве. «Наша сельскохозяйственная революция», как ее называют, не началась вчера. Она представляет собой многолетний процесс изменений. В некоторых районах процесс этот более активен, чем в других. Выращивание одних культур индустриализовано полностью, других — еще лишь частично.
Сельскохозяйственная миграция — симптом неприспособленности и социальных перемен — также не может рассматриваться лишь как преходящее явление. Так, например, во многих районах, из которых за последние годы выехало больше всего народа, уже в 1915 г. ощущалось заметное беспокойство и неустойчивость. Но за последние несколько лет промышленная революция в сельском хозяйстве ускорилась и приняла новые формы. Доказательством этому служат взаимосвязанные явления интенсивной миграции из сельских районов и все увеличивающегося использования труда мигрантов. Подобно тому как изменения, происходящие в сельском хозяйстве США, в свое время в значительной степени породили продолжающуюся и сейчас интенсивную миграцию, так они в своем теперешнем проявлении создают серьезные препятствия к проведению реформ и улучшению положения сельскохозяйственных рабочих. Мигрирующие семьи больше не имеют возможности «достать работу где-нибудь в другом месте», а городские районы не могут поглотить дальнейшее «излишнее» сельское население (разве что временно, в связи с осуществлением военной программы). Темп сельской миграции усиливается каждый раз, с ускорением процесса изменения в сельском хозяйстве. Если раньше разрушительные последствия вышеуказанного процесса могли быть смягчены, то теперь это стало уже невозможным, в результате чего создалось кризисное положение. Не пытаясь определить полностью степень изменений или же статистически обосновать их темпы, посмотрим, какие перемены произошли в сельском хозяйстве США за последние 50 лет, и выясним, являются ли они столь коренными, чтобы считаться революционными по своему характеру.
Основное, что произошло за этот период в сельском хозяйстве Соединенных Штатов, заключается, как сказал д-р Карл Т. Шмидт, в том, что «фермеров втянули в вихрь индустриальной системы». Это изменение было вызвано целым процессом, а не единичным фактором. Поэтому невозможно указать на какую-либо одну причину с приклеенным ярлыком «механизации» или «индустриализации» и сказать: «Вот именно в этом-то и кроется движущая сила». Сельское хозяйство США изменяется во многих направлениях, и именно совокупность этих перемен и составляет вышеупомянутый процесс. Я не преследую цель дать исчерпывающее описание всех происшедших изменений, а лишь пытаюсь показать, что промышленная революция нанесла смертельный удар фермерам, что прогноз, сделанный в результате обследования положения в Калифорнии комиссией Ла Фоллета, правильно отражает будущее сельского хозяйства Соединенных Штатов.
306
Tolan Transcript, pt. 5, p. 2011.
307
Tolan Transcript, pt. 5, p. 2011.