Лик зверя

   Ольга растянула губы в улыбке, сказала холодно:

   - Вижу, местные вас боятся, но... я не местная.

   Устав спорить, девушка бросила зло:

   - Да какая разница.

   - Может и никакой, - отстраненно бросила Ольга, перехватывая тянущуюся к сумочке руку.

   Ладонь привычно сложилась, захватывая пальцы и выгибая кисть противницы, так что та вскрикнула от боли, упала на колени. Распахнутые в испуге глаза только что наглой девушки, исполненный ехидства взгляд "конкурентки", восторженные взоры "тусовки", промелькнули калейдоскопом, разлетелись, вытесненные перекошенным от ярости лицом парня, что с угрожающим криком подался вперед.

   Голова дернулась, уходя от нацеленного в лицо удара. И в этот момент черный клубок в груди лопнул, разошелся ослепительным потоком, разгоняя по телу волну ярости. Рука по-прежнему сжимает пальцы жертвы, не для удержания, для упора. Правая нога резко взлетает, высоко и свободно, как на тренировке. Удар. Голова парня мотается, как у болванчика, густо брызгает слюна.

  ГЛАВА 16

   Застывшие лица пришлых, отвисшие челюсти местных. Как странно, один удар решает больше чем все разговоры, вместе взятые. И вот, еще мгновение назад уверенные в себе, напористые ребята отшатываются, покрываясь мертвенной бледностью. Урок закончен, можно остановиться, вернее, даже нужно. Оборзевшим зверятам достаточно короткой трепки, и нет нужды бить и калечить сподвигнутую дурью и безнаказанностью молодежь. Но, переполняющая тело мощь требует выхода, подстегиваемая поднятой со дна души черной волной ярости, не позволяет остановиться, растягивая сладостный миг силы во времени, в пространстве, в движениях.

   Удар. Не выдержав, парень падает на колени. Слепой, его взгляд мечется, не в силах сфокусироваться, нервные окончания, забитые болью, искажают сигналы рецепторов. Еще удар. Фигура заваливается навзничь, выпадая из разряда противников. Глаза перескакивают на следующую цель. Рывок вперед, в зону досягаемости.

   Рука дергается, отягощенная грузом. Внимание на долю секунды переносится вбок и назад, туда, где с побелевшим от боли лицом в грязи сидит удерживаемая за кисть девушка. Она уже не соперница, да и не была. Но опасность должна быть сведена на нет. Рывок. Пальцы с хрустом выгибаются, застывают в неестественном положении, а девушка издает исполненный боли крик, мучительно выгибается.

   Вновь скачок внимания. Лицо противника рядом: перекошенный яростью рот, распахнутые глаза, где, на самом дне, невидимый, плещется испуг. Удар. Массивный хрящ, что так сильно выражен у мужчин, в отличие от женщин, легко подается под костяшками пальцев. Противник еще стоит, но уже безопасен. С переломом щитовидного хряща много не навоюешь, но, меньше целей - проще бой. Толчок. Ничего не соображающий, парень замедленно валится навзничь.

   Последние двое. Девушка не в счет. Вовремя ощутила опасность, признала сильнейшего. Но парни должны получить свое. Подскок. От удара в пах парень сгибается пополам. Следующий удар в затылок бросает его на землю. Второй начинается пятится, и в момент, когда товарищ падает в холодные объятия мокрого снега, бросается прочь. Бегущий не опасен, спасая собственную жизнь, бросит друзей на растерзание. Но тело требует, ярость не улеглась. Короткий разбег. Прыжок. От удара в спину парень летит лицом в грязь, кувыркнувшись, скрючивается, зажимая разбитый падением нос.

   Грудь тяжело вздымается, сердце колотится в бешеном ритме, а перед глазами плавают красные пятна. Ощущая, как угасает ярость, а тело успокаивается, избавившись от излишков силы, Ольга вернулась. Вся компания в сборе, подростки стоят столпившись, лишь Валерий сидит на корточках, держась за живот.

   Глубоко вдохнув, Ольга замедленно выдохнула, сказала с кривой ухмылкой:

   - А тусовка у вас... веселая.

   Взгляды разом устремились на нее, опасливые и радостные, испуганные и ободренные, но в глазах у каждого, помимо облегчения и ликованья, проглядывает восторг, незамутненное детское восхищение, какое примитивные племена испытывают перед грозными силами природы, а начинающие жулики перед матерым бандитом-рецидивистом.

   Сашок выступил на шаг вперед, сказал, задыхаясь от восторга:

   - Ну ты даешь! Как ты его... а эту... а того, что побежал... - Не найдя слов, он взмахнул руками, не в силах выразить переполняющие чувства.

   - А с этими что? - поинтересовалась одна из девушек, с опаской поглядывая на ворочающихся в грязи "кировских".

   Лицо Сашка враз стало злым, подскочив, он пнул одного из парней в бок, отчего тот издал сдавленный стон, сказал злорадно:

   - Сперва девайсы заберем, наши им теперь ни к чему, да и свои тоже. Ну а потом...

   Он прервался, вслушался в далекий вой сирены. Следом за ним прислушались и остальные. Вой приближался, стремительно разрастаясь, распался на несколько источников. Ольга не обратила на шум особого внимания, прислушиваясь к ощущениям после пережитой стычки, зато Валерий вскочил, воскликнул сдавленно:

   - Менты!

   Слово возымело магическое действие. Все разом засуетились, задвигались, кто-то поспешно застегивался, кто-то подбирал со скамьи сумки, несколько человек в спешке обшаривали распростершихся на земле противников.

   Сашка живо произнес:

   - Всем счастливо. Встретимся позже. А пока - ноги в руки.

   Демонстрируя на собственном примере, он подхватился, поспешно двинулся вглубь парка. Проходя мимо Ольги, Сашка цапнул ее за руку, повлек, едва не силой таща за собой.

   В теле еще бродили отголоски ярости, и Ольга, нахмурившись, сказала:

   - Ты уверен, что нужно уходить, да еще и бегом?

   Сашка взглянул с удивлением, сказал:

   - Ты что, сейчас же менты прибудут. Хочешь остаться?

   - А ты уверен, что это менты? - раздраженно переспросила Ольга. - А если и они, не вижу ничего страшного. Объясним, как есть, дадим показания.

   На лице спутника отразилось жалость. Он сказал мягко, словно маленькому ребенку:

   - Что менты - факт, у них звук сирен отличается от тех же пожарных. Немного, но отличается. А что до показаний... тебе это надо? Тратить несколько часов, писать бумажки. К тому же, могут ведь и дело завести.

   Ольга сказала с сомнением:

   - Не за что. Они первые начали. Мы лишь защищались.

   Сашка всплеснул руками, сказал с чувством:

   - Такая защита - и нападения не нужно. Ты ж их в колбасу раскатала, в говно! Я до сих пор в себя прийти не могу. Тебя этому вообще где учили? - Заметив сумрачное выражение лица спутницы, поспешно сказал: - Ладно, ладно. Можешь не говорить. А то еще потом за разглашение тайны... - Он хихикнул, перехватив Ольгин взгляд, отмахнулся: - Не обращай внимания, просто, я Геныча вспомнил, вернее, его попытку знакомства с тобой, и подумалось - а ведь он легко отделался!

   Задор угас, на смену бодрости пришла усталость и недовольство, беседа начала утомлять. Ольга произнесла со сдержанным неодобрением:

   - Насчет ментов, ты, пожалуй, прав, не подумала в запале. Так что благодарю, что утащил. Но настроения общаться у меня нет, уж извини, так что дальше пойду одна.

   Защищаясь, Александр выставил перед собой ладони, сказал поспешно:

   - Конечно-конечно, как скажешь. Тут как раз есть дорожка, по ней и пойду.

   Глядя вслед спутнику, что, развернувшись, бодро зашагал в непрерывную, на первый взгляд, стену елей, Ольга бросила вслед:

   - Саш, будь добр, не распространяйся о произошедшем, незачем.

   Тот повернулся, кивнул, согнувшись едва не до пояса, и с тихим шелестом скрылся, ужом протиснувшись сквозь разлапистые ветви елей.

   Покинув парк, Ольга направилась в сторону дома, благо, к этому времени снегопад сошел на нет и ориентироваться в переплетении улочек стало на порядок проще. Вернувшись в квартиру, она приняла душ, чувствуя, как постепенно усиливается головокружение, а к желудку подкатывает тошнота, поспешно прошла в спальню, и, едва коснулась кровати, провалилась в черную пропасть сна.