Страница 3 из 109
Олден, заложив руки за спину, застыл у мерцающего костра, и даже его горб , казалось , излучал возмущение:
-Плохо, Велд. Очень плохо! Но не то, что ты отправил "Сокола" к праотцам, а то, что потерял бдительность и позволил какому то мальчишке упражняться на тебе в стрельбе ! Ну а то , что ты теперь сожалеешь о его смерти, и вовсе не в какие ворота не лезет, ведь этот щенок, если бы всё таки попал, на твой труп малую нужду справил, да ещё и хвастался бы перед своими приятелями, как ловко "Ястреба" уложил!
Велд молчал, ещё ниже опустив голову, но горбун , повернувшись к нему продолжил:
- Вот с аптекой ты поступил правильно: распотрошил в чистую без всяких сомнений, хотя знал, что наша княгиня, не желая вызывать недовольство горожан, уже завтра запретит нам без спросу даже булавку взять!
- Сырья для снадобий постоянно не хватает, да и раненых меньше не становится, - Велд, наконец, поднял голову и холодного посмотрел на главу "Белых".- А необходимые ингредиенты нам здесь вряд ли продадут!
Олден зло усмехнулся:
- Верно, парень, не продадут, потому что и так уже тихо ненавидят , как врагов и захватчиков...- внезапно сотник прищурился и ,без всякого перехода, свирепо зарычал на своего ординарца.- А теперь ответь мне, десятник, куда девается твоя способность мыслить, когда на горизонте начинают маячить тени прошлого?! Ты теряешь контроль, размякаешь, ведёшь себя точно слепой щенок, а это - верная смерть! Слышишь, верная!
Велд поднялся и вытянувшись по уставу, посмотрел прямо в лицо разъярённому сотнику:
- Этого больше не повторится, глава!
-Надеюсь!- Олден, немного успокоившись, пристально взглянул в глаза ординарцу.- Я тебе уже не раз говорил и ещё раз повторю - лелей лишь те воспоминания , которые делают тебя сильнее и злей: не давай себе поблажек , а терпеливо оттачивай клыки , если хочешь выжить и отомстить!
Лицо Велда окаменело:
- Отомстить владыке Астара невозможно! Ну, разве что вспорю животы ещё паре-тройке "Вепрей" и "Сияющих", вот и всё...
Но Олден тихо сказал ему:
- Кто знает, Велд...- а затем посмотрел куда-то в темноту и вновь шепнул,- Кто знает...
...Огонь в камине погас и теперь вокруг царила мгла - непроницаемая, как в штольнях, но при этом тихая - она не наливалась стучащим в висках напряжением, ни сулила приближающуюся угрозу, а несла в себе лишь покой и тишину. Больше не надо вслушиваться в любой , едва различимый шорох, и короткий ночной отдых не разлетится вдруг на тысячи осколков из-за стремительной атаки затаившегося где-то неподалёку неприятеля. Сожжённый неизбывной горечью круг был пройден Велдом до конца, и на новый виток жизни пришёл уже совсем не тот мальчишка, который когда- то так не хотел переезжать в Астар, и даже клялся отцу, что сбежит обратно в Лудей при первой ,представившейся ему возможности! Но Лекки тогда его быстро успокоил: " Мы с тобою в доме единственные мужчины: кормильцы и защитники , так что веди себя как должно! К тому же не на край света едем: в Астаре почти так же, как и в Лаконе- только работу найти легче"...
И, действительно, жизнь семьи в Присте не слишком отличалась от прежней - разве что дом был побольше, а вместо цветника приходилось довольствоваться крошечным задним двориком, на котором постоянно сушилось бельё. Веилен , поначалу, даже снова угодил в храмовую школу- только держали её не жрицы Малики, а начавшие прочно оседать в Астаре поклонники Единого...
Наставник храмовой школы Крештен недовольно посмотрел на новых посетителей: с одной стороны, в его классах мест было более, чем достаточно, но с другой... Амэнец очень не любил , когда его отвлекали от составления счетов, да и брать кого попало на обучение он не собирался, а пришедшие как раз попадали под последнюю категорию. Дело было вовсе не в тёмно- бурых, обычных для связанного с горным делом люда, куртках: в школе Крештена хватало детей мелких лавочников и мастеровых, из которых он всё же надеялся вырастить в последствии верных и преданных слуг Единого... Недовольство жреца вызвала скромная, чёрно-красная вышивка на тельниках пришедших - она лучше всякого говора или черт лица свидетельствовала о том, что стоящие перед ним люди родом из Лакона, а у Крештена было множество причин недолюбливать обитателей этого княжества. Вот только пришедший к нему на поклон горных дел мастер об этом не догадывался и вновь заговорил, нарушая повисшее в комнате молчание.
- Читать и писать мой сын уже умеет- с семи лет обучался в школе при храме Малики...
При упоминаниии Малики Крештен поморщился:
- Так почему же тогда здесь, в Присте, ты не отдал его в такую же школу?.. Твоему сыну даже не пришлось бы привыкать к новым порядкам - жрицы Малики везде обучают одинаково...
- Так переполнена эта школа...- на простом, открытом лице лаконца отразилось смущение, и Крештен нутром почувствовал: врёт! Жрицы Малики были готовы на всё, чтобы в школе при храме ненависного им Единого было как можно меньше детей, и теснота в классах не могла стать для них в этом деле помехой... Тут явно что-то другое!..
- Ну, что ж... Раз так, давай проверим, чему научился твой сын.- Несмотря на осенившую его догадку, Крештен не только сохранил спокойствие, но даже улыбнулся неподвижно стоящему около отца тонкому, русоголовому мальчику.- Вот перо и бумага. Садись, не бойся - я не стану диктовать ничего сложного...
На это показное дружелюбие мальчишка ответил лишь пристальным взглядом серых, не по детски внимательных глаз, а отец ободряюще потрепал сына по плечу.
- У тебя всё получится, Вел.
Мальчишка так и не произнеся в ответ ни одного слова, подошёл к столу, и взявшись за перо, выжидательно взглянул на жреца, а тот, кивнув головой, начал диктовку... Глядя на то, как малолетний лаконец старательно выписывает слова предложений, Крештен сразу же почувствовал какую то неправильность происходящего, но лишь к середине диктанта смог сообразить , в чём заключается причина этого ощущения - мальчишка бегло и уверенно выводил буквы... Левой рукой!.. Ну что ж, тепер ясно, почему жрицы Малики дали лаконцам от ворот поворот! Жрец оборвал себя на полуслове и протянул руку к исписанному листу.
-Довольно...
Почерк у мальчишки был чёткий и даже красивый, а помарок и ошибок он сделал не в пример менше, чем его, уже обучающиеся в школе Единого сверстники. Крештен оторвал взгляд от листа.
- Ты ведь солгал мне, Лекки... Жрицам Малики пришлось не по сердцу то, что твой сын пишет левой!..
На этот раз на лице просителя отразилось не смущение, а настоящее облегчение: было видно, что к лукавству он не привик - ложь ему претила, и теперь Лекки был рад выложить всё, как есть.
- Это так. В Лудее Велу за это часто от школьных наставниц перепадало, а здесь меня и вовсе слушать не стали - жрицы как услышали, что мой Веилен леворукий, так и указали нам на дверь. Вот потому я и солгал теперь - важно ведь ни какой рукой, а как Вел пишет. Ошибок он делает мало - я сам тетради проверял, да и зачатки математики знает ...
Крештен молчал - леворукость, нарушающая установленные Единым для людей правила, ему конечно же, не нравилась, но и не вызывала такого гнева, как у последовательниц Малики - это был порок, который подлежал исправлению, да только стоило ли возиться с малолетним лаконцем?!. Всё равно ничего путного из него не выйдет...
Лекки же,истолковав молчание жреца по-своему, снова заговорил - теперь он делал упор на послушаннии сына и на том, как быстро он всё схватывает...И вот тут до сих пор упрямо хранящий молчание мальчишка сделал то, что определило решение Крештена: подойдя к Лекки, он тронул его за руку и тихо сказал:
- Не надо, отец. Пойдём...- Лекки мгновено осёкся, а Крештен сжал в пальцах перо так, что оно хруснуло: вот он - главный порок!.. Это у лаконцев в крови - как пятдесят лет нзад их южные вотчины отпали от Амэна, так и началось: неблагодарные тут же забыли о том, кому были обязаны порядком и защитой. И ладно бы одна только чернь - у неё всегда бунты на уме, но и мелкие владетели пошли туда же: "Мы де вольные, власти Амэна над нами нет!." И их северные соплеменники не лучше - то же самоуправство и отсуствие почтения, но вот этого маленького лаконца он научит правильному поведению!.