Страница 100 из 109
Вместо ответа эмпат лишь исподлобья зыркнул на сотника и, убедившись, что от этого урока ему никак не отвертеться, опустил голову...
Дохнув на вставленное в частый свинцовый переплёт стекло, Велд начертил на нём силуэт широко раскинувшей крылья птицы - что ни говори, эти три месяца дались ему очень нелегко и такие вечера были для него редкостью: сегодня и завтра в казармах увольнительные и предоставленному самому себе эмпату никуда не надо было спешить...Стук дверей и голоса на лестнице заставили Чующего оторваться от размышлений, но расслышав ворчание Олдена и щебет Мелсы, он усмехнулся - горбун решил дать отдых не только сотне, но и себе самому, и, значит, завтра, в добавок ко всему, не будет ни анатомии, ни алхимии...С Мелсой Велд за это время уже несколько раз пересекался и отношения с любовницей сотника у него сложились вполне приятельские. Он не пытался, тайком от Олдена, зажать Мелсу в углу или ущипнуть за щёку, как это, по словам девчонки, проделывал Ивар, да , к тому же, ни разу не назвал её шлюхой. Мелса , которой было не привыкать к любым унижениям, по достоинству оценила подобное отношение и даже рассказала Велду о своей жизни. Грандомовка по рождению, она в девять лет стала военной добычей десятника "Сов" во время очередной стычки Грандома и Ленда. Десятник не питал склонности к связи со слишком молодыми девочками, а потому все её обязанности сводились к стирке одежды и чистке сапог . Мелса уже было решила, что ей повезло, но по возвращению в Крейстет её хозяин проигрался в карты и , чтобы погасить долг, продал её в дом мамы Зеру. Там она три года мыла полы и стирала платья подопечных мамы, а когда в двенадцать лет у неё начались женские кровотечения, старая Зеру сочла, что Мелса вполне созрела для другой работы. .. К Олдену, в отличии от других клинетов, Мелса питала своеобразную приязнь - во-первых, статус любимой игрушки старого клиента давал ей определённые привилегии, а во-вторых , их знакомство началось с того, что Олден спустил с лестницы пьяного наёмника, который едва не изрезал Мелсе лицо... Потеря привлекательности означала для девочек мамы падение на самую нижнюю ступень их ремесла. Полуголодное существование на улице и побои от самых непотребных клиентов через несколько месяцев оканчивалась смертью под забором, так что благодарственные ласки Мелсы отличались отнюдь не наигранным пылом. Горбун понравился темперамент девчонки и вскоре выделил её среди множества других... Глядя на то, как щёки Мелсы при упоминании о горбуне заливаются краской, Велд думал, что девчонка умудрилась нарушить все правила своего ремесла и втюхаться в сотника, но свои соображения эмпат предпочитал держать при себе - если он угадал, то своим замечанием зацепит девчонку за живое, а ссориться с Мелсой ему не хотелось....
Голоса стихли так же быстро, как и появились и Чующий вновь посмотрел на засыпанные снегом крыши. Вчера днём ему показалось, что на трубе соседнего дома восседает Корви и теперь ему хотелось проверить свою догадку. Конечно же - граев в Крейстете множество и перепутать их с вороном легко, но Велд, вспоминая Росс, не думал, что ошибся. Эмпат закрыл глаза и попытался воссоздать перед своим мысленным взором Корви. Он словно бы рисовал ворона - припоминания и его постоянно всклокоченные перья, и сломанный коготь на левой лапе, и какой-то слишком уж человеческий взгляд, а когда Корви в его воображении стал живым, постарался протянуть между ним и собою тонкую блестящую нить: " Я знаю, что ты здесь, Корви!" Призыв эмпата остался без ответа , но когда он, вздохнув, снова попытался повторить свой опыт, из мысленной сосредоточенности его вывел стук в окно. Открыв глаза Велд увидел восседающего на выступе крыши ворона - от холода его перья встопорщились ещё больше, а в клюве он сжимал нечто непонятное...
Велд немедля распахнул окно - холодный ветер тут же принёс в комнату целый рой снежинок, а ворон , неловко переступая одеревеневшими от холода лапами, перебрался на подоконник.
-Замёрз, бедолага? - Чующий закрыл окно и, ласково огладив Корви, уже собирался спуститься на кухню, но ворон сердито взмахнул крыльями и чуть ли не подпрыгнул на месте. Велд ещё раз внимательно взглянул на птицу и протянул ей ладонь, Корви передал Чующему свою находку и довольно каркнул. Велд удивлённо посмотрел на принесенную вороном вещь - черный, с металлическим отливом камень по своей форме напоминал раскинувшего крылья ястреба - для полного сходства надо было нанести лишь несколько штрихов... Велд задумчиво покатал камень на ладони - отдав Мегрену свой оберег, он с тех пор обходился без какого либо талисмана, но принесённый вороном камень лёг ему в руку. Созданный самой природой амулет нес в себе отголосок Истока и действительно мог стать новым оберегом...
- Спасибо, Корви! - Велд ещё раз огладил ворона и тот, поняв, что его подарок оценили по-достоинству, довольно прикрыл глаза. - А теперь побудь немного сам - сейчас я принесу тебе что-нибудь съестное...
Корви так и остался в комнате эмпата - расправляясь с нарезанным полосками мясом, он пристально наблюдал за тем , как Велд трудится над своим новым талисманом, а когда работа была закончена и Чующий лёг спать, ворон перебрался к нему в изголовье и спрятал голову под крыло...
После того вечера Корви довольно часто навещал эмпата - во время своего гостевания он не только жил в комнате у Чующего, но ещё и иногда посещал первый этаж, сидя у Велда на плече. Связь между вороном и Чующим крепла всё больше и для призыва Корви эмпату уже почти не приходилось тратить силы... Олден, глядя на то, как общаются ворон и эмпат, лишь хмурился - хотя принесённый Корви камень оказался гематитом, а нанесённые эмпатом штрихи были тонкими и точными, сам талисман по стилю сильно напоминал лошадок из злополучного леса. Совершенно бессознательно Велд повторил работу безвестного мастера, лишь слегка её переиначив - это лишний раз подтверждало то, что Седобородый выбрал парня не случайно, и судьба Чующего во многом была уже предрешена. Участь слуги Хозяина Троп была вполне приемлемой для ученика горбуна, но для своего сына он не желал такой, сулящей постоянные и суровые испытания, судьбы, да только изменить свершившееся Олден при всём желании уже не мог и ему оставалось лишь хмуро следить за тем, как Корви, сидя на плече у эмпата, то и дело перебирает волосы у него на виске...
Впрочем, это, было единственным, что омрачало жизнь сотнику - хотя Велд и не унаследовал его дара к колдовству, медицина и ратное ремесло давались ему легко. В будущем из него должен был получится хороший хирург и воин, а его дар Чующего всё ещё находился в постоянном развитии ...
Между тем недели постепенно складывались в месяцы - зима миновала без каких либо приметных событий, но очередная, пришедшая в Крейстет весна, в этот раз принесла с собою не только грозы и вполне ожидаемое шатание в рядах одуревших от тепла и бурлящего в крови желания молодых "Ястребов", но и визит вернувшего себе несколько лет назад Триполем Демера... В своё время возведённый амэнцами на престол Трок-Дорна Бури так и не смог изловить затерявшегося в Ирии единственного выжившего сына рыжего Хеги... Проведённые в изгнании годы превратили безусого мальчишку в опытного воина - Демер не только раскрыл свой природный колдовской дар , но и обзавёлся союзниками, признавшими его право на престол. Владыка Скрула Морген помог ему с войсками, отдав в подчинение несколько своих отрядов, но едва маленькая армия ступила на земли Триполема, к ней стали присоединяться те, кто по сей день считал Бури самозванцем... В этот раз поддержка Амэнцев Бури не помогла - в нескольких боях его войска были разбиты на голову, а начавшееся в вотчинах восстание, заставило временщика искать укрытие в Трок- Дорне... Но в крепости, несмотря на учинённые Бури жестокие чистки , всё равно нашлись верные прежней династии люди. Ночью кто-то открыл отрядам осадившего Трок-Дорн молодого князя ворота, и в замке началось жестокое сражение. Его коридоры и залы переполнились телами как защищавшихся, так и нападавших, а сам Бури , сбросив командование своими ратниками, на плечи чудом выживших в последнем сражении амэнцев, до последнего избегал встречи с Демером. Но коридоры колдовской цитадели так и остались для временщика чужими, а молодой князь запомнил их прихотливые извивы с самого детства, так что их встреча была неизбежной...