Страница 8 из 134
От слов Дара у меня все внутри заледенело. Нет, я отказываюсь в это верить! Моя подруга - не рабыня! Смерть бывшего хозяина должна была сбросить оковы с ее шеи, а я никогда не посмею одеть новые! Мурка, родная, почему ты молчишь? Прошу, успокой меня, скажи, что Ушастик ошибается... Но большая кошка не спешила избавлять меня от моральных терзаний. Она тяжело, совсем как человек, вздохнула, печально поглядела на меня и передала кусочек своих воспоминаний.
Какая ирония - всего несколько минут назад я сравнивал опыт получения памяти от разных реципиентов, отдавая предпочтение воспоминаниям подруги. Так вот, я был не прав. В этот раз все прошло иначе. Мое сознание отключилось, но не мягко и нежно, медленно погружаясь в туман с картинками, увиденными чужими глазами, а резко и больно, как будто меня по голове приласкали разводным гаечным ключом. Мгновение дезориентации, яркая вспышка - и я перестал быть собой...
Комната, наполненная странными запахами, заставляющими нос сильно чесаться. Я удобно устроилась на полу, обвив лапы хвостом. Хозяин сидит рядом на лавке. Ему плохо, я это вижу, но его учитель не испытывает беспокойства. Выходит, опасности для жизни хозяина нет. И все же я волнуюсь. Его дыхание учащается, а мысли становится все труднее различать. Почему эльф ничего не предпринимает? Хозяину все хуже, а я ничего не могу сделать!
Наконец, ушастому надоедает возиться со своими мисками, наполненными разной несъедобной гадостью, и он подходит к нам. Во мне зарождается надежда. Сейчас он все исправит, сейчас хозяину станет легче... Что? Не мешать эльфу, что бы ни случилось? Хорошо, не буду. Он же собирается помочь, ведь так? Но учитель берет хозяина за лапы и внезапно резким движением ломает их. Я слышу возмущенный возглас и бросаюсь на выручку. Тело пронзает вспышка боли, от которой темнеет в глазах. Она останавливает меня лучше любых цепей, и я понимаю, что это означает. Такое уже бывало, когда я пыталась пойти против воли старого хозяина. Я не могу ослушаться приказа!
Вскоре зрение проясняется, и я вижу, как эльф снова ломает хозяину кости, заставляя того кричать. Убью, растерзаю, вырву сердце! Однако и этот порыв порождает дикую, невыносимую боль, которая не позволяет мне сдвинуться с места. Лапы сводит судорога, тело деревенеет, дыхание перехватывает. Я могу лишь наблюдать за тем, как эльф швыряет хозяина на пол и выворачивает ему лапы. Быстрый рывок, громкий хруст, и в моем разуме, там, где раньше ощущалось присутствие сознания родного и горячо любимого человека, появляется пустота. Но издевательства продолжаются, и я понимаю - эльф хочет убить моего Ника!
Всепоглощающая ярость заполняет мое нутро и на краткий миг заглушает боль. Не позволю! Умру, но доберусь до тебя! Древнее, доставшееся от диких предков чувство пробуждает во мне новые силы. Но даже их оказывается недостаточно, чтобы нарушить приказ. И хотя острые когти, наконец, покинули мягкие подушечки на лапах, очередная вспышка боли, много сильнее предыдущих, пронзает меня от хвоста до кончиков ушей, заставляя покориться. Я рычу, но этот рык жалок и еле слышен. Я ничего не могу сделать, не могу защитить своего хозяина. Я бесполезна.
Появляются самки. Может, они помогут, прогонят эльфа? Но нет, после кратких пояснений их волнение утихает, а худший кошмар моей жизни возобновляется. Все мое естество требует броситься на ушастого, ударить, оттолкнуть, сделать хоть что-нибудь, чтобы спасти Ника, но любая попытка пошевелиться приносит невыносимую боль, которая сворачивает мышцы в тугой узел и застилает сознание темным покрывалом.
Когда в очередной раз из глаз уходит тьма, я вижу своих детей, замечаю испуг на их мордочках. Они слышат мои чувства, но не знают, что нужно сделать, чтобы прекратить мучения. А подсказать я не могу, мои мысли захлестывают волны боли. Все, что мне удается - попросить их уйти. Котята подчиняются, а я продолжаю сопротивляться. Снова и снова я борюсь с собой. Нет, уже не надеясь вырвать Ника из лап его мучителя. Я хочу, чтобы пришла боль, которая не даст мне услышать, как хрустят кости моего хозяина, которая не позволит мне увидеть его беспомощное, изломанное, умирающее тело, которая убьет меня прежде, чем я опять потеряю цель своей жизни...
Воспоминание кончилось так же неожиданно. Осознав себя в родной двуногой тушке, я почувствовал, как медленно отступает чужая боль, вытесняясь дикой неуправляемой яростью. Моей собственной яростью, в один миг сорвавшей мою изрядно потрепанную крышу, полностью отключившей тормоза и загнавшей остатки здравого смысла глубоко в подсознание.
Развернувшись, я со всего размаху зарядил Дару в челюсть. Реакцией Ушастик обладал отменной, но фактор внезапности был на моей стороне, так что отшатнуться эльф не успел. Мой кулак угодил ему точнехонько в левую скулу и отбросил назад. Плюхнувшись со всего размаху на пятую точку, Дар схватился за челюсть и замер с выражением вселенского недоумения на лице. Его ошарашенный вид только плеснул маслица в огонь моего гнева. Из груди на свободу вырвалось глухое рычание. Ощерившись, я шагнул к Ушастику, намереваясь хорошенько разукрасить его удивленную рожу, зарядить по печени и между делом сломать пару-тройку ребер, но мне помешали.
Перед эльфом возникла Линь. Да-да, именно 'возникла', я не оговорился. Ее прыжок был настолько стремительным, что у меня сложилось впечатление, будто кошечка натуральным образом телепортировалась. Развернувшись, маленькая марилана продемонстрировала острые зубки и грозно зашипела. Ее поза недвусмысленно заявляла о готовности защищать Ушастика до последнего вздоха, кончик хвоста подрагивал от напряжения, но выражение мордочки было не злым, а каким-то испуганно-обиженным. Так смотрят дети на своих родителей, увлеченных выяснением отношений.
Секунду спустя количество защитников Ушастика увеличилось ровно на штуку - к нам подбежала Лисенок. Шлепнувшись на колени рядом с Даром, девушка обхватила его за плечи и с вызовом уставилась на меня. Вставшие по стойке смирно ушки, нахально приподнятый подбородок и воинственно хлеставший по сторонам хвост рыжей ясно говорили: 'Попробуй только тронь!'. А в наполненных слезами глазах девушки плескался ужас. Он-то и помог мне прийти в себя.
Ярость схлынула, оставив после себя гнетущую пустоту. На душе сделалось так гадко и мерзко, что захотелось пойти и повеситься. О боги, какой же я кретин! Всеми силами пытался сгладить конфликт, найти оправдания действиям своего учителя, уберечь его от гнева Мурки, но даже не поинтересовался причиной ее чувств. Я сразу и безоговорочно принял сторону эльфа, не удосужившись толком разобраться в сущности претензий подруги. Месть за мои страдания? Абсурд! Как сильно должно было раздуться мое самомнение, чтобы выдать подобное предположение?
Плюнув на Ушастика и его малолетних защитниц, я опустился перед подругой, обхватил ее большое, сильное и такое родное тело, зарылся лицом в мягкую шерстку и прошептал:
- Прости. Из меня получился на редкость отвратительный хозяин. Одним своим невежеством я причинил тебе боли больше, чем все твари Проклятых земель, с которыми ты когда-либо встречалась. Но самое ужасное, что понял я это только после того как меня взяли за шкирку, словно нашкодившего котенка, и ткнули носом в лужу. Мурка, я - идиот! Я недостоин тебя...
- Нет! - решительно прервала мои самобичевания подруга. - Это твой учитель заставил меня мучиться, а ты ни в чем не виноват. Ты замечательный хозяин, и я счастлива, что могу быть рядом с тобой. Ты дал мне все, о чем я могла только мечтать. Ты заботишься обо мне, даришь тепло и ласку, позволяешь наслаждаться своими эмоциями... А еще я чувствую, что ты любишь меня. Так же сильно, как свою старшую самку. И сейчас ты боишься, что я могу обидеться на тебя и уйти, - тихо фыркнув, Мурка нежно лизнула меня в щеку. - Не волнуйся, котенок, этого никогда не случится. Ведь я тоже очень-очень сильно тебя люблю. Не потому, что обязана, а потому что сама так хочу. И я скорее умру, чем потеряю тебя.