Колесо фортуны. Антология

УЛИНГЕР

Веселый рыцарь на коне Скакал по дальней стороне, Сердца смущая девам Пленительным напевом. Он звонко пел. И вот одна Застыла молча у окна: «Ах, за певца такого Я все отдать готова!» «Тебя я в замок свой умчу, Любви и песням научу. Спустись-ка в палисадник!» — Сказал веселый всадник. Девица в спаленку вошла, Колечки, камушки нашла, Связала в узел платья И — к рыцарю в объятья. А он щитом ее укрыл И, словно ветер быстрокрыл, С красавицей влюбленной Примчался в лес зеленый. Не по себе ей стало вдруг: Нет никого сто верст вокруг. Лишь белый голубочек Уселся на дубочек. «Твой рыцарь, — молвит голубок, — Двенадцать девушек завлек. Коль разум позабудешь — Тринадцатою будешь!» Она заплакала навзрыд: «Слыхал, что голубь говорит, Как он тебя порочит И гибель мне пророчит?» Смеется Улингер в ответ: «Да это все — пустой навет! Меня — могу дать слово — Он принял за другого. Ну, чем твой рыцарь нехорош? Скорей мне волосы взъерошь! На травку мы приляжем И наши жизни свяжем». Он ей платком глаза утер: «Чего ты плачешь? Слезы — вздор! Иль, проклятый судьбою, Покинут муж тобою?» «Нет, я не замужем пока. Но возле ели, у лужка,— Промолвила девица, — Я вижу чьи-то лица. Что там за люди? Кто они?» «А ты сходи на них взгляни, Да меч бы взять неплохо, Чтоб не было подвоха». «Зачем девице нужен меч? Я не гожусь для бранных встреч. Но люди эти вроде Кружатся в хороводе». Туда направилась она И вдруг отпрянула, бледна: В лесу, на черной ели, Двенадцать дев висели «О, что за страшный хоровод!» — Кричит она и косы рвет. Но крик души скорбящей Никто не слышит в чаще. «Меня ты, злобный рыцарь, здесь, Как этих девушек, повесь, Но не хочу снимать я Перед кончиной платья!» «Оставим этот разговор. Позор для мертвых — не позор. Мне для моей сестрицы Наряд твой пригодится». «Что делать, Улингер? Бери — Свою сестрицу одари, А мне дозволь в награду Три раза крикнуть кряду». «Кричи не три, а тридцать раз — Здесь только совы слышат нас. В моем лесу от века Не встретишь человека!» И вот раздался первый крик: «Господь, яви свой светлый лик! Приди ко мне, спаситель, Чтоб сгинул искуситель!» Затем раздался крик второй: «Меня от изверга укрой, Мария пресвятая! Перед тобой чиста я!» И третий крик звучит в бору. «О брат! Спаси свою сестру! Беда нависла грозно. Спеши, пока не поздно!» Ее мольбу услышал брат. Созвал он всадников отряд — На выручку сестрицы Летит быстрее птицы. Несутся кони, ветр свистит, Лес вспугнут топотом копыт. До срока подоспели Они к той черной ели. «Что пригорюнился, певец? Выходит, песенке — конец. Свою сестру потешу — На сук тебя повешу!» «Видать, и я попался в сеть. Тебе гулять, а мне — висеть. Но только без одежи Мне помирать не гоже!» «Оставим этот разговор. Позор для мертвых — не позор. Камзол твой и кирасу Отдам я свинопасу!» И тотчас головою вниз Разбойник Улингер повис На той же самой ели, Где пленницы висели. Брат посадил в седло сестру И прискакал домой к утру С сестрицею родимой, Живой и невредимой.

КРЫСОЛОВ ИЗ ГАМЕЛЬНА

«Кто там в плаще гуляет пестром, Сверля прохожих взглядом острым, На черной дудочке свистя?.. Господь, спаси мое дитя!» Большая в Гамельне тревога. Крыс развелось там страсть как много. Уже в домах не счесть утрат. Перепугался магистрат. И вдруг волшебник — плут отпетый — Явился, в пестрый плащ одетый, На дивной дудке марш сыграл И прямо в Везер крыс согнал. Закончив труд, у магистрата Волшебник требует оплаты, А те юлят и так и сяк: «За что ж платить-то? За пустяк? Велик ли труд — игра на дудке? Не колдовские ль это шутки? Ступай-ка прочь без лишних слов!» И хлопнул дверью крысолов. Меж тем от крыс освобожденный, Ликует город возрожденный, В соборах — господу хвала! — Весь день гудят колокола. Пир — взрослым, детворе — забава. Но вдруг у северной заставы Вновь появился чудодей, Сыграл на дудочке своей, И в тот же миг на звуки эти Из всех домов сбежались дети, И незнакомец всей гурьбой Увел их в Везер за собой. Никто не видел их отныне, Навек исчезнувших в пучине. Рыдайте, матери, отцы, — Не возвратятся мертвецы. Тела детей волна качает. Кричи! Поток не отвечает. Река бежит, вода течет, Какой ценой оплачен счет!.. Всем эту быль запомнить надо, Чтоб уберечь детей от яда. Людская жадность — вот он яд, Сгубивший гамельнских ребят.