Страница 25 из 35
ВЫТРЕЗВЛЕНИЕ БАХУСА
Валит валом из ворот Весь народ, Взяли парня в оборот! «Отчего ж ты, брат, невесел? Ведь немало куролесил — Скольких с толку сбил ты, брат! Делал умника болваном, Застилал глаза туманом, Одурачивал рассудки, Выворачивал желудки, В тигров обращал ягнят! Набекрень сдвигали шляпы Мы, в твои попавши лапы, И мелькали в дикой пляске Зданья, улицы, коляски. Неспроста тебя винят! Что ж! Отведай в этой клетке Горький плод своей же ветки; Выворачивай желудок, Потеряй и ты рассудок. Не уйдешь отсюда, брат,— Будешь сам себе ты рад!» Валит валом из ворот Весь народ, Взяли парня в оборот! «Мы тебя, браток, потешим, Языки теперь почешем. Вспомни, старый зубоскал, Как, твое вкусивши зелье, Мы кружились каруселью, Как в глазах у нас темнело, Как в ушах у нас звенело. Получай, чего искал! Из пивной, бывало, выйдем — Солнца на небе не видим, Выпив чертову отраву, С ходу валимся в канаву. Вспомни, старый зубоскал, Как луна хмельною ночкой Нам казалась винной бочкой, Как мы башни и курганы Принимали за стаканы. Вспомни, старый зубоскал! Получай, чего искал!» Валит валом из ворот Весь народ. Взяли парня в оборот! «Козни плесть ты мог неплохо. Отчего ж примолк, пройдоха? Иль не знаешь, как тут быть? Видно, в этой переделке Ты забыл свои проделки И, умаявшись от качки, Стал подобен глупой прачке, Растеряв былую прыть! Но послушай: ведь не худо Улизнуть тебе отсюда. Так беги ж, спасая шкуру, К своему дружку Амуру. Прочь, негодный лоботряс! Улепетывай-ка! Живо! Мы ведь, парень, незлобивы, Но коль снова попадешься, От расправы не спасешься! Что, бездельник? Понял нас? Ну, так вот тебе наказ!»МУЖИЦКАЯ СЕРЕНАДА
Слышишь? Выгляни в окно! Средь дождя и мрака Я торчу давным-давно, Мерзну, как собака. Ну и дождь! Потоп кругом! Барабанит в небе гром. Спрятаться куда бы? До чего же ливень зол! Мокнут шляпа и камзол Из-за вздорной бабы. Дождь и гром. В глазах черно. Слышишь? Выгляни в окно! К черту! Выгляни в окно! Холод сводит скулы. Месяц спрятался. Темно. И фонарь задуло. Слышишь? Если, на беду, Я в канаву упаду — Захлебнуться можно. Темнота черней чернил. Дьявол, знать, тебя учил Поступать безбожно! Дождь и гром. В глазах черно. Баба, выгляни в окно! Дура, выгляни в окно! Ах, тебе не жалко? Я молил, я плакал, но — Здесь вернее палка. Иль я попросту дурак, Чтоб всю ночь срамиться так Перед целым светом? Ноют руки, стынет кровь — Распроклятая любовь Виновата в этом! Дождь и гром. В глазах черно. Стерва, выгляни в окно! Тьфу ты черт! Дождусь ли дня?.. Только что со мною?.. Эта ведьма на меня Вылила помои! Сколько я истратил сил, Холод, голод, дождь сносил Ради той чертовки! Дьявол в юбке!.. Хватит петь! Не намерен я терпеть Подлые издевки. Дождь и ветер! Шут с тобой! Баста! Я пошел домой!ДОСТОИНСТВО МУЖЧИНЫ
Да, я — мужчина! Кто другой С моей сравнится силой? Найдись такой — пляши и пой И не робей, друг милый! Лицом подобен богу я И вынужден признаться, Что пью свободно из ручья, Где небеса струятся. Я горд, что черпать в нем могу, Что тем ручьем владею. Навстречу девушке бегу — Целую прямо в шею! Она красна, что маков цвет. Известно, в чем причина: Стал тесен девушке корсет — Понятно, я ж мужчина. Когда в купальню к ней ворвусь, О, как она заплачет! Ведь я — мужчина, и, клянусь, Немало это значит! Да, я — мужчина, хоть порой Одет весьма плачевно, Но оставлять вдвоем со мной Опасно и царевну. Словцо я знаю, чтоб тотчас Нежнейшие принцессы Меня любили, а не вас, Вельможные балбесы! Да, я — мужчина! Суть мою Вам лира доказала. На ней победу я пою, Мне хныкать не пристало! Ведь вспоены одной рекой, Истоком всех творений, Воззвавшим к жизни род людской, И божество и гений. Тиранов я могу стереть Победным талисманом, Что рад скорей в огне сгореть, Но не служить тиранам. Он против перса вел полки На Гранике продымлен, И на германские пески Швырял развратных римлян. Взгляните: кто это сидит Там, в африканском пекле? Кудряв. Могуч. Огонь кипит В очах, подобных Гекле. Явился отрок молодой, А тот ему надменно: «Ты чуешь? Марий пред тобой На прахе Карфагена!» Велик, хотя и побежден, Он даром не сдается. Ведь и в беде — мужчина он, И мир пред ним трясется. Но внуки жалкие его Все промотали с детства, И не осталось ничего От славного наследства. Эх, племя! Не душа — а пар! Без пользы и без славы Вы прошутили высший дар — Свое мужское право. Кряхтя, с улыбкой неживой Бредут толпой бесполой, Тряся порожней головой, Подобной тыкве полой. Так старый химикус вино Прогонит сквозь реторту — И что ж: название одно, А спирт и крепость — к черту! Едва завидят женский взгляд, Они дрожат, и млеют, И замирают, и скулят — Хотят, да не умеют. Мрачнеют сердцем и лицом… Не зря их зависть гложет: Кто не способен быть отцом, Тот и любить не может! Вот отчего, гордясь собой, Кричу подруге милой: «Да! Я — мужчина! Кто другой С моей сравнится силой!»