Страница 1 из 13

Цветные рассказы. Том 2

Кругосветов Саша

Саша Кругосветов

Предисловие

Цветные рассказы. Почему бы им и не быть цветными? – мы же любим цвет, любим цветные картинки. Вот я и написал собственные «цветные рассказы». Так, как учили в Махабхарате.

При этом я далек от мысли пытаться точно следовать букве и духу древнеиндийской поэтики. Это не моя цель. Может, и цель, но не главная. Просто такая игра: выдержать внешнюю канву: «цвет – переживание».

Синий – эротика, любовь.

Белый – юмор, сатира.

Серый – сострадание, печаль, одиночество, может быть, – богооставленность.

Красный – гнев, ярость.

Оранжевый – достоинство, мужество, смелость.

Черный – страх. А до страха, на подходе к страху – уныние, депрессия, неуверенность, тревога, раздражение, безумие, испуг.

Сине-фиолетовый – отвращение.

Желтый – изумление, откровение.

Прозрачный, бесцветный – спокойствие, мудрость, умиротворение.

Игра состоит в том, чтобы написать рассказы, каждый из которых ассоциировался бы с определенным цветом. Чтобы попытаться передать читателю настроение, соответствующее выбранному цвету. Но это все-таки не главное.

Рассказы о другом. А о чем? О чем вообще эта книга?

Эта книга о том, как человек всю жизнь идет от тьмы к свету.

О том, что мы себя совсем не знаем.

О том, что даже такое светлое чувство, как любовь, может погубить человека.

О том, что всегда за нашим левым плечом идет смерть. И ждет, когда мы ошибемся.

О том, что человек – это точка разрыва непрерывной линии. Точка, в которой плюс бесконечность превращается в минус бесконечность. О том, что мы никогда не узнаем себя до конца.

О том, что невозможно отрешиться от жизни, добиться абсолютной прозрачности мыслей и абсолютного спокойствия.

Книга разбита на 18 разделов, каждый из которых представляет собой законченный самостоятельный рассказ. Восемнадцать рассказов. Под каждый цвет – два рассказа, большой и поменьше. Они дополняют друг друга, позволяют взглянуть на одни и те же проблемы и переживания героев с разных сторон, с разных точек зрения.

Действие происходит в Советском Союзе и в России с 60-х годов прошлого столетия по 10-е годы XXI века.

Персонажи переходят из рассказа в рассказ. Можно выделить две основные группы героев – окружение двух несвязанных между собой семей. Одна группа представляет собой круг родственников и знакомых Феликса Петровича Эйлера. Другая собирается вокруг Боба, Бориса Николаевича Романова.

Феликса мы наблюдаем в разных ситуациях, начиная с его 25-летнего возраста («Дух третьего ущелья») и заканчивая рассказом, где ему уже за семьдесят («Третья встреча»); Боба – с семнадцати («Неделя у тетушки Доры») до сорока с лишним лет («Придет время, и она возьмет нас в свой замок»). Примерно то же происходит с их родными, близкими, друзьями, с их окружением. Мы увидим героев на разных этапах их жизненного пути, в различных ситуациях и обстоятельствах, подчас в неожиданном ракурсе, а иногда – и в новом свете.

Поскольку мы следим за эволюцией героев в течение довольно длительного промежутка времени, книгу «Цветные рассказы», по-видимому, можно определить как домашнюю сагу, историю семей Эйлеров и Романовых.

Истории разных поколений этих семей читатель словно наблюдает в замочную скважину. И перед ним разворачивается необычная картина привычного мира, складываясь в своеобразную «Цветную сагу».

Оранжевые рассказы

Дух третьего ущелья

«To knock higher than a kite» – если уж запускать змея, то выше всех!

Феликс Петрович приболел. Да-а, пожалуй, сейчас не лучший момент для недомогания, не время и не место… Пицунда, сентябрь, бархатный сезон, он один, молодой, сильный, что хочешь, то и делай – ныряй, плавай, загорай – самое время для курортной интрижки. А у него температура, потливость, нос болит – видимо, перенырял, может, вода слишком холодная, черт его знает… В общем, поймал гайморит совсем некстати. Болеть всегда некстати… Наглотался таблеток тетрациклина – топорный антибиотик советских времен – устроился на пляже в прозрачной тени чахлых красноватых кустов то ли барбариса, то ли пузыреплодника, спал, ворочался, лениво посматривал со стороны на неспешные пляжные перемещения курортников, ждал, пока антибиотик вкупе с могучими токами его молодого тела сделают, наконец, свое дело.

Феликсу – двадцать восемь; не женат, свободен, прежние любови отплыли в теневые области сознания, а новые… Новая любовь? Да-а-а… Пожалуй, это большой вопрос. Жуля, дурацкая кликуха. Но ей почему-то нравится. Жанна, Жанночка, Жаннет… Почему не Жуля? Довольно ласково. По-свойски. Пожалуй, чуть пренебрежительно. А вообще-то, довольно тепло.

Договорились встретиться сегодня. Надо собираться; идти-то – не близкий путь, а сил, честно говоря, – никаких. В общем, он совсем не в форме. Ничего хорошего из этой встречи все равно не получится. Разве можно отправляться на романтическое свидание в таком состоянии? Одежда его не волновала. Жанна хорошо знает, что за человек Феликс; ей неважно, что он будет в потрепанных шортах, выцветшей рубашке, в сандалиях на босу ногу… Это же обычный советский курорт, даже не курорт – популярное место отдыха, где гостиницы и пансионаты – только для немногих избранных и блатных… Как здесь надо одеваться? Словом, Феликс был далек от образцового юноши совкового бомонда, но Жанне он нравился – профессия, образование, культура, характер… Плюс заработок… Как знать, может, заработок как раз важнее прочего… Да, Феликс – парень хоть куда… Не красавец, конечно… Зато в себе куда как уверен… И косая сажень в плечах. Жанна говорит: «Я тебя выбрала, потому что у тебя правильная посадка головы». Дура все-таки эта Жанна. Или большая хитрюшка. Хитрюшка, хитрюшка. Показывала фотографии. Вот, говорит, я с Витей, мой приятель, чемпион по боксу в тяжелом весе… Приятель… Я знаю: она уже побывала замужем, разошлась. Штамп из паспорта как-то вымарала. Ну, не вымарала… Может, паспорт сменила.

От расположившейся неподалеку стайки бабочек в ярких купальниках отделилась высокая девушка с бледным, почему-то незагорелым лицом. «Какие все-таки красивые ноги у Любы, – подумал Феликс. – Плечи, спина. Женственная, гибкая, с тихим кротким голосом. Чистая душа! Прелестные веснушки… А как танцует! Странно: совершенно очаровательная девушка… и никакого интереса не вызывает – парадокс… Мне почему-то больше нравятся эдакие ласковые кошечки, мягкие, пушистые, правда, потом выясняется… Коварные создания, безнравственные лицедейки, хорошо законспирированные тайные стервы… Вот, кто они такие на самом деле. Получается так…»

– Как дела, Феликс, ты оклемался? – спросила Люба.

– Сколько раз нужно повторять, Любочка?! Я – Феликс Петрович. И, пожалуйста, на «вы».

– Сколько раз, сколько раз, – передразнила его Люба. – Феликс Петрович, да еще на «вы» – с какой стати? Ненамного ты старше нас, нам всем по двадцать пять, только Маринке – восемнадцать.

– Потому что старше вас, немного, но старше, потому что опытнее и умнее. В конце концов, я – мужчина. И вы все должны мне повиноваться.

– Вот я и пришла, чтобы повиноваться, Феликс Петрович. Ты говорил, что собираешься в Третье ущелье. Что там интересного?

– Интересного? Если б ты знала, Любочка, как там хорошо – свежая зелень, прохлада, прозрачный ручей. Вдоль ручья с гор спускаются торговцы. На ослах. Привозят фрукты – виноград, гранат, арбузы… Чача, домашний сыр, лаваш, чурчхела, хачапури. Но вам все равно туда не добраться.