Новое поколение

- И хорошо, что не выбирались, - Буревестник поглядел на спящего сына: к демонам такие прогулки!

- С одной стороны - да, - продолжал развивать свою мысль Лар. - Но с другой... Что дальше? Что нас ждет? Пиво на Ино, стадионы на Навгасе, пляж на Пантэ. Сытая старость... для одного из нас, а для другого...

- Я согласен на сытую старость, - Сэл давно признал тот факт, что проживет намного меньше друзей, и его это не удручало. Главное - не сколько, а как.

- А у тебя есть альтернативы? - заинтересовался Лайс.

- У меня нет, - Иоллар зябко передернул голыми плечами. - Но иногда думаю, что было бы неплохо, если бы жизнь решила за нас. Помните, как Ромар говорил? Не сейчас, лет через сто. Увидеть внуков и умотать подальше от чашки какао и теплого пледа, найти свою последнюю войну, и не дожидаться пока... Короче, думаю, что...

О некоторых вещах вообще противопоказано думать.

Сэл крепче прижал к себе ребенка, показывая, что у него заняты руки, и попросил сидящего рядом Эн-Ферро:

- Стукни за меня этого мыслителя голозадого. Я домой хочу.

9

9

Ленир понятия не имел, как оказался на кровати под цветастым пологом. Но, как бы то ни было, выспался неплохо, и затылок после вчерашнего падения уже не болел, и остатки хмеля за ночь выветрились. Ноги, правда, чуток затекли - спал-то не снимая сапог, и одежда измялась. Но до того ли, когда, открыв глаза, боишься пошевельнуться оттого, что чувствуешь рядом живое тепло и к плечу прильнула голова в ажурном чепце?

- Теперь я просто обязан на тебе жениться, - прошептал эльф, губами потянувшись к розовому кружеву.

- А занавесочку мне подаришь? - перегаром дохнуло из-под оборок.

- Тьфу ты! - принц с досадой отпихнул от себя заспанного огневика.

- Совет да любовь, - пропела от печи Эйли. - Вы тут пока о дне свадьбы сговоритесь, а я пойду воды наберу.

Опершись о край кровати лапами, на постель с любопытством заглядывала мантикошка, на голове у которой, в аккурат между ушей, умостилась удивленно вращавшая глазами саламандра. А кто-то рассказывал, белочка в таких случаях приходит...

- Чего толкаешься? - Эвил, кряхтя, приподнялся и сел, опершись на завешенную гобеленом стену, зачем-то поправил на голове чепчик и лягнулся в ответ так, что эльф чуть не скатился на пол.

- А ты чего тут... это?

- А сам?

Ленир рывком сел. Пригладил волосы и наморщил лоб, пытаясь припомнить события прошлого вечера.

- Много вчера выпили? - спросил думавший о том же маг.

Эльф вспомнил выставленные в рядок чарки-свечки, и как хлопком гасил голубой огонек и опустошал одну за другой. Две, три, четыре... восемь, девять... двенадцать...

- Много, - кивнул он, сбившись со счета.

- И?

- И ты проиграл.

- Это я помню, - недовольно отмахнулся Эвил. - Дернули хоры с тобой связаться! Лучше бы Гаса дождались...

- Так мы дождались.

- И?.. Ик...

- Ты попросил его одолжить нам оружие, чтобы мы могли продолжить спор. Очень вежливо попросил, должен заметить. А он назвал тебя нетрезвым... м-м-м... Как-то нехорошо назвал. Ты обиделся. Несильно. Совсем чуть-чуть... Думаю, волосы у него скоро отрастут...

- Илот Всемогущий, - огневик со стоном закрыл лицо ладонью. - Я подпалил Гаса?

- Он первый начал. Очень невоспитанный тип. Меня он тоже, кстати, назвал остроухим... хм... да... Я тоже обиделся.

- Ты-то хоть огнем не швырялся.

- Так я же не умею, - пожал плечами эльф. - Но кто-то оставил у стены посох... Такая хлипкая палочка, сломалась уже после второго удара.

- А Гас?

- У него очень крепкая голова, мне кажется. Когда на него вылили ведро воды, он, как ни в чем не бывало, поднялся и пошел...

- Куда?

- Не знаю. Но вряд ли туда, куда ты его послал.

- Ужас, - прошептал Эвил, натянув чепец на глаза. - Мы подпалили и отдубасили Гаса? И его свора выпустила нас живьем?

- Мы вообще-то сами ушли. Были там какие-то нервные юноши, кидались на нас с мечами. На нас, безоружных, и с мечами! Это же нечестно!

- Мы сбежали? - спросил упавшим голосом огневик.

- Нет. Сбежали они, после того как мы отобрали у них мечи. А мы еще немного задержались в том достойном заведении, чтобы отпраздновать свою победу и довести до конца наш спор. И ты проиграл. Поэтому привел меня сюда, чтобы объявить Эйли о том, что отказываешься от притязаний на ее руку в мою пользу... Неужели совсем ничего не помнишь?

- Теперь, когда ты рассказал, смутно припоминаю. А что это был за фейерверк? Ну, такое: ух, вверх и бабах - в разные стороны!

- Это была моя шапка вообще-то, - проворчал принц.

А если разобраться, то шапка была даже не его, а Сэллера. Ленир сомневался, что полученную у Буревестника одежду после придется сдавать по описи, но все же было неудобно. Особенно, если учесть, что сам подначивал огневика устроить тот самый «фейерверк». Особенно, после давешних цветочков... К слову, что сталось с розочками, неизвестно. Последнее, что помнил, - это как занюхивал пожухшим букетиком очередную опрокинутую чарку.

- Ох, мать... - Эвил зажмурился и с силой сжал виски. Потом встрепенулся, едва не подпрыгнув на кровати. - Мать, - простонал он уже с другими интонациями, - убьет... Связался же с тобой! А еще говорят, будто эльфы не пьют.

Принц смущенно пожал плечами: мало ли, что говорят. И мало ли, какие у них тут, на Таре, эльфы. На родном Эльмаре пьянство было не в почете, как у детей Элир, так и у их соседей, орков Сумрачного края, но пили и те, и другие. Часто и, бывало, много, но без фанатизма. Легкое вино сопровождало каждую трапезу, и давали его, в малой мере, даже детям: аппетит улучшает, кровь разгоняет. Теплым сладким вином со специями лечили раннюю простуду или же просто грелись. Напитки покрепче употреблялись по случаю, на шумных застольях и горьких тризнах: веселье разжечь или тоску прогнать. У орков принято было даже состязаться в выпивке, но не в том, кто больше в себя вольет, а в том, кто дольше останется на ногах да при памяти: до бесчувствия нализаться считалось у них позором. Только остроухих соседей сыны Сумрака в подобные состязания не звали. По одной простой причине: при всей своей внешней хрупкости и хлипкости те всегда оказывались выносливее в таких испытаниях. И если разобраться, ничего удивительного в этом не было. Ведь если боги наделили кого долгой жизнью, так и позаботились о том, чтобы прожил он эту жизнь, не страдая от мелких хворей, кишечных расстройств и похмелья. Иоллар, имевший в этом вопросе больше познаний, как практических, так и теоретических, неведомо в каких мирах нахватавшись специальных терминах, объяснял как-то брату об особенностях физиологии эльфов, ускоренном метаболизме и ферментах, не только алкоголь, но и яды в умеренных дозах расщепляющих без последствий для организма, но Ленир не взялся бы сейчас повторить все это Эвилу. Во-первых, боялся, что не вспомнит всех тех умных слов. Во-вторых, не хотел, чтобы его обвинили в нечестной победе.

Но огневик и без ферментов нашел, к чему придраться.

Эйли задерживалась, то ли по делам отвлеклась, то ли намеренно дала парням пообщаться без нее, и молодой маг, еще раз заслушав и окончательно припомнив, как они вдвоем, говоря его языком, наваляли первому задире школы и его верной команде, стал разбирать причины своего позорного поражения:

- Вот у тебя вчера что на ужин было?

- Рыба, - не скрывая и не понимая сути вопроса, ответил эльф.

- Во-от! - Эвил поправил сползший на лоб чепчик. - А у меня - основы практической магии, которые мы тут с Эйли дотемна грызли. На пустой желудок и квасу-то много не выпьешь! Так что...

- Предлагаешь повторить? - уточнил Ленир доброжелательно и заметил, как огневик из просто бледного превращается в бледно-зеленого.

- Н-нет... Лучше уж на мечах, как сразу договаривались.

- Как скажешь.

Но что-то говорило, что исход этого поединка ничего не изменит. Ну, не везло Лениру в любви, и все тут! Просто ужас, как не везло. У Иоллара, например, - Ленир во многом на брата равнялся - совсем не так было. Иоллар, когда Галлу встретил, с первого взгляда понял, что это навсегда. И она - тоже поняла. С первого взгляда. Принцу всего лет десять было или чуть больше, когда Лар ему это рассказывал, но запомнил он эти рассказы на всю жизнь. И еще тогда решил, что у него так же будет: с первого взгляда и навсегда. С первым взглядом проблем не было, Ленир только так и влюблялся. И навсегда, наверное, мог бы, но прагматичность, унаследованная, видимо, от отца, подсказывала, что без взаимности навсегда как-то недальновидно. А с взаимностью ну никак не выходило.