Рой

К подбородку скользнула тонкая алая ниточка крови. Ноги Игната подогнулись, тело его начало медленно сползать по стволу, съёживаясь, сморщиваясь, сминаясь, и утопая в ставшей вдруг невероятно просторной одежде…

ГЛАВА № 3

…Вид пришедшего был страшен. Он был ужасен. На заросшем густой щетиной, грязном, исцарапанном лице вошедшего в комнату человека безумным пламенем во взоре горели глаза давно не спавшего и не евшего. Одежда его была в таком жутком виде, будто её кто-то долго и сладострастно кромсал, чем придётся. Лет сто назад в этих краях так традиционно выглядел беглый одичавший каторжник, а сейчас мог выглядеть только такой же беглый, озверевший от долгого одиночества зэк. И вид пришедшего, так же как и сто лет назад, не предвещал ничего хорошего…

Рогожкин, инструктированный начальством на все возможные и даже невероятные случаи жизни, невольно потянулся рукой в раскрытый сейф, в ячейку, где лежал всегда заряженный пистолет.

«Каторжник» буквально упал на свободный стул и лёг грудью и лицом на полированную крышку стола.

— Лейтенант, — хрипло простонал он. — У тебя есть что-нибудь пожрать?.. И покурить… Помираю…

Рогожкин молча достал из сейфа пистолет и демонстративно передёрнул его затвор.

— Не надо, лейтенант… — равнодушно и устало сказал пришедший. — Это совсем не смешно… Я не беглый…

Он поднял всклокоченную голову и буквально обжёг Рогожкина горячечным, лихорадочным взглядом тяжело больного или психически не совсем нормального человека.

— Хотя бы закурить, лейтенант… — взмолился он. — Я тебя умоляю!.. Остальное можно и потом. Если успею…

Рогожкин всё так же молча переложил пистолет в другую руку, достал из ящика стола сигареты с зажигалкой, и пустил их к пришедшему по скользкой полировке длинного стола.

Гость неверными пальцами вынул из пачки одну сигарету, с трудом прикурил и, закрыв воспалённые долгой бессонницей глаза, откинулся на спинку стула. Блаженный стон вырвался из его груди; из-под сжатых ресниц выползли две сразу заблестевшие в лучах заходящего солнца дрожащие слезинки.

— Я из Семёновского леспромхоза, лейтенант, — глухо сказал он, не открывая глаз. — С шестого участка… Захаров…

— Что там у вас случилось? — прямо спросил гостя Рогожкин, давая понять, что готов поверить ему на слово, но пистолет не убрал обратно в сейф, а положил в открытый ящик стола.

Захаров сильно вздрогнул, точно очнувшись от чего-то, открыл свои сумасшедшие глаза, и затравленно завертел всклокоченной головой. Он с грохотом вскочил со стула, подбежал к окну и, прижавшись боком к стене, осторожно выглянул из-за угла на улицу.

— Беда, лейтенант… — сказал он хриплым голосом и снова ожёг Рогожкина пылающим взглядом. — Смерть в тайге…

— Говори яснее, — поморщился Рогожкин.

Захаров опять испуганно выглянул в окно и, по непонятной причине слегка успокоившись, вернулся к столу.

— Яснее некуда, — сказал он, часто затягиваясь, точно боясь, что сигарету у него вот-вот отнимут. — По тайге бродит Смерть, и она может прийти сюда… Не сегодня так завтра…

— Не темни! — резко сказал Рогожкин. Он был на службе, на которой терпеть не мог длительных и невразумительных вступлений. — Какая смерть и где именно она бродит?!

— Свяжись с военными, лейтенант! — продолжал паниковать перепуганный чем-то до смерти Захаров. — Быстрее!!! Время дорого! Ты мне всё равно не поверишь, сочтёшь меня за сумасшедшего! А без военных с ними так и так не справиться! Если и с ними получится!

Рогожкин снова достал пистолет.

— Тогда я тебя немедленно арестую! До окончательного выяснения личности! Имею на это право!

— А зачем такие сложности? — вдруг удивился Захаров. — Ты позвони в наш леспромхоз, и я сам прямо при тебе с ними поговорю. Только побыстрее, лейтенант! Военных нужно обо всём известить как можно скорее! Иначе будет поздно! Совсем поздно!

Рогожкин устало посмотрел на явно мешавшийся пистолет, пожал плечами, положил трубку телефона на стол, и, не убирая оружия, послушно набрал номер Семёновского леспромхоза.

Контора ответила ему короткими гудками.

— Там занято, — сказал он, кладя трубку.

Захаров выронил изо рта остатки сигареты и зажал грязными руками заросшее дремучей щетиной лицо.

— Да, лейтенант, там действительно всё занято… — не сразу выдавил он из себя со смертельной тоской в дрожащем голосе. — И, похоже, уже никогда не освободится… Никогда…

В его голосе были такие убеждённость и обречённость, что Рогожкину стало немножко не по себе. Он снова попытался связаться с леспромхозом, но опять безрезультатно.

Захаров сидел в напряжённой позе готового к прыжку на рекордную высоту, и из его расширенных глаз потоками хлестал страх. Рогожкин старался избегать встречаться с его взглядом.

— Не связаться тебе с моим леспромхозом… — упавшим, но уверенным голосом сказал вдруг Захаров. — Тогда попробуй попасть в какой-нибудь посёлок поблизости от него.

Рогожкин устало вздохнул, с облегчением бросил своё, порядком надоевшее оружие в ящик стола, и торопливо придвинул к себе телефон, устраиваясь на стуле поудобнее.

…Рысь молчала, Абрамцево — тоже. В Останино, Грязи, Бологом и Карше трубки никто не брал.

— Позвони в Вахромеевку… — неожиданно посоветовал оцепеневший на стуле Захаров.

Рогожкин с трудом заставил себя посмотреть в его затравленные глаза и, мгновенно заразившись от него необъяснимым звериным страхом, сам внутренне похолодел: Вахромеевка была всего в трёх с небольшим километрах отсюда. Он набрал известный ему в соседнем посёлке номер и с остановившимся взглядом долго сидел молча, ожидая ответ.

— Всё… — прошептал окаменевший Захаров. — Поздно… Обложили нас со всех сторон…

Он вдруг вскочил, опрокинув стул, и опрометью выбежал из кабинета, громко хлопнув ещё и дверью. Рогожкин бросил трубку, инстинктивно выдернул из стола пистолет и кинулся за ним.

— Стой!!! — заорал он вслед убегавшему. — Стой!!! Да ты хоть объясни толком, что стряслось!!!

Захаров, почему-то петляя, во весь опор бежал под гору, к реке. Лейтенант на бегу поднял вверх руку с пистолетом и нажал на спуск. Грохнул выстрел и тут же с неба, как ему после выстрела показалось беззвучно, упал быстрый и плотный жёлто-красный рой…

…Рогожкин точно наткнулся грудью на тысячи раскалённых игл и, уже падая, задыхаясь от сжигавшего его изнутри, рвущегося наружу пламени, увидел, как странный рой рванулся вверх, успел поднять пистолет, и трижды нажал на спуск.

Рой слегка поредел и испуганно брызнул в разные стороны, но лейтенант ничего этого уже не видел. Он упал на колени, надсадно кашляя от раздиравшей его грудь боли, харкал на камни красными комками и сгустками, удивлённо глядя на них, потом упал лицом на скользкие, тёплые от солнца речные голыши, лениво посучил ногами, и, наконец, затих…

…Захаров бежал к реке, боясь, что обескураженный полицейский начнёт стрелять вслед и, не дай Бог, может попасть. Он опасался не того, что тот его ненароком убьёт; страшила возможная рана, которая остановит, и это будет означать гибель пострашнее лёгкой смерти от пули. Захаров чувствовал себя сейчас зайцем, спасавшимся сразу от двух волков, и думал лишь о том, что надо непременно добраться до реки.

Успеть!!! Только в ней сейчас спасение!!! Только в ней!!!

…Сзади грохнуло. Раз! Другой! Третий! Четвёртый! Захаров инстинктивно пригнулся, но стреляли явно не по нему. Он обернулся на бегу и увидел, что лейтенант лежит, распластавшись на камнях. Роя Захаров не заметил, но понял, что тот где-то рядом. Убивший лейтенанта, похоже, уже не опасен, но поблизости должны быть другие, с полным боекомплектом наизготовку. Захаров слышал доносившиеся из посёлка дикие крики и увидел беспорядочно бегавших людей. Они спотыкались, падали, и Захаров понимал, почему…