Страница 31 из 63
- Чтобы не дать возможность флоту противника внезапно атаковать Севастополь и нанести урон стоящему на рейде флоту. Ведь это так просто, товарищи! - голос адмирала взывал к разуму и логике допрашивавших его людей, но они оказались глухи к нему.
- Не дать возможность вражескому флоту атаковать Севастополь - это ясно. Не ясно, какому флоту? - задал вопрос Мехлис, который не был таким наивным и простым, как могло показаться.
- Я вас совершенно не понимаю, что значит, какому флоту. Вражескому, вражескому флоту! - с чувством обреченного на смерть человека упорствовал адмирал.
- Нам с товарищем Мехлисом непонятно о флоте, какого государства идет речь - вступил в беседу командующий.
- Немецкий флот находится в Бресте, Гамбурге и Киркенесе и вход в Средиземное море ему блокирует английский флот в Атлантике. Итальянский флот полностью блокирован в своих портах кораблями александрийской эскадрой англичан и его прорыв в Черное море вряд ли возможен. К тому же Турция, согласно договору о проливах обязана закрыть их для всех военных кораблей на время военных действий. Из воюющих с нами государств остаются Болгария и Румыния, но у них нет большого количества кораблей, без которых нападение на Севастополь откровенной воды авантюра.
Чисто теоретически остаются флота самой Турции, Франции и Великобритании, но и тут маленькая неувязка. Турция нейтральная страна и в боевых действиях участия принять не может. Французский флот большей частью уничтожен англичанами, либо захвачен немцами и как боевая единица равен нулю. Остаются англичане, но они наши союзники и их нынешнее положение вряд ли позволит им вести активные боевые действия в Черном море. Вот нам и не понятна государственная принадлежность вражеского флота - проявил убийственную осведомленность Рокоссовский, наводя адмирала на неприятные размышления 'кто?'.
- Мины были установлены перед Севастополем на случай внезапного прорыва через проливы кораблей итальянского флота - выдавил из себя Октябрьский.
- Хорошо, - согласился с ним Рокоссовский, - в сорок первом году была одна обстановка, сейчас совершенно другая. Максимум что могут перебросить немцы и итальянцы в Черное море это торпедные катера, быстроходные баржи и прочую мелочь, а это совсем другое, согласитесь.
- Что вы хотите этим сказать? - насторожился, адмирал, хотя в глубине души уже все прекрасно понял.
- В связи с отсутствием прямой угрозы Севастополю и наличие угрозы подрыва наших транспортных кораблей на минах, нужно очистить от мин подступы к городу. Не полностью конечно, но существенно расширить зону свободного плавания.
- Это невозможно, товарищ командующий! Это откроет дорогу вражескому флоту в Севастополь - начал, было, адмирал, но Мехлис решительно оборвал его.
- В отношении вражеского флота мы уже все выяснили, и возвращаться к нему не будем. Мины следует убрать как можно скорее, чтобы не затруднять время прохождения в гавань Севастополя кораблей и не делать их легкой добычей вражеской авиации.
- Без согласия с наркомом Кузнецовым я не могу сделать этого!
- Согласно распоряжению Ставки Черноморский флот подчинен Крымскому фронту и значит, обязан выполнять приказы Военного совета фронта. Мы с генерал-лейтенантом Рокоссовским считаем необходимым убрать мины, чтобы впредь на них не подрывались наши корабли с грузом для Севастополя. Вам все ясно, товарищ Октябрьский.
- Вы превышаете делегированные вам Ставкой полномочия. Минные поля нельзя убирать!
- Товарищ Октябрьский, ни я, ни армейский комиссар 1-го ранга товарищ Мехлис не услышали от вас убедительных аргументов, согласно которым минные поля нужно оставить в их прежнем положении. То, что вы не согласны с нашим решением это ваше право. Согласно воинскому уставу вы вправе обжаловать приказ перед вышестоящим командованием, но перед этим должны его выполнить, - отчеканил Рокоссовский, - сейчас его отпечатают, мы подпишем и вручим вам к исполнению.
- Ясно - угрюмо бросил адмирал, но его мучители не собирались прекращать экзекуцию.
- Военный совет фронта совершенно не устраивает то количество зенитных пулеметов, что вы устанавливаете на транспортах. Нужно не менее четырех установок вместе тех двух, что устанавливаете вы сейчас на них - высказал свои претензии Мехлис.
- У нас нет больше пулеметов. Нет их, поймите.
- Нет, есть. Сколько времени необходимо на переустановку зенитного пулемета с одного корабля на другой? От нескольких часов до одного дня, не так ли? - говорил посланец Сталина, заглядывая в свой походный блокнот.
- Да, в зависимости от установки - признал Октябрьский.
- Все верно, - радостно подтвердил Мехлис. - На одном только крейсере 'Красный Кавказ', что сейчас проходит ремонт не меньше сорока четырех зенитных пушек и пулеметов, а если к этому присовокупить находящиеся в ремонте эсминцы и прочие корабли, то их число перевалит за сто. Военный совет фронта приказывает временно изъять их с кораблей и установить на транспорты и сопровождающие их корабли. На это вы получите соответствующий приказ отдельно. Подождите в приемной.
Униженный и оскорбленный адмирал, понуро повесив голову, покинул кабинет, а невольный дуумвират принялся обсуждать иные цели и задачи. После Октябрьского, Рокоссовский затребовал к себе майора Зиньковича, давно сидящего в приемной. К нему были свои претензии и предложения.
- Что с разведывательно-диверсионным отрядом, подготовили? - напомнил майору Мехлис недавний разговор.
- Да, товарищ заместитель наркома. Двенадцать человек все морские пехотинцы с боевым опытом, командир старший лейтенант Ножин. Сейчас занимаются изучением основам подрывного дела и проведению диверсий
- Диверсии это хорошо, но нам гораздо важнее иметь свои глаза и уши по ту сторону фронта, в тылу у немцев. В первую очередь нам нужно знать месторасположение аэродромов и топливных складов противника.
- А как же осадные орудия крупного калибра или задача отряду меняется? - удивился майор.
- В первую очередь аэродромы и их топливные склады, склады в особенности, - пояснил Рокоссовский, - а потом уже осадные гаубицы, мортиры и артиллерийские склады их обслуживающие. Может случиться так, что топливные склады будут важнее, чем эти орудия.
- Разрешите узнать, почему произошли такие изменения, товарищ командующий. Изменились обстоятельства? - уточнил Зинькович.
- Да изменились. По мнению нашего главного артиллериста генерала Казакова, все эти огромные пушки могут оказаться не той величиной, которой кажутся. Как говорится большая фигура, но дурра. 'Лаптежники' и 'юнкерсы' могут быть гораздо опаснее, чем все эти 'Одины' и 'Торы' вместе взятые - честно признался майору Рокоссовский.
- Что же, поживем, увидим, а пока будем верить специалистам. Что ни будь ещё?
- Надо, чтобы группа была заброшена в тыл немцам к первым числам июня. Как собираетесь забрасывать группу, по воздуху?
- Нет. В отряде партизан нет подходящего места для посадки самолета, а сбрасывать группу на парашютах большой риск. У людей нет опыта прыжков, поэтому придется отправлять их морем на торпедном катере. Метод отработанный и ранее сбоев не давал.
- Вам виднее, Александр Аверьянович. Надеюсь, что ваши люди в случаи необходимости готовы выполнить спецзадание, о котором мы говорили ранее.
- Да, готовы. В составе группы включено два снайпера.
- Хорошо. Тогда не смею вас задерживать - молвил Рокоссовский и майор откланялся.
Мехлис подошел к висевшей на стене карте Крыма и, коснувшись красного флажка воткнутого в карту в районе Севастополя, спросил генерала.
- Значит, вы твердо определяете начало штурма Севастополя немцами первыми числами июня?
- Да, все указывает на это. И участившиеся пристрелки артиллерии, и увеличение числа самолетов противника по сведениям партизан и переброска из-под Керчи немецкого мотополка с заменой его румынами согласно донесениям разведки.
- Однако танковый батальон по-прежнему занимает свои позиции и, похоже, уходить не собирается.