Виртронация

– Я тут придумал, чуть не забыл, – вспоминает Рисбо. – А что если сделать так, чтобы можно было поднять любое оружие. Правда, если оружие слишком большого уровня, то просто не будет давать весь урон.

– Зачётная идея! – хвалю Рисбо. – Но в Виртронации игровая политика мне нравится больше.

– Согласен, – кивает Синклер. – Тут не только разрешено использовать любое оружие. Точнее, мы даже сейчас, в самом начале игры, способны использовать любое оружие из этой игры, которое будет отдавать весь урон. И даже думаю, что мы будем способны вот этим оружием, – поднимает на секунду свой молот. – Побеждать самых сильных врагов.

– Приближение к реальности рулит, – говорю.

– Так точно!

И действительно, если, например, сравнивать меч и камень, то меч наносит больше урона, чем камень. Это происходит потому, что камень не может протыкать или рубить. А если сравнивать простенькие мечи с какими-нибудь якобы мощными, то по урону они не должны сильно отличаться. Разница в уроне может быть лишь за счёт разницы в весе. Всё потому, что тут нет уровней. Можно взять в начале одно совершенно любое понравившееся оружие и играть им всё время. Можно даже сразу взять какой-нибудь большой тяжёлый меч, если сможешь его добыть, и если мозг позволит его поднять и использовать. Даже в таком случае этот меч не будет намного лучше простенького клинка, которых в каждой лавке полным полно. Качество боя полностью зависит от собственных врождённых характеристик. Всё это на пользу развития собственных нейроинтерфейсных навыков, и для кошелька удобно.

– Типа мощнявую вы теорию двинули, – веселится Челс. – Просто ОМГ.

– ОМГ теория, – прикалывается Рисбо.

Все весело реагируют на высказывание, и в разговоре возникает пауза. В этой тишине, длинный пещерный коридор начинает навевать чувство некой недосказанности. Скорее всего, это моё личное – всё то, что за последнее время открылось мне. И во-первых, это то, что я кажется становлюсь сенсориком.

Смотрю украдкой на Тучку. Сейчас она думает о чём-то. Надо как-то к ней подобраться и задеть. Если не получится в процессе, то хотя бы в конце нашего путешествия. Сделать что-то типа прощального рукопожатия. Можно конечно ей рассказать о моих избирательных ощущениях, но есть в этом что-то интимное, и личное. Это довольно щекотливые темы, и к тому-же мало меня интересующие.

Может быть пока обдумать существование почти точной копии виртуального пространства гаража со спортзалом в мире снов. Как такое может быть? Кому и зачем это понадобилось? Возможно, я увидел лишь малую часть, и на самом деле, в том месте мира снов присутствует копия всей Виртронации.

– А у нас теперь будет вторая квартира, – хвастается Тучка. – Та, что напротив. Шестнадцатый номер.

– Когда в гости? – улыбается Синклер.

– Да ты чё, ещё рано, – смеётся она. – Только потолок есть.

– Всё норм, я как-нибудь приспособлюсь, – прикалывается он.

– Я бы на это посмотрела.

– Заценил бы, но так не катит, – отказывается Челс. – Обожду.

– А я глядел, – признаётся Рисбо. – Весь дом внутри видно. Я чуть до самого низа не упал.

Конечно же у них в Горске все остальные дома – пустышки, а именно, присутствуют, лишь для антуража. И значит все остальные двери, тоже просто нарисованы. Зачем создавать то, что скорее всего, никто никогда не увидит.

– Любопытно, для кого квартирка?

– А кто хочет живите... – расщедривается Тучка. – Хочешь, ты Синклер.

– Только с одним условием... – добавляет Синклер.

– Да, только с одним условием, – смеётся Тучка.

– ОМГ, вы опять! – встревает Челс, но по его тону, он вроде как не против услышать продолжение.

– С одним условием, – пытается договорить Тучка. – Все обои будут розовые.

Услышанное веселит присутствующих. Видимо, это их давняя игра, в которую они первый раз играют при мне.

– Думаю, ты в этой квартире собираешься проводить эксперименты над психикой мужчин, – рассуждает Синклер.

– А я надеялась, что вы мужчины не такие чувствительные, как женщины.

– Дело не в этом, – упирается Синклер. – Розовый цвет, это удар по репутации мужчины, а чувствительность, не признак женственности. Признак женственности, это женская реакция на чувства.

– И что это, по твоему, за женская реакция? – пытается понять Тучка.

– Допустим, парень стал сенсориком. Фактически, у него появились новые, более эфемерные, чувства. Значит он стал чувствительнее. При этом он не только не стал женственнее, но и даже стал мужественнее, потому что стал получать больше информации из окружения, а значит стал менее уязвим.

– Поняла, поняла! Мужчина сенсорик не должен показывать своих чувств.

– Так точно, – соглашается Синклер. – Он должен пользоваться чувствами, которых может быть даже больше, чем у женщины, но он не должен ходить ахать и охать.

– Это ещё почему у него больше чувств, чем у женщины? – наигранно возмущается Тучка.

– На данный момент я говорил о женщине не сенсорике, но если сравнивать мужчину и женщину в равных условиях, то мужчина по природе воин, и он защищает женщину. Той же интуиции у мужчины должно быть больше, как и других разных чувств для выживания.

– Походу девчонку порвёт, если ей дать мужские чувства, а мужику дать её чувства, – добавляет Челс.

Это заявление раззадоривает мужскую часть команды.

– Челс неее, ну что ты такое говоришь... – не соглашается Тучка. – Мы тоже много чувствуем, и интуиция у нас есть.

– Ну а что с мужчиной-то станет? – интересуется Рисбо.

– Типа скукожится, – добивает Челс свою шутку.

– Да ничего не станет, – отрезает Синклер. – Природа каждому из полов даёт свой неповторимый набор чувств, но равный по количеству.

– А я так и поняла, что ты не серьёзно.

– Но я всё ещё думаю, что мужчина более сдержан в эмоциональных проявлениях своих чувств.

– Почувствуйте это, – показывает Сенс вперёд.

Все тут же реагируют.

Оказывается, наш длинный пещерный коридор закончился, и далее виднелся, лишь, слабо освещённый кусок стены, посреди кромешной темноты.

– Это что-то новенькое, – комментирует Синклер.

Осторожно подходим. Заглядываем.

– Ух ты! – восхищается Рисбо. – Сколько места.

Вдруг из этой глубины, до нас доносится далёкий вопль, как будто кто-то убил существо. Очень похоже на обычный звуковой фон.

Смотрю на мини-карту, надеясь увидеть игрока в той стороне, но там никого. Это учитывая, что масштаб мини-карты сейчас настроен на большее расстояние, чем слышимое максимальное расстояние до источника звука.

Новый нечеловеческий крик окончательно подтверждает мои догадки по поводу обычного звукового фонового сопровождения для поддержания соответствующей атмосферы.

– Что-то мне подсказывает, – заходит Синклер первым, – тут начнётся самое интересное.

– Пожалуй, не хватит нам света, – показывает Тучка на мою светящуюся биту. – Надо каждому дать по такому фонарику.

Идея Тучки конечно хорошая, вот только не очень практичная. Не удобно будет воевать одной рукой, и держать светящуюся биту в другой, тем более самой Тучке. У нас ведь не по три руки, как у того зеленокожего...

А что если держать светящийся предмет не рукой, а головой. Или вообще любой другой частью тела. Как же я сразу не догадался...

– Есть идея! – объявляю во всеуслышание, и тут же оказываюсь в центре внимания. – Всё просто. Найдите каждый у себя простенький объект небольшого размера, и наденьте его на центр тела. Потом сместите координату положения этого объекта в любое удобное место, как это делали со своей одеждой, когда настраивали под себя. И включите в настройках свечение.

– Мммм, класс, – тут же начинает реализовывать Тучка.

– Это ты хорошо придумал, – хвалит Синклер. Все остальные соглашаются.

– Мне типа стиль не позволяет, – отказывается Челс.

Это заявление заставляет присутствующих улыбнуться.

– Стильные майки, шлют тебе лайки, – вспоминает Рисбо знакомый слоган из рекламы.