Страница 4 из 13
Кобылин длинно, матерно выругался. На палубе гидрокрейсера суетились люди; кто-то выпустил ручную сигнальную ракету, указывая положение субмарины.
- Взлетаем на восьми! - заорал Эссен. Наблюдатель крутанул пропеллер, мотор застрелял, плюнул дымом и касторовой вонью. Горячее масло веером брызнуло во все стороны, и лейтенант поморщился - вращающийся вместе с пропеллером блок цилиндров «Гнома» исправно выдавал такой вот масляный душ. При расходе масла десять литров в час, видок у гидроплана получался еще тот, да и пилотская куртка навечно впитывала запах горелой касторки.
Кобылин, хватаясь за растяжки, перелез через командира, плюхнулся на левое сиденье, и М-5, лихо развернувшись, пошла на взлет.
***
Подлодку отогнали быстро. Корнилович кружил над субмариной и пускал сигнальные ракеты. Эссен подивился - до сих пор он лишь читал о том, как британские пилоты находят субмарины в подводном положении, а тут на тебе: наблюдатель Корниловича, подпоручик по адмиралтейству Бушмарин тоже сподобился! Пожалуй, из российских авиаторов он первый, кому это удалось.
«Заветный», отчаянно дымя, ходил короткими зигзагами и сбрасывал подрывные заряды. Вода вспучивалась в кильватерной струе пенным горбом, горб лопался столбом брызг. «Алмаз» тоже дал ход, его стодвадцатимиллиметровки захлопали, вспарывая воду «ныряющими» снарядами. Аппарат Марченко и Лобанова-Ростовского так и не взлетел, и теперь беспомощно раскачивался на разведенной волне. Эссен увидел, что князь встал в полный рост, и азартно размахивает руками.
Субмарина сумела уйти. Аппараты долго кружили вокруг кораблей, высматривая под волнами продолговатую тень, но тщетно. Оставалось только подивиться невероятному стечению обстоятельств. Фон Эссен помахал рукой пристроившемуся справа Корниловичу, прислушался к звуку мотора и поморщился. «Гном» тарахтел на непривычных тонах - восемь цилиндров вместо девяти, куда там...
А ведь еще аппараты «николаевской» авиагруппы, вспомнил лейтенант. В суматохе о них забыли, а погода, кажется, портится. Надо поторопить «Заветного», а и до беды недалеко. Субмарина все одно, улизнула, а гидроплан - сооружение хрупкое, волны в два счета разломают его фанерный корпус.
Да и о себе пора подумать - сверху хорошо видно, как волны то там, то здесь, вспениваются барашками. Еще немного, и посадка станет опасной...
ГЛАВА ВТОРАЯ
I
2016-й год
В 20 милях
от Балаклавской бухты.
ПСКР «Адамант»
Сергей Велесов, писатель
Кораблик оказался хорош. Изящно-угловатый, построенный по последней стелс-моде, «Адамант» радуетглаз сине-белыми, с полосой триколора, цветами береговой охраны, и это резко выделяет его на фоне шаровой краски боевых единиц ВМФ.
Я вальяжно опираюсь на леер, обозревая окружающий пейзаж, в основном, состоящий из воды и облачной мути. Я впервые оказался на настоящем военном судне - пограничные «Ярославцы», на которых я когда-то катался по Белому морю, в счет не шли. Имелся, правда, солидный «парусный» стаж - но где соломбальская «дорка», пусть и вооруженная под гафельную шхуну, а где боевой корабль?
А вот там, куда предстоит отправиться, боевые парусники еще в ходу.
В миле от «Адаманта», мористее, стоит большой десантный корабль проекта 775 «Можайск». На правой его раковине низкий силуэт - малый противолодочник «Помор». Им предстоит совершить нечто из репертуара научной фантастики: установка «Пробой», смонтированная на «Академике Макееве» должна создать то, что физики Проекта называют «воронка перехода». Из их объяснений я понял только, что некие "вихревые поля" образуют гигантский конус, в пределах которого можно произвольно менять метрику пространства-времени. Энергии сей процесс потребляет немеряно; для этого на спешно достроенный морской транспорт вооружений проекта 20118ТВ втиснули ядерный реактор, снятый с подводной лодки. Место штатного крана занял громоздкий, почти вровень с рубкой, тор вихревого генератора. Он раза в полтора перекрывает ширину судна в миделе, сильно выступая за габариты бортов, и это придавало транспорту нелепый вид теплохода, уестествляемого звездолетом пришельцев. Как военные скрыли секретную начинку во время перехода с Северов - остается только гадать. Местные остряки немедленно прозвали это сооружение ЦЕРН-ом; сейчас "Макеев»-ЦЕРН держится милях в трех мористее "Адаманта", и его белый силуэт сливается с облачной пеленой на горизонте.
Сам эксперимент начался еще вчера. «Пробою», прежде чем сформировать «воронку перехода», предстоит выйти на рабочий режим - «раскочегариться», - а на это требуется часов тридцать. До «часа Ч» остается около полусуток, и нервы у всех участников Проекта натянуты, как струны.
Погода портится, и это не каприз природы - насыщенные энергией вихревые поля «Пробоя» влияют на состояние атмосферы. Из космоса все это выглядит, как странная метеорологическая аномалия - кольцевой облачный фронт, диаметром в двадцать морских миль, постепенно стягивающийся к центру.
Район проведения эксперимента объявили зоной «внезапных военно-морских учений». Авиадиспетчеры уводят гражданские борта в сторону; пограничные катера блокируют прилегающую акваторию. Вокруг на много миль - ни самолета, ни судна, ни лодочки, и мы физически ощущаем накрывший корабли купол отчуждения.
Это походит на глаз урагана: туманные стены несутся по кругу, струятся, образуя непривычные глазу облачные потоки. Массы облаков вращаются против часовой стрелки: физики утверждают, что в их мутно-серой стене, отказывает любая электроника, вязнут лучи радаров, лазерные пучки, ультразвуковое излучение и еще, невесть что. Этот побочный эффект Проекта тоже интересует военных: согласно строго засекреченной легенде, флот, под прикрытием «внезапных учений», испытывает новейшую систему электронной маскировки. Даже вездесущие спутники не могутзаглянуть в центр облачного «бублика», настолько сильны загадочные помехи.
На ПСКР «Адамант» сейчас располагается временный штаб Проекта «К-18-54». Ему, как и «Академику Макееву», предстоит остаться в XXI-м веке. А вот «Можайск» и «Помора» ждет бросок на сто шестьдесят два года сквозь время, в прошлое. Профессор Груздев уверяет, что корабли экспедиции выйдут из воронки перехода четырнадцатого апреля 1854-го года, милях в двадцати. А через восемь, двадцать второго апреля (десятого по старому стилю) дней англо-французская эскадра появится возле Одессы.
Что ж, памятник Дюку рискует лишиться своей главной достопримечательности - ядра, застрявшего в гранитном цоколе. Вряд союзникам будет до пальбы по городу: девять деревянных кораблей против скорострелок БДК, торпед и РБУ «Помора» - о чем тут говорить?
II
1916-й год, февраль.
Недалеко от Зонгулдака
Подводная лодка UВ-7
обер-лейтенант цур зее
Ганс Лютйоганн
Подводная лодка никуда не ушла. Ее командир проявил редкое даже для подводников Кайзермарине хладнокровие - вместо того, чтобы уходить прочь от русского гидрокрейсера и почти наверняка погибнуть, обер-лейтенант цур зее Ганс Лютйоганн скомандовал идти на сближение. И пока миноносец бросал подрывные заряды в стороне от авиаматки - отсиделся чуть ли не под килем угольщика. Риск был страшный: UВ-7 могли заметить возвращавшиеся гидропланы, но расчет строился на том, что авиаторы будут думать о посадке, а не о поисках.
Аккумуляторы опустели почти наполовину, воздух в отсеках стал ощутимо спертым, но капитан скомандовал затаиться и ждать. Службы гидроакустики на русских кораблях отродясь не было, так что Лютйоганн был настроен оптимистично. Лишь бы дотерпеть, когда гидрокрейсер начнет принимать самолеты, и тогда он снова сделается великолепной целью. В аппаратах две торпеды, и на этот раз промаха не случится - стрелять они будут с пистолетной дистанции, в упор.