Дневник невестки

Мы были очень неаккуратны. Презервативы использовали неправильно – мы надули из них воздушные шарики и отпустили в окно. Их немножко погоняло ветром по садочку, а потом они один за другим напоролись на острые ветки. Барьерная контрацепция нам не подошла, мы не хотели никаких барьеров. Тело просилось на волю – и, разумеется, каникулы закончились беременностью.

Да, девушки, вы верно догадались… Да, я вышла замуж по залету. И это лучше, чем по любви. Про любовь мы ничего не знали. Одни предположения и кое-что из курса русской литературы. В конце девяностых любовь была не в моде. Все наше поколение окунули носом в запоздавшую сексуальную революцию, поэтому мы не могли влюбиться, как наивные детишки – как наши мамы с папами, например.

Я всегда была обманщицей. Больше всего я врала самой себе и поэтому никогда себе не верила. Если бы я подошла к зеркалу и спросила: «Соньчик, ты любишь Антона?» О! Я бы тут же написала сочинение на пяти листах про великую любовь с цитатами из классиков Серебряного века. Антон был аналитиком, любовь для него означала список из пунктов. Примерно в следующем порядке: не убий, не укради, не прелюбодействуй, не завидуй… Никто из нас двоих не смог бы объяснить тогда, в те наши двадцать лет, что такое любовь и зачем в связи с ней жениться. Для любви ЗАГС не нужен, ЗАГС нужен для ребенка…

…так, извините. Сейчас проскочил большой абзац, и я совсем запуталась. Только что написала и теперь сама не понимаю, зачем ребенку ЗАГС? И если честно, я не очень помню, как мы решили пожениться. Ведь я же говорила: «Не обязательно, жениться нам не обязательно…» А он сказал: «Да нет, нам надо пожениться…» Сейчас я попытаюсь вспомнить, как было все на самом деле.

В сентябре мы уехали из нашего города учиться в университет, и сладкая жизнь в зеленом домике закончилась. Я вернулась в свое общежитие, в комнату с двумя подружками. Антон снимал с приятелем убогую квартиру на другом конце города. Весь сентябрь нам приходилось искать для свиданий свободное место – то у него, то у меня. При этом наши друзья, которые обычно шлялись неизвестно где, именно в тот момент, когда им лучше было бы исчезнуть, возвращались домой. А нам приходилось гулять за ручку, как пионерам по центральному проспекту.

В начале октября теплым солнечным денечком Антон дожидался меня возле нашей университетской библиотеки. Он сидел на скамейке у памятника Андрею Платонову, а я шагала от студенческой поликлиники, которая была неподалеку. В кармане у меня была бумажка с результатом УЗИ. В ней, как вы поняли, было написано – «беременность».

Настроение у меня было чудесное. День был солнечный. Платонов в каменном пальто сверкал своим черным гранитом. На проспекте закрутился зверский листопад, кленовые листья сыпались пачками, и это меня изрядно веселило. Я показала Антону документ и засмеялась:

Невесткой часто недовольны все поголовно родственники жениха. Улыбаются только те, кто получил приданое. Но и то недолго. А просто так порадоваться женщине новой, молодой и красивой, которая вам всем еще понарожает, повеселит вас от души и освежит вам ауру, просто так порадоваться невестке мало кто может. Почему? Потому что семья – это закрытая система, и каждый новый элемент ее либо меняет, либо ломает. Мы все боимся изменений, мы склонны в первую очередь видеть опасность в незнакомом явлении, а лишь потом перспективу. И что? А ничего. Так и будем сидеть по углам и бояться, лет десять бояться, пока не привыкнем друг к другу.

– Отец имеет право знать!

Бедный мальчик! Бедный худенький мальчик в джинсовой рубашке, она на нем просто болталась. И майка с черной собачьей мордой висела как на вешалке. Он был голодный после лекций и дрожал на ветру, потому что спешил ко мне и выскочил без куртки.

Антон усадил меня на дальнюю скамейку, за елочки, чтобы спокойно поцеловать, и сказал:

– Я рад. Теперь, как честный человек, я должен на тебе жениться.

А я расхохоталась и говорю ему:

– Не обязательно.

Именно так я ему и ответила, и попрошу, чтобы мои слова внесли в протокол.

– Не хочешь – не женись. – Так я говорила.

А он, конечно, сразу начал упираться. Мужчинам нравится все делать наоборот.

– Нет, я хочу! Я хочу на тебе жениться…

Мы отметили новость в «Милане», это было модное кафе-мороженое. Там подавали настоящий пломбир, а не эту кислотную муть из сахара и крашеной водички, которую недавно я случайно проглотила. Приличные студенты любили заглянуть в это кафе со стипендии. Но только не я. До свадьбы я не любила мороженое, мои свободные гроши улетали на водку и сигареты, так что с первых шагов мой муж наставлял меня на путь истинный.

Он заказал по сто пятьдесят грамм пломбира с сиропом из фейхоа и грецкими орехами (любимый рецепт мамы Розы) и говорит:

– Понимаю… Это всего лишь формальность… Но я должен сделать тебе предложение, это должно прозвучать… Сейчас… Я волнуюсь!

– Три-четыре! – помогла я ему.

– Соньчик! Выходи за меня замуж!

Вы видите, он сам это сказал, что я бы тоже попросила внести в протокол. А то вы знаете… Некоторые потом говорили за моей спиной всякие гадости. Подружка Вероника не могла никак поверить в нашу свадьбу, ей все казалось, что это шутка, что школьные друзья не женятся… Она все думала, зачем, зачем же он на мне женился… А что тут думать? Мужчине, даже молодому, жениться выгодно.

Свадьба – это значит, что жить мы станем вместе, что у нас будет море секса и общие завтраки. Ревность, бессонные ночи, случайные половые партнеры, групповые попойки и прочие глупости остаются в прошлом. Мотивация возрастает многократно, настроение улучшается, производительность неуклонно поднимается. Антон это быстро смекнул и заказал еще по сто пятьдесят, теперь с лимоном и шоколадной глазурью.

– Куда ж так много? – говорю. – Антон?

– Эх, однова живем! – Он улыбался.

Я тогда еще не знала, что мой муж очень любит мороженое. Я думала, что это от волнения он умял полкилограмма, но нет, он вовсе не волновался. Залет он расценил как личное попадание в цель, отнюдь не все младенцы получаются с первого раза, поэтому стремительное зачатие он посчитал верным признаком нашей совместимости.

Из кафе мы сразу поехали подавать заявление. Чиновница на нас смотрела удивленно, как будто в ЗАГС пришли не два студента, а два кота. Для регистрации она предложила ближайший свободный день, начало ноября.

– Нет, нет… Нам эта дата не подходит, – возразил Антон. – У меня конференция по менеджменту.

И следующая дата нам не подошла. Это был день рождения Левушки, старшего брата Антона.

– Вот и хорошо, – сказала чиновница, – совместите!

– Да нет, – Антон ответил, – такое лучше не совмещать.

– Тогда решайте сами!

Женщина всерьез начала беспокоиться, что наша свадьба сорвется. А все определилось просто. Антон взял меня за руку, точнее, за палец и ткнул с закрытыми глазами в решетку календаря. Выпало двадцать второе ноября. И вы представьте, оказалось, что и мои, и его родители женились именно в этот день.

Тогда как раз пошла эта новая мода – жениться в день влюбленных, четырнадцатого февраля. Народ надеялся, что эта цифра сослужит магическую службу. Но нет, никакой магии четырнадцатое февраля не имеет, статистика разводов тут ничем не отличается. А вот что касается двадцать второго ноября…

Двадцать второе ноября – роковой день для свадьбы. Если вы женитесь двадцать второго ноября, ваш брак будет длиться всю вашу жизнь, и даже если вам захочется через некоторое время развестись – не выйдет, две двойки одиннадцатого месяца имеют страшное свойство удерживать пару в одной упряжке. Так было у родителей Антона. Он сообщил: «Мои родители всегда были вместе, как Маркс и Энгельс. Я никогда не думал, что может быть по-другому». По-другому было у моих родителей. Они всю жизнь друг другу обещали подать на развод, но так никто из них и не решился. Потом отец мой впал в депрессию и умер, погиб случайно при пожаре, но так и остался женатым человеком. Поэтому раз десять подумайте, прежде чем назначить свадьбу на двадцать второе ноября. А то вот так влезете в семью без парашюта…