Страница 5 из 12
– Он все понимает и чувствует. Я это в нем ценю, – говорила Анна.
– Ну да, ну да, – поддакивала с иронией подруга.
В Игоре после свадьбы вдруг проснулась «тихая страсть». Это определение дала Анна, наблюдая за мужем. Он старался не упускать ее из виду, чаще старался прикоснуться к Анне, поцеловать. Он забросил обычай работать дома по вечерам, а все время проводил с Анной, например на кухне, наблюдая, как она готовит, или, если Анна читала, устраивался рядом на диване и, для вида открыв книгу, подсматривал за ней. Если она ловила этот его взгляд, Игорь смущался:
– Я иногда не верю, что сделал тебе предложение. И до сих не верю, что ты – моя жена, – объяснял он, обнимая ее.
– Это потому что не способен на такую решимость? Или я так плоха? – спрашивала Анна, уворачиваясь от мужа.
– Ты хорошая. Очень. Но мне действительно казалось, что я никогда не решусь на такой шаг.
– Но ведь решился. – Анна чувствовала, что мужу хочется поговорить, вслух произнести «жена», «семья». Она понимала, что он упивается своей новой ролью – главы семейства. И она понимала, что Игорь очень любит ее.
– Да, решился, – произносил Игорь и только ловил взглядом ускользающую в недрах их «гнезда» жену.
Анна все понимала про эмоции мужа, но ответить на них не могла. Как только они расписались, как только в паспорте появился штамп, как только миновали первые недели и месяцы семейной жизни, она сникла. И никакие усилия не помогали объяснить эту тоску-кручину, которая была даже написана на ее лбу. «Неужели Покровская была права?! Как я сама не смогла разобраться во всем?!» – думала иногда Анна.
Жизнь шла. Муж Игорь был идеален. Его поведение после брака почти не изменилось – все так же тих, спокоен, заботлив. Пока Анна не забеременела, он был еще и изобретательным любовником.
– Просто какой-то ангел во плоти, – заметила одна приятельница Анны.
«Для ангела слишком ненасытный», – подумала про себя Анна. Отношение к мужу она не переменила – благодарность за покой, благодарность за понимание, благодарность за любовь.
– Этот брак будет прочен! – радовались ее родители.
Действительно, отчего бы браку с таким тихим, внимательным и понимающим человеком не быть устойчивым и надежным? Рассуждающие на эту тему забывали об одном: о необходимом равновесии. При несоблюдении его конструкция опрокидывается. Анна по-прежнему оставалась благодарной, но в ее поведении было что-то, что не давало уверенности другой стороне. Не давало уверенности и постоянно беспокоило многочисленными вопросами. Будь на месте Игоря другой человек, он бы их задал. Но Игорь не посмел, он вообще считал, что есть вещи, о которых спрашивать не следует.
Анна потом вспоминала, что лишь первый год был относительно благополучен. Сначала от новизны или от обоюдного желания быть добрым друг к другу все шло гладко. Понимание, свобода, четкие договоренности – только этот первый год они проскочили легко. Затем в отношениях появилась какая-то «надломленность». Этим красивым и серьезным словом окружающие называли их недовольство друг другом и частые молчаливые ссоры.
– Ты можешь объяснить, что такое? В чем причина? Что вы поделить не можете? – добивались правды родители.
Но Анна ничего не отвечала, муж и подавно.
– Я тебе говорила, я предупреждала тебя. – Подруга Покровская все так же часто бывала у них в доме. Она наблюдала за происходящим и убеждалась в своей правоте.
– Но отчего же? Вроде же все нормально? – пожимала плечами Анна.
– Нет. Ты – не любила. Ты вышла замуж без любви. Более того, ты не понимала его. Тебе было важно, чтобы он не мешал тебе. И вряд ли он такой дурак, что этого не почувствует рано или поздно! Но уже поздно. – Покровская в последнее время стала намного мягче с Анной, она видела, что беременность Анна переносит не очень хорошо.
Анна, предоставленная сама себе, много гуляла, спала и пыталась поверить, что после рождения ребенка все изменится.
– Я хочу сына, – говорила Анна, сидя вечерами в старом кресле и с раздражением посматривая на мужа.
– Мальчик – это хорошо, – соглашался Игорь.
– Девочки такие капризные. И потом, когда подрастают, тоже все так непросто, – рассуждала Анна.
– Девочка – это тоже очень хорошо. – Игорь отрывался от своего неизменного чтения и улыбался жене.
– А ты разницы что, не видишь? – Анна сразу же сердилась.
– Не вижу, любимая, – отвечал муж.
Как только они поняли, что будут родителями, Игорь иначе, как «любимая», жену не называл. Анна сначала усмехалась. «Мужчины так примитивны: продолжение рода – и сразу почести. Только надолго ли это?!» – восклицала она, когда ее немногочисленные приятельницы хвалили Игоря. Но отзывалась она так негативно совершенно зря – не было более трепетного и чуткого человека, чем Игорь той поры.
– Как только начнется – буди сразу. Сразу же! Не терпи. Ошибешься – ничего страшного! – наказывал он Анне, укладываясь спать в другой комнате.
– Я поняла, – цедила сквозь зубы Анна. Она уже не чаяла отделаться от этого груза – живота, отеков, лишнего веса, который просто прилипал к ней от одного взгляда на любые продукты. Она не спала ночами – не было удобного положения, было душно, влажно, тесно.
– Господи, да почему рожают женщины, а не мужчины! – совершенно серьезно восклицала она. Терпения и здравого смысла к окончанию девятого месяца у Анны оставалось все меньше и меньше.
Роды начались, когда Игорь вышел за шоколадным батончиком.
– Купи мне его сейчас. Я ничего не хочу. Я хочу только шоколадный батончик. И чтобы начинка была белой, – потребовала Анна. С утра она чувствовала недомогание, но упрямо скрывала это.
Игорь пулей вылетел в магазин. А когда вернулся, Анна, одетая в его плащ, уже стояла в прихожей.
– Ты куда? – перепугался муж.
– За картошкой, – ответила верная себе Анна.
Роды Анна почти не помнила. Только суету, смятые простыни, собственные ледяные ступни и неукротимое желание спать. Почему-то это желание было сильнее боли, сильнее страха.
– Мамочка, покупаем все розовенькое! – провозгласил кто-то над ее ухом, и она увидела толстенького младенца.
– Так и сделаем! – ответила Анна, зевая. Значимость момента была смазана все тем же желанием – поспать.
В палате, куда ее доставили через два часа, кипели разговоры. Молодые матери делились впечатлениями, давали друг другу советы и рассказывали о том, что «до того» фигура была отменная. И что сбросить появившиеся несколько килограммов – раз плюнуть. Анна не приняла в этом участия, закрыла глаза – и открыла их только через сутки.
– Вам ребенка кормить приносили, а вы даже не проснулись! – сообщили ей соседки.
– Я помню, я не спала. Вернее, почти не спала. – Анна легла на спину и стала вспоминать. А ведь действительно – маленький сверток сопел у нее где-то под мышкой! «Мама. Я – мама. И у меня – дочь!» – улыбнулась Анна. Только сейчас она осознала всю значимость события.
Пока Анна была в родильном доме, Игорь обустраивал квартиру. Заняв денег, он помчался в магазины и всеми правдами и неправдами доставал необходимое. Советчицами и помощницами выступали мать Анны и все та же подруга Покровская. По вечерам Игорь двигал мебель, собирал кроватку, раскладывал покупки на полках. Ему хотелось, чтобы Анна с дочерью приехали в красивую уютную комнату.
Встречал их Игорь с огромным букетом цветов, положенным денежным выкупом нянькам и с подарком для врача. Анна удивилась такой подготовленности, а главное – осведомленности о ритуалах и обычаях. Она не знала, что Игорь накануне битый час просидел на телефоне и подробно записал все инструкции, которые давала ему Покровская.
– Все-то она знает, удивительно просто! – покачала головой мать Анны, которая присутствовала при этом.
– Да, она – голова, – согласился Игорь. – Только вот иногда на Анну действует не так как надо.
Мать удивилась, услышав это. На дочь вообще нельзя было влиять. Это она-то знала точно.