Страница 9 из 12
Не было сил встать и проветрить. Ирина закрыла глаза, и тут снова навалились воспоминания.
Сначала все у них с Вадимом было хорошо, то есть это она так думала. Квартира у него была в новом доме, только мебели мало. Ира с радостью начала обустраиваться, покупать многое для будущего ребенка. Они расписались в загсе – тихо, без шумной свадьбы. Кого звать-то, сказал Вадим, у меня родителей нет, у тебя мать вряд ли приедет. Друзьями общими пока не обзавелись, платье шить – так у тебя живот вон растет, через месяц уже заметно будет. Потом праздновать станем, когда родишь. Ира согласилась с его доводами.
И позвонила Лариске, чтобы позвать в свидетельницы. С Ларкой они не виделись года два. Поначалу она приезжала летом к родителям, потом перестала. Мать ее на Ирины вопросы отмалчивалась, говорила, что все хорошо, и Лариса ездит в отпуск на море. Ира не очень и настаивала, знала только, что Ларка в Питере, и вроде бы работа у нее очень хорошая, и в личной жизни все замечательно.
И вот позвонила, чтобы пригласить в свидетельницы. Все-таки с первого класса дружили, за одной партой сидели, тем более что больше все равно некого.
Лариска ответила холодно, от приглашения отказалась, сказала, что занята очень и вообще уезжает в командировку. Ира все поняла – не хочет общаться. Можно было бы догадаться, что не все у Ларки так хорошо, как говорила ее мамаша, потому и не хочет она встречаться со старой подружкой. Однако Ире некогда было раздумывать – свадьба на носу, да еще УЗИ скоро, там скажут, мальчик или девочка будет.
Свидетелем пришел некий Леха, Вадим представил его как своего сотрудника и друга. Леха был рыжий, плохо подстриженный и даже не в костюме, а в какой-то трикотажной кофте. При нем была подружка, которую и взяли в свидетельницы. Девица была здоровенная, как лошадь, и все время громко смеялась.
Вадима часто не бывало дома, он говорил, что работает допоздна, иногда встречается с друзьями. Она неважно себя чувствовала и была только рада, что в квартире тихо и чисто. Потом родился Димка, и Ирина полностью окунулась в материнство. Это было такое чудо – крошечное существо, которое зрело в ней, и вот получилось.
Не сразу она поняла, что Вадим к ребенку совершенно равнодушен. Понятно, первое время многие отцы боятся взять в руки теплый кулечек. Но потом… потом так и не наступило – Вадим все больше и больше времени проводил вне дома.
Ребенок плохо спал ночью, и Вадим стал пропадать и ночами, мотивируя это тем, что ему нужно как следует высыпаться, он должен работать, чтобы их содержать. С деньгами проблем не было, на ребенка вполне хватало. И на жизнь тоже, Вадим даже купил жене машину, которая долго стояла во дворе, потому что не было у Иры времени окончить курсы.
Потом она осмелилась спросить, где это он ночует. И получила резкую отповедь – живешь на всем готовом, содержу тебя и твоего спиногрыза, так какого тебе рожна еще надо?
Остро резануло ее это «твоего спиногрыза», как будто это не его сын, а чужой.
Потом рыжий Леха привез как-то Вадима домой, вдребезги пьяного, и вся рубашка заляпана была чужой губной помадой. Ни слова не говоря, он свалил приятеля на диван и ушел. Ночка была та еще, Ира металась между мужем и орущим ребенком.
Наутро Вадим мотал головой, неразборчиво мычал и требовал похмелиться, Ира ушла гулять с ребенком, чтобы не видеть безобразия, что устроил он в ванной.
Так прошло года два. Димка рос и пошел уже в садик, только все время болел, так что о работе для Ирины не было и речи. Они с Вадимом жили как чужие, то есть он вел себя так, как будто нет у него ни жены, ни ребенка.
Потом наступил кризис, дела у него пошли хуже, и скоро он перестал давать ей денег на жизнь. И на все просьбы посылал матом.
Она давно уже поняла, что мать была совершенно права, что никакой счастливой жизни у них с Вадимом никогда не будет, но деться было некуда, и она терпела. А потом он начал ее бить. Сначала от случая к случаю, потом все чаще. Придет с работы злющий как черт, и любой пустяк его спровоцирует.
Потом пришло письмо из ее города от двоюродной тетки. Письмо было самое обычное, на конверте был нарисован заяц с морковкой под елкой. Тетка писала, что ее мать умерла. Покончила с собой, отравилась снотворным. У нее, дескать, начали дрожать руки, и больной умер на операционном столе. Родственники обратились в прокуратуру, больница, конечно, мать прикрыла, но все же пришлось ей уволиться, хоть скандал удалось погасить. Но мать совсем сдала, руки ее почти не слушались, тут и призвали на помощь тетку.
Ухаживала она за матерью недолго, та уж заговариваться начала, и доктор знакомый сказал, что болезнь эта психическая, за матерью, дескать, кое-какие странности они давно замечали. В общем, мать все же врач, так что вовремя сообразила, что ничего хорошего впереди не ждет, и отравилась.
На Ирин потрясенный звонок тетка ответила, что уже и похоронили и что мать строго-настрого запретила сообщать дочери о своей болезни. У нее, мол, все вроде бы хорошо, так пускай и дальше живет счастливо. Знала бы она…
Ирина тогда впала в отчаяние и впервые заговорила с Вадимом о разводе. За то и получила. Он ударил ее, Димка уже все понимал, бросился к ней и попал под горячую руку.
Много ли надо ребенку? Глядя на сына, лежавшего на полу, Ирина испытала нечеловеческий ужас.
На этот раз все обошлось только парой синяков, Димка ничего себе не сломал, ничего не повредил, даже не сильно плакал. Но когда Ирина увидела лицо Вадима, то поняла, что это конец. Это было не лицо, а какая-то ужасная маска. Если бы не Димка, он бы ее убил, поняла она. А потом и сына.
Дождавшись, когда утром муж уйдет на работу, Ирина второпях собрала самые необходимые вещи и увезла сына в свой родной город. Тетка, которая жила теперь в их квартире, встретила ее не слишком любезно, но согласилась побыть с Димкой пару месяцев, пока Ира свою жизнь не упорядочит. Так и выразилась, и денег, конечно, потребовала на ребенка да за свои услуги.
Перед отъездом Ира сняла все деньги с карточки и правильно сделала, потому что когда вернулась, то обнаружила, что карточка заблокирована. Машину муж купил на свое имя, она ездила на ней по доверенности, так что тут рассчитывать было не на что.
Она заложила обручальное кольцо и серьги, отнесла в магазин неношеные сапоги и сняла комнату у бабы Шуры, заплатив за два месяца вперед. И подала заявление о разводе, сказав по телефону мужу, что ждет только денег на ребенка. И услышала в ответ такое… В переводе на нормальный язык это звучало так: она не получит от него ни гроша и может убираться на все четыре стороны со своим ребенком. А развод – пожалуйста, хоть завтра, как пришла к нему голой, так и уйдет, и так столько лет кормил дармоедку. И еще кое-какие слова добавил.
Ира послушала и пошла к адвокату на консультацию. Тот сказал ей, чтобы она не сомневалась – закон всегда на стороне матери с ребенком, алименты ей обеспечены.
Как видно, адвокат не слишком разобрался в ее ситуации, потому что Вадим поставил себе целью не давать ей ни гроша. Его адвокат был не чета тому, в консультации. Этот сразу видно, что прохиндей, и секретарша в суде сказала, что берет он за свои услуги деньги огромные. На адвоката Вадим денег не жалеет, а на ребенка собственного и гроша не даст. И никогда Ира ничего с него не получит, несмотря на закон. Потому что, как выяснилось, у него все записано на подставных лиц – и фирма, и квартира, только машину Ирину он на себя купил.
Ирина села на кровати и вдруг ясно поняла свое положение. Голова прошла, и в ней появились здравые мысли. До сих пор она на что-то надеялась, в закон верила, в справедливость, но вот сейчас поняла, что ничего не добьется, по судам бегая. Нахлебалась уже унижения выше крыши, а толку – чуть. Даже того меньше. Она провела рукой по лицу и поняла, что ужасно выглядит – тушь размазалась по щекам черными потеками, помада смылась. С таким лицом даже на кухню выйти нельзя, собака Сима испугается.