Под Южным крестом

– Погляди-ка, съедобно ли оно?

– Э! Э! Это съедобное. Счастливая у тебя рука для дебюта. Это прелестный кенгуру.

– Чудесно. Обдерем поскорее животное, а ты, чтобы не терять времени, разводи костер.

– Какое нетерпение…

– О, что касается до меня, я готов сейчас, пожалуй, съесть котлеты из слонового мяса, филе тигра, даже филе бешеной собаки, и им бы не побрезговал.

– А! Так вот он какой, кенгуру. Я очень рад за всех нас. Это пресмешное животное; задние ноги длиннее передних чуть не в шесть раз, хвост длиннее метра, а голова хорошенькая, как у газели.

– Ну, несчастные голодные, сейчас мы примемся за дележ добычи! Нет ни хлеба, ни вина, зато мяса вдоволь.

– Если б ты захотел подождать, можно было бы раздобыть и то, и другое.

– Подождать, когда я голоден, как корабельная крыса! .. Ты с ума сошел, мой милый!

Однако Пьеру недолго пришлось дожидаться. Костер ярко пылал, и кенгуру на тонком вертеле превосходно жарился, распространяя возбуждающий аппетит запах.

Фрикэ и Виктор, пока их друг с широко раздутыми ноздрями наблюдал за жарким, исчезли и вскоре вернулись, нагруженные, как мулы контрабандистов.

– Вот тебе и десерт, обжора. Бананы, манговые ягоды и ананасы. Ты доволен?

– Как адмирал.

– Так начнем обед, мы голодны, как волки.

Когда волчий аппетит был немного удовлетворен, Фрикэ, ко всеобщему удивлению не сказавший ни слова во время еды, заговорил первым:

– Сейчас, когда мы порядком подзакусили, друзья мои, если только вы захотите послушаться моего совета, займемся заготовкой провизии на будущее. Такой случай, как сегодня, редко выдается, тем более, что Полинезия, если верить путешественникам, страна, не богатая дичью.

– Что касается меня, – отвечал Пьер, – я готов сейчас делать все, что потребуется, даже хоть снова в открытое море. Ну, говори, что тебе нужно от нас, Фрикэ.

– Вот что. Наш бот может вместить две тысячи килограммов провизии.

– Матрос должен говорить «две тонны».

– Ну, положим, две тонны. Нам предстоит длинное путешествие. Кто может поручиться, что нам посчастливится снова удобно где-нибудь высадиться и раздобыть провизию? Значит, нам нужно сейчас же запастись ею, и притом в таком количестве, чтобы плыть вперед, не приставая к незнакомому берегу.

– Это очень хорошо, мой милый, но поручишься ли ты, что наш запас не превратится через некоторое время в гнилье?

– Поручусь… Мука, а также мясо и рыба, если только нам посчастливится запастись и тем и другим, сохранятся несомненно. Мясо и рыба сохранятся две или три недели, а мука месяцев шесть, а то и более.

– Что касается мяса и рыбы, пожалуй, ты прав. И то, и другое может быть и прокопчено, и посолено, но мука… где ты возьмешь муки?

– А саго?

– Ну!

– Мы отправимся сейчас на поиски саговых деревьев и завтра с рассветом примемся за сбор.

– Стало быть, саговое дерево то же, что и хлебное, плоды которого, вместо рыхлого теста, хотя и вкусного, содержат в себе чистую муку? Я припоминаю, что кое-что слышал об этом.

– Слыхал-то ты слыхал, да хорошенько не вслушался, мой милый дружище. Ствол дерева содержит в себе драгоценную массу, которая для жителей Полинезии то же, что маниок для обитателей тропической Америки; одним словом, она вполне заменяет хлеб. Почва здесь самая благоприятная для произрастания сагового дерева. Местность болотистая, болота солоноватые. Я уверен, что найду много саговых деревьев. Скорее в путь. Посмотри, видишь тот ствол, почти горизонтально пригнутый к земле и обернутый густой листвой, а на верхушке огромный букет цветов?

– Это и есть саговое дерево? Хлопот нам будет не особенно много. Какой странный вид у этого дерева! И всегда они наклоняются так низко?

– На такой земле, как эта, совсем не редкость встретить целые кустарники саговых деревьев, просто вытянутые по земле. Впрочем, это ничуть не мешает ни силе роста, ни качествам питательной массы.

– Мы начнем сбор сейчас?

– Зачем? Скоро наступит ночь. Лучше займемся устройством шалаша в надежде на богатую добычу. С помощью нескольких тонких жердочек, искусно прикрепленных к двум деревьям, и восьми-десяти листьев сагового дерева нам, авось, удастся построить прекрасное помещение. Сбором займемся завтра.

ГЛАВА VIII

Болтовня и свист попугаев, славивших восход солнца, разбудили троих друзей, проспавших целую ночь крепким, беспробудным сном.

– Живо за работу, дети мои! – вскричал Пьер, первым вскочив на ноги. – Солнце ярко блестит, топоры наши остры, и нам ничего не нужно, кроме проворства, чтобы сбор получился на славу.

– Как, – ответил парижанин, припоминая вчерашний голод своего друга и желание как можно скорее удовлетворить разыгравшийся аппетит,

– как, натощак и за работу?

– Мой милый, не все коту масленица! Вчера за долготерпение мы были вознаграждены вдвойне, а сегодня за работу; закусим после.

– Будь по-твоему. Итак, живо. Тем более, что скоро наступит такая жара, что нам волей-неволей придется остановиться.

– Нет на свете стран хуже экваториальных, где солнце превращает тебя в какую-то тряпку, разжижает мозг, уподобляет его молоку кокосового ореха, мутит и свертывает.

– Да, немалая разница между этим горячим солнцем и тем благодатным, на котором весело зреют вишни Монморанси или поспевает виноград в Сюренах.

– Но все-таки нужно быть справедливым. Взгляни на эти гигантские деревья, прекрасные плоды, роскошные цветы; быть выкинутым сюда бурей

– чистое благодеяние. Что касается меня, я предпочту скорее коптиться на солнце в соседстве кайманов или гремучих змей, чем замерзать и коченеть в Ледовитом океане.

– Я не спорю. Но ты должен сознаться, что долгие ночи, жаркие до одурения, расслабляют и душу, и тело. Ночь тянется двенадцать часов, а наступит день – работать придется от шести до девяти утра и от трех до шести вечера, а все остальное время, то есть восемнадцать часов в сутки, жариться, как в пекле.

– Пора, за работу скорее.

– Идем, и чтобы не тратить попусту драгоценного времени, я займусь, с твоего позволения, распределением работы. Первым делом надо срубить это кокосовое дерево и обобрать с него дюжину орехов, еще не совсем спелых.

– Готово! – ответил Пьер, ударив топором пять или шесть раз по тонкому стволу, со стоном повалившемуся на землю.

– Видишь волокнистый мешок из тонких нитей табачного цвета, обрамляющий у основания придаток каждого ореха?

– Конечно.

– Он-то и послужит нам ситом при сборе саго. Смотри, снимай мешки осторожно, не разрывая их.

– Вот так.

– Теперь каждому из нас нужно запастись толстой дубиной.

– Это легко. На изготовление каждой пойдет не больше пяти минут, и через четверть часа все три будут готовы.

– Ладно, а теперь выберем дерево. Вот это, мне кажется, самое подходящее. Оно и не высокое, и не толстое: всего шесть метров в высоту, один метр двадцать пять сантиметров в диаметре, и полно превосходной муки, судя по золотистой пыли, обильно покрывающей листья у основания.

– Надо разбирать его на части.

– Сейчас. Но сначала надо приготовить ступку, пестики у нас есть.

– Верно. Но где ты возьмешь необходимую нам ступку?

– Ступка у нас есть, но… занята пока.

– Ничего не понимаю!

– А это очень просто. Толщина дерева не больше трех сантиметров; проведи легонько пилой вокруг ствола, отложив двадцать пять сантиметров от земли.

– Ах, черт возьми! Какое плотное дерево!

– Хорошо, что не слишком толстое. Вот оно и отделилось от пня. Взгляни-ка на массу, наполняющую оба ствола.