Страница 22 из 95
Стих 3. Что же видиши сучец, иже во оце брата твоего, бервна же, еже есть во оце твоем, не чуеши? Сучком указал на весьма малую погрешность, а бревном — на весьма большую, потому что бревно — весьма длинная колода. Этим желает сказать: каким образом ты усматриваешь в душе брата своего незначительный грех, а в своей и весьма тяжкого не замечаешь? Всякий лучше знает свои, чем чужие, и лучше видит большие, чем меньшие.
Стих 4. Или како речеши брату твоему: остави, да изму сучец из очесе твоего: и се, бервно во оце твоем. Или каким образом ты примешься врачевать его, когда сам весьма нуждаешься во врачевании? Вот — бревно в глазе твоем.
Стих 5.Лицемере, изми первее бервно из очесе твоего, и тогда узриши изъяти сучец из очесе брата твоего. Такого назвал лицемером, потому что он присваивает себе обязанность врача, а удерживает за собой место больного, или — потому что он старается выведать чужой грех под предлогом исправления, и делает это с целью осуждения. Если ты делаешь это, заботясь о своем брате, то позаботься прежде о самом себе, так как ты согрешил больше его; а если ты пренебрегаешь самим собою, то ясно, что ты и его не любишь, потому что всякий больше любит самого себя, чем брата. Следовательно, не для исправления, а для осуждения ты обнаруживаешь (преступления брата). Итак, видишь, что Он не запретил врачевать других, если ты желаешь этого; но повелел прежде них врачевать самого себя, потому что врач должен быть здоров. Это, и подобное этому, Он узаконил, не отклоняя, как сказано, от взаимного исправления, но сдерживая нерадение о собственных делах. Двойное осуждение ожидает того, который, сам будучи виновным в больших преступлениях, тщательно разведывает о незначительных погрешностях других.
Стих 6. Не дадите святая псом, ни пометайте бисер ваших пред свиниями. Святым и бисером назвал таинство нашей веры, — святым, как божественное, а бисерами — по причине драгоценности заключенного в ней учения. С другой стороны, псами и свиньями назвал одержимых неизлечимым нечестием: псами, как лающих на Христа, а свиньями, как покрытых грязью страстей. Итак, повелел не передавать таким таинство догматов веры. Ни пометайте, т. е. не предлагайте. Они не достойны слушать такую святыню. Затем присоединяет и причину.
Стих 6. Да не поперут их ногами своими и вращшеся расторгнут вы. Лучше им не знать этого, чем знать, чтобы, узнав это от вас с притворною искренностью, они не ругались и не издевались над вами. Это и значит: поперут. Ногами назвал неверие их, которым они идут к погибели. Затем, обратившись от притворной искренности к явному противоборству, они расторгнут вас, т. е. будут нападать на вас и сопротивляться вам. Не будучи в состоянии богоприлично понять Божественных догматов, они приписывают им человеческие страсти, и затем, вооружившись, издеваются над ними и мучают вас.
Стих 7. Просите, и дастся вам: ищите, и обрящете: толцыте, и отверзется вам. После того как дал великие и удивительные повеления ученикам, именно: стать выше всяких страстей, уподобляться Богу и судить недостойных, то, чтобы эти пожелания не показались трудными, присоединил достаточные соображения, убеждающие, что они легки; в особенности же присоединил венец легкости, именно: помощь, происходящую от молитв. Ведущим борьбу должно не только усердствовать, но и призывать помощь свыше. И, конечно, она придет, явится, и сделает все легким. Поэтому повелел просить, и обещал дать, но просить не как-либо, а с твердостью и постоянством, на что указывает — ищите; и не только с твердостью и постоянством, но и с жаром и ревностью, что выражает слово — толцыте.
Стих 8.Всяк бо просяй приемлет, и ищяй обретает, и толкущему отверзется. Кто без страсти просит чего-нибудь для совершения доброго дела, тот получает благодатную силу для совершения заповедей. И кто спокойно, при исследовании природы чего-либо, находит истину вещей. Кто, наконец, не будучи омрачен страстями, толкает в дверь знания при богословском учении, тому откроется познание скрытых таинств. А кто с какою-нибудь страстью просит, ищет или толкает, тот не достигнет. Просите, говорит, и не приемлете, зане зле просите (Иак. 4; 3) Это Он прибавит для утверждения обещания, чтобы ты не отставал, если не тотчас получишь, но настаивал и воспламенялся. Поэтому Он не тотчас дает, чего ты просишь, чтобы ты искал, и потому не тотчас открывает дверь, чтобы ты толкал. У людей, если ты неотступно будешь настаивать на своих просьбах, разгневаешь их, а у Бога — не так: скорее огорчишь Его, если не будешь делать этого, потому что Он требует от тебя постоянства и ревности и желает, чтобы ты просил с жаром и настойчивостью, и несомненно (в таком случае) даст. А кто просил, но не получил, тот просил недостойно, или ненастойчиво, или без жара. Должно все эти три вещи соединять.
Стих 9 — 10. Или кто есть от вас человек, егоже аще вопросит сын его хлеба, еда камень подаст ему; Или аще рыбы просит, еда змию подаст ему? Опять пользуется фактом из жизни человеческой и примером возводит слушателя к вере в то, что сказал. Просящему должно быть сыном и просить о том, что отцу прилично дать, а сыну полезно получить.
Стих 11. Аще убо вы, лукави суще, умеете даяния блага даяти чадом вашым, кольми паче Отец ваш Небесный даст блага просящым у Него. Назвал их злыми не в упрек человеческой природе, но для противопоставления Божественной благости. Человеческая благость по отношению к Божественной кажется злом, и разница между ними настолько велика, насколько велика разница между человеком и Богом. И смотри, как Он то побуждает делать добро, то увещевает молиться, и то переходит от того к этому, то возвращается от этого к тому. Делает же Он так, научая нас не надеяться ни на одно только наше старание, ни на одну только молитву, но исполнять то, что относится к нам, и испрашивать помощь свыше. Только при взаимной помощи дела наши будут иметь надлежащий успех.
Стих 12.Вся убо, елика аще хощете, да творят вам человецы, тако и вы творите им. Все, что прежде узаконил относительно любви, теперь в немногих словах собрал существенное и вкратце возвестил легкое и самое справедливое дело, говоря: Вся елика аще хощете, да творят вам человецы, тако и вы творите им. Итак, делайте им то, чего желаете и от них, чтобы они делали вам, а это совершенно одно и то же, что любить ближнего, как самого себя. Поэтому и прибавил:
Стих 12. Се бо есть закон и пророцы. Так утверждает древний Закон и пророки. Закон говорит: возлюбиши ближняго своего яко сам себе (Лев. 19,18), а пророки часто увещевали иудеев к братолюбию. Но и Христос впоследствии законнику, вопрошавшему, какая заповедь в Законе большая, ответив, что это есть заповедь о любви к Богу и о любви к ближнему, присоединил: в сию обою заповедию весь закон и пророцы висят (Мф. 22, 36–40), т. е. преимущественно держатся этих двух заповедей, наиболее трактуют об этих двух, а главною своею целью имеют научить людей, с одной стороны, любить Бога, живя благочестиво, а с другой стороны, любить друг друга, не обижая ближнего. Можно и иначе сказать, что весь Закон и пророки имеют в этих двух заповедях свой корень, основание и содержание.
Стих 13.Внидите узкими враты. Узкими вратами называет упражнение в добродетелях: воротами, потому что оно вводит в вечную жизнь, а узкими воротами, потому что оно приготовляет входящим труды и болезни, пока они не пройдут, и потому что они не принимают людей, тучных от грехов, по причине величайшей своей тонкости до тех пор, пока они не отбросят тучности грехов своих.
Стих 13.Яко пространная врата и широкий путь вводяй в пагубу, и мнози суть входящии им. Опять путем и воротами назвал сластолюбие, как ведущее к наказанию, которое здесь назвал пагубою. Назвал пространным и широким, потому что оно не доставляет никакого труда идущим по нему, так как оно не ограничено, своевольно и никем не охраняемо.