Страница 16 из 34
– Ой-ой, – проворчала Кайлеан, когда с косяка двери посыпалась замазка. – Или это новое испытание? Я сейчас должна пискнуть как девчонка и потерять сознание со страха?
Дальнейшие злобные слова застряли у нее в глотке. Бесара выглядела как пять футов и четыре дюйма ярости. Конечно же, была она безукоризненно одета, а прическа ее представляла собой образец совершенства. Но глаза метали молнии.
Ну и, ясное дело, она не выказала ни капли удивления, увидав девушек на ногах.
– Завтра, – рявкнула Бесара.
– Что – «завтра»?
– Завтра вы должны быть в замке у графа.
Кайлеан кивнула и вернулась к расчесыванию. Дагена даже не вздрогнула.
– Кто это решил?
– Сам дер-Малег. Только что явился посланник. Якобы мать его приболела, через несколько дней они выезжают на север, а потому просит, чтобы княжна прибыла в его замок уже завтра, чтобы хоть некоторое время порадоваться ее компании. А Эккенхард, пропади его душа во Мраке, согласился.
Девушки переглянулись. Наконец Дагена пожала плечами:
– Хорошо.
– Хорошо? – Кайлеан показалось, что от тона Бесары стены покрылись изморозью. – Он посылает вас на смерть. Вы и дня не проживете в том змеином гнезде. Они вас раскроют и убьют. Или хуже того.
– Возможно. – Кочевница чуть улыбнулась и склонила голову. – Зачеши наверх, Инра.
Кайлеан присела в поклоне:
– Конечно, ваше высочество.
Бесара миг-другой молчала.
– Это что, демонстрация для меня? Княжна и ее дама при утреннем туалете? Вы не знаете ничего. Не умеете одеваться, говорить комплименты, вести себя за столом, понятия не имеете, как разговаривать с аристократией, а как – со слугами. Не сумеете вытянуть информацию и у ребенка. Вы…
– Мы – из чаардана Ласкольника, госпожа Бесара. – Кайлеан закончила укладывать волосы Даг и критично осмотрела результат. – И мы согласились на все это. Остальное не имеет значения.
– Не имеет значения? – Черные глаза угрожающе сузились. – Вы такие глупые или такие высокомерные?
Кайлеан вздохнула:
– Ни одно ни другое. Давно, когда чаардан только возникал, Ласкольник охотился на банду Саврехса-лес-Моноха. Бандит этот знал провинцию как никто другой, сидел в наших землях с конца войны, старый налетчик, и сперва рвал се-кохландийские а’кееры, а потом, в годы мира, не сумел найти себе места. У него имелись по селам и городкам верные люди, он был знаком с вождями кочевых племен, мог, если нужно, найти подмогу по одну и по другую сторону границы, а когда узнал, с кем имеет дело, – исчез. Кха-дар рассказывал мне как-то, что он три месяца планировал, как вытащить изгнанника из укрытия, как расставлял силки, подсовывал якобы плохо охраняемые караваны. Нет, госпожа Бесара, – Кайлеан вскинула руку, – я хочу закончить. Это должно было стать большой охотой, но однажды пришла весть, что лес-Монох покинул лежбище и крадется в глубь империи. Кха-дар поднял чаардан на ноги – а было у него в ту пору едва с дюжину лошадей, – по дороге созвал еще нескольких всадников и настиг банду на полдороге от Лифрева.
– И зачем ты мне это рассказываешь?
– Потому что я видела это много раз: интриги и фортели, которые планируются на много дней наперед, не получаются, поскольку кто-то заплутал или немного запоздал. А потому, когда планы рушатся, надо либо проводить долгие дни, составляя планы новые, либо просто сделать то, что нужно… – Она поколебалась. – Я не могу найти подходящих слов, госпожа Бесара…
– Ты говоришь об импровизации?
– Да. И нет смысла рассчитывать на то, что мир ляжет тебе под ноги – когда ты становишься против других, у этих других уже есть свои планы и желания.
– Ну, – Дагена хищно улыбнулась и, несмотря на платье и чудесную прическу, на миг выглядела как истинная дикарка с пограничья. – Чаще всего они хотят увидать свою стрелу у тебя в кишках. У нас, когда мы теряем кого-нибудь из чаардана, говорят: «такая судьба», а потом идем в амрех к семье и, если можем, садимся на коня, чтобы отомстить. Мы чтим Ейффру, но не кланяемся ей до земли, рассчитывая на улыбку судьбы. А значит, если приходится быстро менять планы, мы не плачем и не жалеем себя, потому что на войне такое случается. А это ведь война, верно?
Бесара глядела на них двоих, и было заметно, как уходит ее гнев. А потом неожиданно она присела в глубоком поклоне.
– Жаль, что у меня нет полугода, чтобы отшлифовать вас в истинные бриллианты. Наше второе утро – и вы меня снова удивили. У нас есть еще день. Не станем уже играть в сплетни о местной аристократии, но я научу вам нескольким вещам, которые, возможно, спасут вам жизнь. Как обмениваться информацией без слов, как выйти из закрытой комнаты, как передать сообщение. Но сперва – завтрак. Может, вчерашнее пирожное?
Могла и не спрашивать.
Когда они закончили подметать крошки, Бесара устроилась поудобней и начала:
– Знает ли княжна язык верданно? Какой-нибудь?
– Знаю немного обычный язык. Последние несколько лет Фургонщики часто торговали с моим племенем.
– Прекрасно. Самым простым методом кажется говорить на анахо, однако вы не всегда сможете делать это открыто. Кроме того, ты, Инра, с княжной всего лишь недавно, а потому знание языка верданно было бы подозрительным. Ну и, конечно, порой нужно передать друг другу кое-что, не раскрывая рта.
– Может, так? – Кайлеан выполнила рукой военную команду «поворот налево».
– Можно и так. Но, во-первых, кто-то может узнать этот жест, а во-вторых, в устах… в ладонях дочки купца это будет выглядеть странно. Эх… Простите дурную шутку, это нервы. Кроме того, ваши знаки должны быть скрыты в обычных движениях. Сплести пальцы, поправить манжеты, разгладить платье, приподнять брови, взглянуть, склонить голову. Так можно передать массу информации. И – внимание – эти методы никак не кодифицированы, нет ни одной тайной крысиной книги под названием «Как разговаривать, почесывая нос». – Бесара слегка улыбнулась. – Каждая группа шпионов сама договаривается между собой о нескольких таких знаках, которые чаще всего означают самую общую информацию: «опасность», «внимание», «выходим», «бежим», «нападай». Иногда нужно передать сообщение, даже не видя друг друга, а поскольку нельзя написать письмо, то, как стоит у стола стул, может решить вопрос вашей жизни и смерти.
Конечно, Дагена не выдержала:
– И сколько шпионов сбежало – или не успело – от слишком говорливой служанки?
Их учительница кивнула:
– Несколько. Но только те, что оказались поглупее и не сумели так подобрать сигналы, чтобы никто из чужаков, даже случайно, их не распознал. У вас есть день и ночь, чтобы придумать для себя несколько знаков.
Она замолчала и, казалось, какое-то время вела внутреннюю борьбу.
– Я была зла, когда сюда входила, не только оттого, что у нас мало времени, – прищурилась она. – Была я зла и оттого еще, что надеялась, что это безумие отзовут. Я не должна вас туда посылать и делаю это лишь потому, что Генно Ласкольник выбрал вас в чаардан, а это – рекомендация уже само по себе.
– Я не знала, что наш кха-дар известен и на Севере.
– Дорогая Инра, ваш кха-дар обращается к императору по имени, ему отдают честь генералы всей меекханской армии, а над аристократами из Совета Первых он просто издевается. А я – Белая Роза империи и должна делить людей на тех, кому я доверяю, и тех, кто заслужил смерть.
Кайлеан впервые услыхала в ее голосе настоящую сталь и знала уже, что это не шутки.
– Значит, если бы ты нам не доверяла…
– Ты не понимаешь, дитя. Я доверяю большинству людей. Купцы, пастухи, селяне, ремесленники, солдаты, дворяне, маги или жрецы – в целом это все люди, достойные доверия. У них есть свои – большие или меньшие – мечтания, и они идут к ним, стараясь не совершать чрезмерных жестокостей. Конечно, они могут тебя обмануть, продать порченый товар, завести в лес, что-то украсть и даже кого-то убить. – Она послала им холодную улыбку. – В вашем чаардане тоже есть такие, с неспокойной совестью, верно? Однако им можно доверять, если знаешь, за какие струны их сердец дергать. Но есть и люди, чьи амбиции уходят дальше и глубже, чем обычно. Хотят они больше, чем могут получить. Больше денег, власти, сил, больше всего, и ради этого «всего» они готовы поджечь мир. Чтобы получить власть над тысячью людей, они убьют десять тысяч, ради власти над десятью тысячами отправят во Мрак миллион…