Тайна трех сироток

– Макс?! – вскочила она. В отличие от него Лора не скрывала радости, в то же время чуточку сконфузилась. – Привет… А ты что здесь делаешь?

– Вообще-то я живу в этом доме…

И вдруг посетила мысль, отравившая нечаянную встречу: Лора преследует его. Значит, выслеживала, в таком случае имеет на него виды, она лукавит и не та, за кого себя выдает. Если бы он знал, как недалек был от истины.

– Ты не ответила, как здесь очутилась, – неласковым тоном спросил он.

– Заболела знакомая, а она старенькая, – вполне убедительно зачастила Лора, – попросила помочь ей. Я провозилась допоздна, она хотела оставить меня на ночь у нее, но дома же сестры… А на остановке обнаружила, что забыла деньги, шла пешком… через дворы… Зашла в этот, а здесь тупик, я назад, но устала и… и решила отдохнуть, а тут ты… Так странно. Ты не улетел?

– Был уже в аэропорту, но позвонили и сказали, что поездка отменяется на пару дней. Пришлось сдать билет…

Себе Максим великодушно прощал ложь, да и что в его положении делать, как не лгать? Он не законченный негодяй, а если учесть, что в каждом человеке заложено всего понемногу, то доля негодяйства допустима, следовательно, не мучился угрызениями совести. Максим считал себя неплохим физиономистом, не уловив фальши, он подумал, что бесхитростные глаза Лоры не умеют лгать, ее искренность подкупала, поэтому поверил в существование престарелой знакомой и улыбнулся:

– Раз уж мы неожиданно встретились, то, может, зайдешь ко мне? Ты вся дрожишь.

– Признаться, я бы выпила горячего чаю. Ночи уже холодные, я немного продрогла, сидя тут… Ой, прости, а… тебя это не затруднит?

– Нет, что ты. Я рад нашей встрече. Идем?

Пока она осматривала его квартиру, выдержанную в стиле современного минимализма, Максим честно поставил на огонь чайник, сам-то был неголоден, но предположил, что Лора не откажется перекусить, нарезал, что нашлось в холодильнике.

– Извини, я не мастак накрывать столы, – поставив поднос на столик, сказал он. – Кстати, знаешь, что неплохо согревает?

Откуда ей, облаку, знать!

– Что? – не удивила его вопросом Лора.

– Коньяк.

– Я же не пью крепкие напитки.

– А кто предлагает пить? – игриво рассмеялся Максим. – Одной рюмкой не напьешься, зато с горячим чаем эффект согревания наступит быстрей.

– Уговорил.

Потешно Лора пила коньяк: по маленькому глотку, не морщась и запивая чаем, будто пьет лекарство. Невольно Максим сравнил ее с Настей, разумеется, не в пользу танцорки. Лора естественная, а Настя сделала себя путем отбора нужных ей качеств, главное из которых – независимость. Первая не становится в оборонительную стойку при каждом удобном случае, на второй разве что плаката не висит с надписью: «Не тронь, а то укушу». Лора мягкая, нежная, домашняя, Настя – сгусток феминизма, не допускающего слабостей. А если рассудить, какого черта он вспомнил о танцорке, когда рядом на диване облако Лора?

Рука Максима легла на ее узкие плечи, она повернула к нему удивленное лицо с немым вопросом: «А теперь что будет?» Но поскольку руку не сбросила, а ответить можно без слов, он прильнул к ее воздушным губам. Лора только вдохнула и замерла, не дыша, что дало повод к более решительным действиям. Уложив ее на диван, Максим некоторое время контролировал себя и девушку, орудовал поступательно и осторожно, чтобы не спугнуть ее, иначе весь кайф будет смазан. Впрочем, Лора подчинялась ему без типично женских закидонов и жеманства, но, освободив ее и себя от одежды, все же он осведомился:

– У тебя был кто-нибудь до меня?

– Считаешь, я никому не нужна была?

Ответ Лоры дал ему полную свободу.

Пять дней спустя труп Ксении Макаровны помог обнаружить пес. Да-да, русский спаниель, прирожденный поисковик в черно-белых пятнах, который норовил удрать от хозяев к подружкам и, увидев, что за ним организована погоня, поскреб лапой дверь, та открылась, пес юркнул в соседскую квартиру. Хозяйка пса с поводком в руке кинулась за ним, но, переступив порог, не решалась войти без спроса, зная склочный характер Ксении, и крикнула:

– Ксеня! Ксень, к тебе забежал наш Бублик. Ксень, ты слышишь меня?

Не получив ответа, соседка пересекла прихожую, носом учуяла: что-то протухло. Тишина в квартире насторожила ее, а любопытство одержало верх – чего это Ксения оставила открытой квартиру, да и пса нужно было выдворить. Она заглянула в кухню, опытный глаз определил: здесь давно не пользовались плитой, так как на белой поверхности пятна успели засохнуть. А на столе стояла ваза с хлебом, который скукожился от черствости.

– Куда это она делась? – озадачилась соседка. – Бублик! Ко мне! Ко мне, я сказала! Ну, ты получишь у меня!

Так он и послушался! В гостиной Бублика не оказалось, как и Ксении, в смежной комнате тоже никого, однако вонь…

– Неряха, – сделала вывод соседка, сморщив нос.

Но вспомнила, что она вторглась в частную собственность без разрешения, и поторопилась заглянуть в последнюю комнату, а то, не ровен час, вернется Ксения, в волосы вцепится – как пить дать.

Распахнув дверь, она застыла на пороге, глаза ее вылезли из орбит, а тело нуждалось в опоре, женщина прислонилась плечом о дверной косяк. Пес, который залез на кресло и на всякий случай зашелся извиняющимся визгом, уже не интересовал ее. После минутной паузы соседка бросилась в прихожую, схватила трубку и завопила не своим голосом:

– Алло! Милиция? Приезжайте, здесь убитая лежит!.. В квартире, в своей квартире она, я случайно зашла… Адрес? Да-да, записывайте…

Сообщив подробный адрес, включая этаж и куда нужно повернуть, если поднимаешься по лестнице, а не в лифте, женщина ринулась на площадку, ибо ее основательно тошнило.

В подобных обстоятельствах исследование трупа проводят на реактивной скорости, загружают тело в мешок и уносят в машину, проветривают помещения. Только после этого начинают осмотр квартиры, иначе ведь задохнуться можно. Хозяйка спаниеля наотрез отказалась давать показания в квартире убитой. Что ж поделать, она женщина брезгливая, одни воспоминания вызывали у нее дурноту. Собственно, и тем, кто часто имеет дело с трупами, противно, чего же требовать от обычной тетки? Следователь Филонов, достаточно опытный, чтобы не задавать лишних вопросов, и внушавший доверие хотя бы убеленными сединой висками, допрашивал женщину у нее дома, тщательно записывая показания. Первый же вопрос его был: «Что за человек убитая?»

– О покойниках нехорошо говорить плохо, но и ничего хорошего сказать, извините, не могу, – призналась соседка. – Все старались с ней ладить, но только чтобы не связываться, Ксенька как откроет рот, так уши вянут.

– Скандалила?

– Частенько. Она вообще высокомерная была – не подступись. Наш подъезд не убирают, мы по очереди его моем, а Ксения отказывалась мыть лестницу, я, говорила, вам не уборщица. Но сама-то ходила по лестнице! Или мусор ленится вынести, поставит пакет у двери, ждет, когда племянницы вынесут…

– У нее племянницы есть?

– Три девочки, – закивала женщина. – Хорошие девочки, только с теткой им не повезло.

– Третировала их?

– Не знаю. Но по хозяйству они ей помогали: то в магазины бегали, то убирали у нее. Думаю, им с ней нелегко приходилось, сами посудите, раз она такая вредная была, то и девочкам доставалось. Человек не может с одними быть добрым, а с другими злым.

– Логично. Ксения Макаровна постоянно злая была?

– Ой, конечно же, нет. Иной раз сладкой становилась, как сироп, полминуты поговоришь с ней, и воды хочется выпить после этой сладости. Короче говоря, человек настроения.

– А чем Ксения Макаровна занималась?

– Ничем. Не так давно на пенсию вышла, года четыре назад, а до того не говорила, где работала. Во всяком случае, не на заводе ишачила, такие ищут места – не бей лежачего.

– Дети у нее есть?

– Бездетная. Да и замужем она была один раз, но очень давно. Кто, скажите, выдержит такой характер?

– Ну а с кем-нибудь она дружила? Помимо племянниц, ее навещали?