Философские трактаты

XXXVII. И уж совсем смехотворны твои уверения, будто Дейотар не сожалел о том, что доверился ауспициям, побудившим его последовать за Помпеем, потому что таким образом он, руководствуясь своей дружбой и преданностью римскому народу, выполнил свой долг, и эту славу он считал для себя предпочтительней, чем царская власть и все его владения. И я тоже так считаю. Но к ауспициям это не имеет никакого отношения. И не мог ему ворон накаркать, что он поступит правильно, если выступит в защиту Свободы римского народа. Сам он так чувствовал, так думал. (79) Птицы же только предвещают или счастливые события, или несчастливые. А в случае с Дейотаром я вижу лишь ауспиций доблести, которая повелевает нам жертвовать своим благополучием ради выполнения долга верности.

Если птицы предвещали Дейотару счастливые события, то они, несомненно, обманули его. Он бежал с поля боя вместе с Помпеем — тяжелое обстоятельство! Отступился от него — печально! Он принимал Цезаря одновременно как врага и как гостя[879] — что может быть прискорбнее этого? А Цезарь после того, как отобрал у него Трогморскую тетрархию[880] и отдал ее какому-то неизвестному мне пергамцу из своей свиты, отнял у Дейотара еще и Армению[881], которая была тому дарована сенатом. И наконец, тот же Цезарь, в качестве гостя принятый Дейотаром великолепнейшим образом, оставил своего гостеприимца-царя обобранным до нитки. Но я слишком отклонился. Вернусь к сказанному. Если иметь в виду события, которые могли быть предсказаны птицами, то они никоим образом не были благоприятны для Дейотара. Если иметь в виду верность долгу, то не ауспиции побудили его к этому, а его доблесть.

XXXVIII. (80) Не говори мне и о посохе Ромула, который, по твоим словам, не мог сгореть во время сильнейшего пожара, не говори и об оселке Атта Навия. В философии не должно быть места сказочным вымыслам. Обязанность философа сначала выяснить саму природу всего авгурского искусства, затем установить его происхождение и, наконец, оценить его состоятельность. Какова же природа того, что делает беспорядочное порхание птиц туда и сюда нечто означающим, одно запрещающим делать, другое — повелевающим в соответствии с их пением или полетом? Почему одним птицам присуща способность давать определенные ауспиции при полете слева, другим — справа? Каким образом, когда, кем это было открыто? Скажем, этруски считают, что их науку открыл выпаханный мальчик. А мы — кого считаем? Атта Навия? Но еще многие годы до него Ромул и Рем оба были авгурами. Или будем считать открывателями этой науки писидийцев, или киликийцев, или фригийцев? Но можно ли допустить, чтобы открывателями божественного были те, кто лишен человечности (humanitas)?

XXXIX. (81) Но, [скажешь ты], все цари, все народы и племена пользуются ауспициями. Как будто есть что-нибудь столь широко распространенное, как невежество! Или будто тебе самому нравится следовать суждениям толпы? Часто ли встретишь человека, который бы отрицал, что наслаждение — это благо? Большинство даже считает это высшим благом. Но стоики под влиянием этого большинства разве отступились от своих убеждений, а с другой стороны, многие ли руководствуются в своих делах авторитетом стоиков? Так, что удивительного, если во всех ауспициях и всякой дивинации слабые души воспринимают суеверие и не могут усмотреть истинное? (82) Какая, в самом деле, есть между авгурами согласованность? Какое единодушие в приемах? Вот, по обычаям нашей авгурии, Энний пишет:

А гомеровский Аякс[883], жалуясь Ахиллу на жестокость троянцев, по поводу чего-то говорит следующее:

Выходит, что для нас лучше левая сторона, для греков и варваров — правая. Хотя я хорошо знаю, что мы называем благоприятное «левым», даже если оно справа. Но, бесспорно, наши назвали это левым, а чужестранцы — правым потому, что по большей части оно казалось им лучшим. (83) Вот ведь какое разногласие! Разве они не используют для ауспиций других птиц, другие знамения, не по-иному наблюдают, не по-иному отвечают? Не должны ли мы поэтому признать, что это получилось частью от заблуждения, частью по суеверию, многое от обмана?

XL. А к этим суевериям ты, нимало не сомневаясь, присоединяешь еще и заклинания (omina)[884]. Эмилия[885] сказала Павлу: «Персей погиб!», что отец воспринял как предзнаменование; Цецилия передала свое место на скамье племяннице. Даже слова «Соблюдайте тишину» (Favete Linguis) и прерогативную трибу[886] — как знамение для проведения комиций. Вот, что значит быть многословным и красноречивым против самого себя. Ведь как можно, придерживаясь таких мнений, сохранить душевное спокойствие и свободу, чтобы при ведении своих дел руководствоваться умом, а не суевериями? Разве не так? Если кто-нибудь, имея в виду свои дела, что-то произнесет, и его слова как-то подойдут к тому, что ты делаешь или задумал, неужели это тебя испугает или ободрит? (84) Когда М. Красс в Брундизии грузил свою армию [на корабли], некий торговец, продававший в порту фиги, привезенные из Кавна, кричал при этом «cauneas» («кавнские»)[887]. Ведь и в этом случае, если угодно, можно было бы сказать, что это было предупреждение Крассу: «Берегись, не ходи!» (cave, ne eas) — и что Красс бы не погиб, если бы подчинился заклятию. Но если мы усвоили такие взгляды, то должны будем придавать важное значение и тому, что споткнулись при ходьбе, и что сломалась телега{6}, и каждому чиханию.

XLI. (85) Остается сказать о жребиях и халдеях, прежде чем перейти к пророчествам и снам. Ты действительно считаешь, что стоит говорить всерьез о жребиях? Но что же такое жребий? То же почти, что игра в пальцы[888] или бросание игральных костей. В этих делах играет роль произвол и случай, а не разум и не расчет. И выдумали все это обманщики или из корысти, или по суеверию, или по заблуждению.

Однако и тут поступим так же, как с гаруспициями. Рассмотрим, что говорит предание о происхождении самых знаменитых жребиев. Пренестинские памятники сообщают, что Нумерий Суффустий, человек почтенный и знатный, часто видел до крайности напугавшие его сны, в которых ему было приказано пойти в определенное место и там разрезать камень. Устрашенный этими снами, он, не взирая на насмешки своих сограждан, проделал это. (86) И вот, когда камень был разрезан, из него выпали жребии, дубовые и помеченные вырезанными на них странными буквами. И теперь это место обнесено оградой и считается священным. А находится оно вблизи храма, в котором матери семейств благочестиво поклоняются Юпитеру-мальчику, изображенному грудным младенцем, сидящим вместе с Юноной на коленях Фортуны[889] и тянущимся к ее груди.

Говорят также, что в то же время на том месте, где и сейчас расположен храм Фортуны, из ствола оливкового дерева истек мед. А гаруспики объявили, что упомянутые жребии станут самыми знаменитыми, и велели из ствола той оливы сделать ларец и в него положить жребии. Их и ныне тянут из него для тех, которые хотят запросить Фортуну. Но почему заслуживают доверия жребии, которые, с целью узнать волю судьбы, мальчик, перемешав своими руками, вытаскивает из ларца? Каким образом эти жребии оказались в том месте? Кто срубил тот дуб, из которого они были сделаны, кто обтесал их, кто надписал? Говорят: бог все может сделать. О, если бы он сделал стоиков поумнее, чтобы они не были такими суеверными из-за малодушия!

879

Принимал Цезаря… как врага и как гостя — в 47 г., когда Цезарь с армией выступил в Малую Армению.

880

Тетрархия — область, которой управлял назначенный Римом правитель — тетрарх, в данном случае Дейотар. Трокморская тетрархия находилась в восточной части Малой Азии.

881

Отнял… Армению — так называемую Малую Армению. Римляне называли Арменией область в верхнем течении рек Тигра, Евфрата и Аракса, выделяя в ней Великую Армению к северу от Евфрата и Армению Малую к югу от Евфрата. Ср.: Цицерон. Речь в защиту Дейотара, 19.

882

Строка из «Анналов» (Фален).

883

Гомеровский Аякс — Цицерон ошибочно приписал ниже следующие слова Аяксу. У Гомера их произносит Одиссей. Ср.: Гомер. Илиада, IX, 223; 236.

884

Ср.: I, 102.

885

Ср.: I, 103, где девушка названа Терцией; ее полное имя было, очевидно, Эмилия Терция.

886

Ср.: Плутарх. Красс, 17.

887

«Кавнские» — т. е. из города Кавна (в Южной Карии), славившегося своими вкусными фигами.

888

Игра в пальцы — игроки, глядя друг на друга, одновременно поднимают правые ладони, меняя число вытянутых пальцев, и каждый в то же время называет сумму пальцев, поднятых им и его партнером. Выигрывает тот, кто правильно угадал.

889

Фортуна Примигениа («Перворожденная») в римской мифологии дала жизнь прочим божествам, в том числе Юпитеру и Юноне.