Бункер. Смена

— Он писал возле текста, — пробормотал Дональд. — А не поверх текста.

Он встретил взгляд Турмана и улыбнулся.

— Вы ошибались. — Листки в его руке дрожали. — Здесь кое-что есть. А я его совершенно не интересовал.

Анна положила вилку и нож и подалась вперед, чтобы получше рассмотреть.

— Если бы у меня имелся оригинал, я бы сразу это увидел.

Он указал на просвет в тексте, потом убрал верхнюю страницу и постучал пальцем по абзацу, не имеющему никакого отношения к двенадцатому бункеру.

— Здесь написано, почему ваши перезагрузки не работают, — сказал он.

Анна схватила нижний листок и прочитала об ученике руководителя Ай-Ти, которого Дональд ввел в должность, — том самом, чья прабабушка помнила древние времена. Том парне, спросившем Дональда, правдивы ли ее рассказы.

— В восемнадцатом бункере кто-то помнит, — уверенно заявил Дональд. — Возможно, это кучка людей, тайком передающая знание из поколения в поколение. Или же они невосприимчивы, как и я. Они помнят.

Турман выпил воды, поставил стакан и перевел взгляд с дочери на Дональда.

— Еще один довод в пользу того, чтобы выдернуть пробку, — заявил он.

— Нет, — возразил Дональд. — Виктор считал иначе. — Он постучал по написанным Виктором пометкам. — Он хотел отыскать тех, кто помнит, но не имел в виду меня. — Он посмотрел на Анну. — И я сомневаюсь, что он вообще хотел меня будить.

Анна удивленно взглянула на отца, затем на Дональда:

— Что ты предлагаешь?

Дональд встал и принялся расхаживать за стульями, переступая через провода на полу.

— Надо связаться с восемнадцатым и спросить их руководителя, соответствует ли кто-нибудь этому описанию. Есть ли у них кто-то или какая-то группа тех, кто сеет разногласия или же рассказывает о мире, который мы… — Он смолк, не произнеся «уничтожили».

— Хорошо, — кивнула Анна. — Ладно. Допустим, они скажут, что знают таких. Или мы найдем таких же людей, как ты. Дальше что?

Дональд перестал расхаживать. Над этим он не задумывался. Турман разглядывал его, сжав губы.

— Мы найдем таких людей… — проговорил Дональд.

И он знал ответ. Знал, что понадобится сделать, чтобы спасти людей в далеком бункере, всех этих сварщиков, лавочников, фермеров и их юных учеников. Он помнил, что именно он в свою прошлую смену нажал на кнопку, убивая ради спасения.

И он знал, что сделает это снова.

Бункер № 18

У Миссии царапало горло, а глаза слезились: чем ближе он подходил к нижней диспетчерской на сто двадцатом, тем плотнее становился дым и сильнее воняло. Кажется, погоня с верхних этажей отстала — наверное, из-за дыры в перилах, погубившей чью-то жизнь.

Кэм погиб, теперь он в этом не сомневался. И скольких еще постигла та же судьба? Укус вины сменился мерзкой мыслью о том, что погибших теперь придется нести наверх в мешках. Это была работа для носильщиков, и она не будет приятной.

Он прогнал эту мысль, когда до диспетчерской остался один этаж. Слезы струились по щекам, смешиваясь с потом и грязью. День был очень долгим, и Миссия принес плохие новости. Душ и чистая одежда вряд ли помогут избавиться от усталости, но там его ждет защита, там ему помогут справиться со смятением после взрыва. Торопливо преодолевая оставшиеся пол-этажа, он вспомнил — наверное, из-за поднимающегося снизу пепла, напомнившего ему порванную в клочки записку, — причину, из-за которой он погнался следом за Кэмом.

Родни. Его друг заперт в Ай-Ти, а его мольба о помощи затерялась в грохоте взрыва и неразберихе после него.

Взрыв. Кэм. Пакет. Доставка.

Миссия пошатнулся и ухватился за перила. Он подумал о поразительной оплате, обещанной за эту доставку. Скорее всего, никто и не намеревался эти деньги платить. Он собрался с силами и пошел дальше, гадая, что происходит в той запертой комнате в Ай-Ти, в какую беду мог вляпаться Родни и как ему помочь. Даже о том, как к нему вообще попасть.

Когда он подошел к диспетчерской, воздух уже загустел от дыма и обжигал легкие. На лестничной площадке топталась небольшая толпа. Люди заглядывали в распахнутые двери. Миссия кашлянул в кулак, проталкиваясь между зеваками. Не падали ли сюда обломки сверху? На вид тут вроде бы все было цело. Возле двери валялось два ведра, серый пожарный шланг змеился через перила и тянулся внутрь. К потолку прилипло облако дыма, медленно выползающего в лестничную шахту и тянущегося вдоль стен наверх, вопреки земному притяжению.

Миссия натянул шейный платок на нос. Дым выходил из диспетчерской. Он стал дышать через рот. Ткань прижималась к губам и уменьшала жжение в горле. В коридоре двигались темные силуэты. Он расстегнул ремешок, удерживающий нож на месте, и перешагнул порог, стараясь пригибаться, чтобы держаться ниже дыма. Полы были мокрые, под ногами хлюпало. Свет не горел, но в дальнем конце коридора мелькали лучи фонариков.

Миссия торопливо зашагал на свет. Дым становился гуще, вода на полу глубже, и в ней плавали клочки бумаги. Он миновал одно из общежитий, сортировочный зал, кабинеты администрации.

Мимо, шлепая по воде и поднимая брызги, пробежала Лили — носильщица средних лет. Он узнал ее лишь в последний момент, когда луч ее фонарика на миг осветил лицо. В воде что-то лежало, прижатое к стене. Когда Миссия приблизился, а по тому месту скользнул луч света, он увидел, что это Хэкетт — один из немногих диспетчеров, обращавшихся с молодыми носильщиками уважительно. Он никогда не получал удовольствия, гоняя их по этажам. Половина лица у него превратилась в кровоточащий красный волдырь. Дни смерти. Перед его внутренним взором мелькнули номера лотереи.

— Носильщик! Сюда.

Это был голос Моргана, прежнего начальника Миссии. Кашель старого диспетчера присоединился к хору остальных. По коридору гуляли волны, его наполняли дым и команды, всплески и звуки ударов. Миссия быстро направился к знакомому силуэту. Глаза у него горели от дыма.

— Сэр? Это я, Миссия. Там был взрыв… — Он указал на потолок.

— Я помню своих учеников, мальчик. — В глаза Миссии нацелился луч фонарика. — Заходи сюда и помоги этим парням.

Запах печеных бобов и мокрой обгоревшей бумаги здесь стоял ошеломляющий. Слегка попахивало и соляркой — этот запах был ему знаком после того, как он побывал в «глубине» возле генераторов. И еще кое-что: так пахло на базаре, когда жарили свинью, — резкий и неприятный запах горелой плоти.

Вода в главном зале стояла глубоко — она залила его туфли и наполнила их грязью. Здесь из шкафов с выдвижными ящиками доставали папки, наполняя ими ведра. Ему сунули пустой ящик. В дыму мелькали лучи, нос у него горел и тек, невытертые слезы заливали щеки.

— Сюда, сюда, — позвал кто-то.

Его предупредили, чтобы он не касался шкафов. Пачки бумаг, мокрых и тяжелых, отправились в ящик. Стены почернели там, где их лизало пламя, а ящики с землей у дальней стены, где росли бобы, обвиваясь вокруг длинных шестов, превратились в пепел. Несколько обгоревших шестов все еще торчало, напоминая черные пальцы.

Возле шкафов стояла Аманда из диспетчерской. Обмотав руку платком, она руководила опустошением архивных ящиков. Пластиковый ящик Миссии наполнился быстро. Развернувшись в сторону коридора, Миссия заметил, что кто-то достает из стенного сейфа старые учетные книги. В углу лежало тело, накрытое простыней. Никто не торопился его перенести.

Он последовал за остальными в сторону лестницы, но они не прошли весь путь до выхода. В спальне общежития горело аварийное освещение, в углу лежала стопка матрасов. Картер, Лин и Джослин раскладывали на матрасах папки. Миссия освободил свой ящик и отправился за новым грузом бумаг.

— Что случилось? — спросил он Аманду, вернувшись к шкафам. — Вам кто-то отомстил?

— Фермеры пришли за бобами. — Защищая руку платком, она вытянула следующий ящик. — Явились за бобами и все здесь сожгли.

Миссия осознал, насколько далеко зашел конфликт. Вспомнил, как содрогнулась от взрыва лестница, как с воплями падали навстречу смерти люди. Месяцами созревавшее насилие вдруг прорвалось, словно нажали кнопку.