Страница 56 из 118
Московские рабочие
Московские рабочие не любят, когда доклад читают по бумажке, не чтят высокомерные замашки, не уважают, если кто пригубит серьезное, скользнет, хвостом вильнет и дальше, вдоль по тезисам рванет. Московские рабочие, которые могли всю жизнь шагов с пяти глядеть, как мчится вдаль всемирная история, рискуя их самих крылом задеть, не любят выдумки, не ценят выверта. Идете к ним — точнее факты выверьте! Не обмануть московских работяг, в семи водах изрядно кипяченных, в семи дымах солидно прокопченных и купанных в семи кровях. К вранью не проявляют интерес! Поэтому и верю я в прогресс.«Народ переходит на шляпу — с кепки…»
Народ переходит на шляпу — с кепки. Народ переходит на шляпку — с платка. Зато по-прежнему цепко и крепко влиянье народного говорка. Большие фабрики производят по миллиону костюмов в год. В модерном давно уже люди ходят — «модерный» производи от мод. Не вижу дурного, что с завода спешат на стадион и в кино, хотя готов водить хороводы и петь сочиненное очень давно. Народ течет, как река большая, вбирая в себя миллион ручейков, никого не заушая, спокойно решая, кто каков.Кадры — есть!
Кадры — есть! Есть, говорю, кадры. Люди толпами ходят. Надо выдумать страшную кару Для тех, кто их не находит. Люди — ракету изобрели. Человечество до Луны достало. Не может быть, чтоб для Земли Людей не хватало. Как ни плотна пелена огня, Какая ни канонада, Встает человек: «Пошлите меня!» Надо — значит, надо! Люди, как звезды, восходят затемно И озаряют любую тьму. Надо их уважать обязательно И не давать обижать никому.Демаскировка
Человека лишили улыбки (Ни к чему человеку она), А полученные по ошибке Разноцветные ордена Тоже сняли, сорвали, свинтили, А лицо ему осветили Темноголубизной синяков, Чтобы видели, кто таков. Камуфлированный человеком И одетый, как человек, Вдруг почувствовал, как по векам В первый раз за тот полувек, Что он прожил, вдруг расплывается, Заливает ему глаза, — «Как, — подумал он, — называется Тепломокрое это?», — слеза. И стремившийся слыть железным Покупает конверт с цветком, Пишет: я хочу быть полезным. Не хочу я быть дураком. У меня хорошая память, Языки-то я честно учил, Я могу отслужить, исправить То, что я заслужил, отмочил. Я могу восполнить потери, Я найду свой правильный путь. Мне бы должность сонной тетери В канцелярии где-нибудь.Современник
Советские люди, по сути — всегда на подъем легки. Куда вы их ни суйте — берут свои рюкзаки, хватают свои чемоданы без жалоб и без досад и — с Эмбы до Магадана, и — если надо — назад. Каких бы чинов ни достигнул и званий ни приобрел, но главное он постигнул: летит налегке орел и — правило толковое — смерть, мол, красна на миру. С зернистой на кабачковую легко переходим икру. Из карточной системы мы в солнечную перебрались, но с достиженьями теми нисколько не зарвались, и если придется наново, охотно возьмем за труды от черного и пеклеванного колодезной до воды. До старости лет ребята, Со всеми в мире — на ты. Мой современник, тебя-то не низведу с высоты. Я сам за собою знаю, что я, как и все, заводной и моложавость чудная не расстается со мной.«Смешливость, а не жестокость…»
Смешливость, а не жестокость, улыбка, а не издевка: это я скоро понял и в душу его принял. Я принял его в душу и слово свое не нарушу и, как он ни мельтеши, не выброшу из души. Как в знакомую местность, вхожу в его легковесность. Как дороге торной внезапный ухаб простишь, прощаю характер вздорный, не подрываю престиж. Беру его в товарищи, в спутники беру — у праздного, у болтающего есть устремленья к добру.