Капитан

Они походили друг на друга, как два брата - старший и младший. У Капитана тоже были темные глаза и черные волосы. Только лицо его, даже во мраке, казалось светлее.

- Чего тебе?

Малыш помедлил, еще раз огляделся по сторонам. Он едва набрался смелости высказать свое недоверие:

- А ведь только что ты вроде разговаривал с Мичманом?

- Что же, мне с самим собой разговаривать? Ну и экипаж подобрался! Ничего у нас так не получится!

Ваню потупился, сжался в комок, словно он один был виновен за всех остальных. Он снова замолк, хотя ему очень хотелось узнать, что это там белеется в каюте и пойдут ли они завтра на рыбалку. И еще хотелось ему рассказать, что Цыгану снова была выволочка от отца, а потом он, Ваню, встретил Лену и она расспрашивала о Капитане... И вот обо всем этом и о многих других интереснейших вещах приходилось молчать да слушать лягушек. Юнга осторожно скосил глаза - ждал благосклонного кивка Капитана, чтобы тут же начать говорить.

Однако Капитан не шевелился. Он думал об экипаже. Разве это экипаж? Ваню, который даже еще и не мальчишка, а так, малыш, пришел. Ваню, которому не разрешали еще принести клятву, потому что ему нет тринадцати лет, и который принимал за змею всякую корягу. А Торпеда? А Чичо ("чичо" - дядя) Пей? Где они? Нет, конечно же, никакой это не экипаж! И Султан небось испугался, как бы не увязнуть в тине. А может, Султана его строгая мать заставила чистить картошку. Надела на него нейлоновый передник - она большая чистюля, - и сидит себе Султан, чистит картошку одну за другой... Но Мичман-то, Мичман! Сказал: ты иди, я догоню...

Ветер принес откуда-то дождевые капли; юнга ощутил их на своих голых руках.

- Дождь пойдет, - сказал он, когда одна капля щелкнула его по носу.

- Ну и пусть идет! Мичман! Тьфу! Дождя испугался! Мичман понижается до простого матроса. Голосуй!

Щелкнула кнопка фонарика. Ваню поднял руку, прищурившись, совсем серьезно, от яркого света.

- Единогласно! - отрезал Капитан.

Малыш понял, что теперь - эх-ха! - будет все хорошо, и решился наконец спросить о том, что его давно интересовало:

- Капитан, а что значит "единогласно"?

- Это когда за что-нибудь голосуют все.

- А завтра пойдем на рыбалку?

На мостках послышались шаги. Ваню глянул в ту сторону, но перед глазами у него все еще плясали белые круги, так что он ничего не разглядел. Прошумело в камышах.

- Мичман Борис Петров просит разрешения ступить на борт!

- За опоздание корабельный совет разжаловал тебя в простые матросы, отчеканил Капитан, подавая Ваню фонарик.

- Свети!

- Эх-ха!

- Погоди, Капитан, не торопись!

Юнга щелкнул кнопкой. Батарейка у фонаря была большая, совсем новая, и светил он ярко, будто фара у мопеда.

Мичман смело и уверенно прошел по доске, сам втянул ее в лодку, остановился перед Капитаном. Ростом был он чуть пониже Капитана, широкогрудый, крепкий русоголовый паренек.

- У меня важные новости.

Ваню стал таращить глаза, корчить рожи и, приблизив фонарик к подбородку, щелкал, меняя цвета. Щелк! - красный; щелк! - зеленый. Сейчас он, наверное, ужас как страшен, и если кто-нибудь с берега видит его, небось думает, что это призрак, и наверняка... Но вместо "кого-нибудь с берега" его увидел Капитан.

- Гаси! Батарейка сядет, - сухо сказал он (щелк!), а в темноте продолжал с иной, подкупающей интонацией: -Я раздобыл карту Острова сокровищ!

- Значит, отплываем? - тотчас вступил в игру мальчуган. Мичман шумно выдохнул воздух. Когда он волновался или чувствовал себя неловко, то всегда глубоко втягивал в себя воздух, а потом вдруг разом выпускал его - словно из лопнувшей шины. Сейчас он был недоволен, что его не расспрашивают, какие это важные новости он принес. Ну, и ничего он им не скажет! Если бы пираты его схватили, они бы запросто его отдубасили. В какой-то момент они заподозрили, что кто-то подслушивает, так что ему пришлось спускать шину не меньше минуты. Но раз его не спрашивают, он ничего не скажет!

- Капитан, пираты сговорились завтра после сбора опередить нас и захватить корабль.

Таков уж был Мичман - верный моряк.

Капитан посмотрел на него, словечка не обронил. Ваню выпрямился и впился глазами в старших ребят. Сейчас Капитан придумает такое, что.. Потому он и Капитан, правда ведь?..

- А если не успеют прийти сюда раньше, то нападут на нас с бомбами.

- С бомбами! Эх-ха!

Лягушки опять расквакались. Пичуга заплакала детским голоском. Молния сверкнула и погасла в реке, где-то возле железного моста, а может, и много дальше, потому что Ваню успел сосчитать до двадцати одного, пока дотащился до них приглушенный гром.

- Вот как? - сказал Капитан и достал из кармана огромную деревянную капитанскую трубку. - Ну что ж, посмотрим!

- Посмотрят у нас эти пираты! - Глаза Юнги были полны ликования, а пальцы его трепетали на серебристом корпусе фонарика: очень хотелось Ваню взять да и щелкнуть - перепугать лягушек до смерти.

2. ОДИН КОРАБЛЬ-ТРИ РАЗНЫХ КУРСА

Капитан взял в руки большую воронку. Эх-ха, теперь уж точно, эх-ха, они отправляются в дальнее плавание! Прозвучал металлический голос Капитана:

- Все на борт!

- Йес, Капитан!

- Мичман, запускай!

- Йес, запускать! Брр, пррр, так-так, прррр, так-так-так, пррррр...

Запустил! Всегда он делал это безотказно. Даже когда у него однажды вскочил на губе прыщик и она болела от каждого движения, даже тогда он героически не останавливал двигатель на всем пути через Атлантику. И знаете, если не смотреть на него, то кажется, что это всамделишный катер выходит в открытое море.

- Юнга!

- Йес, Капитан!

- Убери в карман фонарик!

- Йес, он в кармане, Капитан!

Оба они опасались, как бы фонарик не пострадал при выполнении следующей команды.

- Поднять якорь!

Юнга вытягивал якорь нарочито медленно, чтобы цепь дольше звякала о борт. Вот наконец старая, ободранная гиря тяжело улеглась на дно лодки.

Капитан зажал в зубах трубку. Колесо заскрипело.

- Мичман, полный вперед!

- Йес, полный вперед!

Корабль зарылся носом в волну. Берег исчез. Перед ними всё засверкало и загрохотало - то ли буря надвигалась на них, то ли они неслись ей навстречу, смелые и непреклонные: один Капитан, один Мичман и один Юнга, бывший старший матрос.