Лунные дети

Существовал и другой вариант, безусловно, – убийца мог разволноваться, попытаться быстрее убить жертву, но в таком случае он бы, наверняка, наделал ошибок. Кэл не беспокоился за Джета: пока рядом с ним Кеннет, Джели Терье будет в безопасности, насколько это возможно.

Элиш после совещания неохотно осталась в штабе. Она порывалась сначала проводить Джета, потом отправиться с Тайгом в город, но Кэл велел сидеть в кабинете.

– Я тебе собака, что ли? – раздраженно поинтересовалась она, примостившись на краю дежурного стула, окончательно перекочевавшего от сломанных собратьев к столу Кэла.

– Почему собака? – искренне удивился Кэл, открывая папку с отчетом из лаборатории. – Завтра ты отправишься с Тайгом, сегодня я введу тебя в курс дела.

– Ух ты, какая честь, – съязвила Элиш. – Господин сыщик уже не злится и даже немного ослабит завтра поводок. Тебе простого «спасибо» хватит или на колени упасть?

– Зачем? – Кэл непонимающе моргнул. – Эл, у тебя болит рука, помнишь?

– Я не на руках ходить буду, – огрызнулась она. – А с ногами все в порядке.

– Что случилось?

– Ты случился.

Кэл покосился на Алву. В конце концов, девушка, наверное, должна понять другую девушку, разве нет? Алва – это привычное и понятное, если она злилась, Кэл всегда знал, почему. У Алвы слишком мало поводов для раздражения, она… спокойная. Сколько раз еще в Академии Кэл доставлял напарнице неудобства из-за работы, когда не приходил на пары или не успевал выполнить ее просьбу. Алва имела полное право злиться, кричать, она могла отвесить ему пощечину – вполне, но никогда так не поступала. И если злилась по-настоящему, то лишь поджимала губы и отвечала коротко и нехотя.

Алва, заметив его взгляд, только неопределенно пожала плечами и чуть улыбнулась. Кэл едва сдержался, чтобы не закатить глаза. Утренняя эйфория, вызванная сначала беготней, потом осознанием, что дело оказалось куда круче и запутаннее, чем предполагалось изначально, сейчас плавно перетекала в самодовольство и удовлетворение. Впереди много работы, больше не придется сидеть в штабе и протирать штаны. Разве не прекрасно? Волк и гончая удовлетворенно рыкнули, тоже готовые ко всему. Сейчас преступник не высунется, станет тихим, как теневой опарыш, но стоит ему только начать действовать, и можно будет вцепиться в жертву.

– Ты похож на одного из слуа, – сморщилась Элиш, кажется, остывая. – На что злился, Кэл?

– Когда я злился? – изумился он, совершенно потеряв нить разговора. Кажется, на Элиш плохо действовал ранний подъем, да и рука вряд ли способствовала хорошему настроению. Забавно – Кэл впервые видел ее раздраженной именно сейчас, когда появилась работа.

– До совещания.

О. Кэл припомнил, как рявкнул на Тайга, да, но… тот просто не вовремя начал свою клоунаду и прекрасно все понял. При чем тут злость? Со стороны Алвы раздался смешок, Элиш недоверчиво покосилась на нее и чуть прищурилась.

– Что, не злился?

– Нисколько, – Кэл сложил руки на столе и безмятежно улыбнулся. Алва опять хихикнула и тут же как можно громче зашуршала бумагами, делая вид, что ее смех всем в кабинете послышался.

– Да у тебя лицо такое было, будто ты сейчас кому-нибудь в глотку вцепишься, – фыркнула Элиш, скептически приподняв бровь.

– Это он просто предвкушает серьезное дело, – пояснила весело Алва, опять выныривая из-за кипы документов, и рассмеялась. – Или вы испугались?

– Бешеных бояться, в сыск не ходить, – дернула плечом Элиш, похоже, осознавая свою ошибку, но не желая ее признавать. Только настороженный взгляд говорил лучше любых слов.

Кэл какое-то мгновение изумленно смотрел на Элиш, не веря своим ушам, а потом не удержался, расхохотался, откинувшись на спинку стула. Кто бы мог подумать! Эта девочка что, действительно испугалась? Правда? Элиш насупилась, но голову не опустила, только бросила непонятный взгляд на Алву, потом почти зло посмотрела на него. Кэл засмеялся еще громче и, не выдержав, потянулся вперед, взъерошил своей юной сотруднице волосы. А ведь правда… он как-то совершенно позабыл, что Элиш еще и двадцати нет, она самая маленькая и беззащитная среди сыщиков, которые уже успели побывать в переделках. Скорее всего, даже Бернард, младший из группы захвата, знал, как действовать в чрезвычайных ситуациях и мог бы дать Элиш фору. У нее же только и была что лунная сила, но знаний и практики не хватало. Легко сказать: включить в основной состав, сделать сыщиком, но как научить, как объяснить, что значит это слово?

Упрямая и все-таки слабая. Не беззащитная, может за себя постоять, и это, пожалуй, даже восхищало. Кэл невольно мягко улыбнулся, глядя, как фыркает и трясет головой Элиш, пытаясь привести волосы в порядок хоть немного, но челка упорно лезла в глаза.

– Ну и что ты натворил? – недовольно поинтересовалась она, немного отпустив себя и наконец справившись с непослушными прядями.

– Подстригись, – весело посоветовал Кэл и покосился на Алву в поисках поддержки.

Но оказалось, что Алва все это время смотрела на них, как-то странно смотрела. Кэл чуть нахмурился, не понимая значения этого взгляда. Он что-то не то сказал или сделал? При Элиш спрашивать не хотелось, это не ее дело, но поговорить с Алвой по поводу столь странного взгляда требовалось. Алва, словно услышав его мысли, моргнула и чуть заметно улыбнулась.

– Пришло заключение из Берстоля, – немного невпопад сообщила она, активируя нарисовавшуюся рядом с шаром связи сеть. – Только что прислали.

Посыльные заклинания использовались очень редко и в быту, и в работе. Ни один маг не мог гарантировать, что посылка дойдет в целостности и сохранности. Даже простая бумага приобретала дефекты, и ладно, если документ просто помялся в пути. Могло случиться так, что из текста исчезали все гласные либо согласные, или половина слов стиралась, как будто ее никогда не было. Картины при таких пересылках трескались, вещи могли сломаться, поэтому не было ничего удивительного в том, что почтальоны предпочитали лично разносить письма адресатам, хотя могли бы воспользоваться эпистолесом. Но кому потом захочется возмещать ущерб? Другое дело, что сыщики знали иное заклинание, действующее по тому же принципу и приспособленное исключительно под их нужды – литир, специальное заклятье, позволяющее пересылать некрупные предметы, чаще всего документы, через шары связи. Поговаривали, что его изобрел какой-то гениальный маг лет тридцать назад, но автора Кэл так и не нашел, а Томас ничего об этом не знал. Скорее всего, конечно, заклинание просто обнаружилось среди тех списков из большого собрания заклинаний, что уцелели при пожаре. В Гестоле, насколько было известно Кэлу, в библиотеке Академии хранилась часть страниц, собранных в одну тонкую книгу и заново переплетенную. Сам Кэл ее не видел, но за сохранность не тревожился: когда Академию возглавляет настоящий инквизитор, за вещи и людей, которые находятся под его присмотром, можно не волноваться.

Алва протянула бумагу, Кэл отодвинул в сторону так и не прочитанный толком отчет и чуть нахмурился. Одного взгляда хватило, чтобы убедиться в верности слов Джета. Падер О’Конелл скончался восемь лет назад, в две тысячи пятьсот пятом году от сердечного приступа. Он тяжело болел, а свое положение усугубил тем, что мешал лекарство с алкоголем. В итоге сердце не выдержало такого издевательства. Похоронили О’Конелла на берстольском Западном кладбище спустя два дня после смерти за счет государства, поскольку родных не нашли.

Кэл отдал бумагу Элиш и задумался. Если рядом с убийцей действительно зомби Падера, то возникает вопрос: каким образом сохранился человеческий облик? За восемь лет в могиле труп должен был сгнить, остались бы кости, безусловно, но старушка очень подробно описала подельника убийцы. И Джет подтвердил, что О’Конелл выглядел именно так. Если это не совпадение, значит, лунный маг каким-то образом сумел вернуть скелету плоть. Возможно, фальшивую. «Моргана бы сюда», - с досадой подумал Кэл, лунный маг наверняка знал о «мертвых» заклинаниях побольше всех остальных. Единственное подобное заклятье хранилось под строжайшим запретом. Самое смешное, что это заклинание относилось к базовым, но солнечные, сколько ни бились, не могли заставить его действовать. Кэл при опытах не присутствовал, он вообще тогда еще не работал в сыске и не то что под стол ходил пешком – под табуретку ползал. Итоги испытаний прочитал уже потом, в докладах, которые ему предоставил Томас. Только Морган сумел активировать заклинание, и сыщики предположили, что все дело в «ключе». Солнечные маги все-таки несли свет, добро, любовь и прочую белиберду, как выразился Томас, а лунные ассоциировались с ночью, загробным миром, но не Небесными садами, а подземельями. Хотя религия в Рохстале почти не играла никакой роли – большинство просто верило себе в Небо над головой и все, что нисколько не мешало этому же большинству заниматься научными изысканиями – существовали легенды о Подземных залах, куда после смерти уходили преступники. Любые. То есть лунные в первую очередь все-таки связывались с этими Подземными залами, а не Небом, как солнечные.