Лунные дети

Впрочем, нельзя не признать, что напарник может быть полезен – диплом мы делаем вместе, включая практику, так что не придется одной ломать голову над изобретением нового заклятья.

– Ну что, тио, – Алек внезапно высунулся из-под парты (он сидел в начале ряда изначально), и я чуть машинально не пнула его, – пойдем, запишемся?

– Иди к бесу, – огрызнулась я, испытывая непреодолимое желание настучать старосте по обстриженной макушке. Похоже, патлы ему все-таки надоели, и он решил, что пора избавиться от них. Теперь вот, щеголял «ежиком». – Зря подстригся.

– Почему? – Алек скользнул на пустое место рядом со мной и расплылся в улыбке, настойчиво повторил вопрос:

– Записываемся, тио?

– Потому что мозг выдует последний, – объяснила я и пожала плечами. – Запишемся, но тио – это ты. И вообще… лучше наравне, Алек.

– Не выдует, у меня шапка теплая, – возразил он и хитро прищурился. – Мозг весь внизу, знаешь ли. И я привык быть сверху.

Я только закатила глаза.

– Да пожалуйста. Только потом не жалуйся, когда…

Я прикусила язык, не решившись договорить. Нет уж, пусть сначала господин сыщик поговорит с Деканом, а потом при необходимости я скажу все Алеку. Может статься, что ничего рассказывать и не придется, мне сам Декан назначит пару, например. Хотя все-таки скорее возможен вариант, что ничего у Эмонна не выйдет, будь он хоть трижды начальником гестольского сыска. Потому что если Каллаган узнает о моей силе, он непременно поинтересуется, в курсе ли начальство господина сыщика. Что-то мне подсказывает, что он не скажет столичному сыску ни слова. Вряд ли меня тогда оставят в покое. Лунный на службе? Лунный в сыске? Шутка года! Нет, я помню, в Центральном сыске тоже есть лунный маг, но где Гестоль и где столица. К тому же, даже если Эмонн солжет, Декан наверняка сам отправит запрос в Берстоль. Господин сыщик, конечно, может попросить – или приказать – Каллагану никому не говорить обо мне, но… Декан все-таки влиятельнее и старше. Ему ничего не будет, отблагодарят даже, а вот Эмонну придется несладко. И мне тоже.

Впрочем, ладно, тратить нервы раньше времени – плохая идея.

Алек явно намеревался уточнить, что я не договорила, но снова подал голос Декан.

– Листок останется здесь, – сообщил он. – У вас есть время до окончания пар. В следующий раз запись начнется через неделю, в понедельник. Последний срок – четвертая пятница этого месяца. Если кто-то не найдет себе напарника к тому времени… – Декан многозначительно замолчал.

Нет, ничего страшного в этом не было, просто в таком случае в напарники ставили либо такого же бедолагу-одиночку, либо кого-то со старших курсов, кто потерял пару по какой-нибудь причине. Второе случалось редко, первое куда чаще, но иногда выходило так, что элементарно не хватало людей. Нечетное число студентов, что поделать. И вот в таком случае невезучему приходилось стиснуть зубы и заниматься не с кем-нибудь, а с преподавателем своего направления. На парах преподаватель в первую очередь показывал все заклинания на бедном студенте, а у таких бедолаг редко что-то получалось с первого раза. Все-таки препод в напарниках – это вам не сокурсник или шестикурсник, с которыми нас объединят.

Ну, лучше Алек, чем ничего. Так что когда Декан покинул кабинет, оставив нас в легком недоумении от своего монолога, мы первыми и записались. Алек все-таки сделал пометку, что именно он тосейха, но пусть пока тешит свое самолюбие и представляет, как будет начинать сеть и подсказывать мне. Перебьется. В конце концов, у меня еще целых четыре месяца впереди, чтобы морально подготовиться к происходящему.

После пар я хотела обговорить с Алеком некоторые детали, но он только махнул мне рукой, сообщил о конце света, который непременно наступит, если сейчас же его не предотвратить, и убежал куда-то на шестой этаж. Пф, очередное свидание. Интересно, а что будет, если какая-нибудь из девушек внезапно забеременеет? Ну мало ли, в этой жизни слишком много всего невероятного происходит, что уже даже перестаешь удивляться, честное слово. Алона, остановившаяся около выхода из Академии, только скривилась.

– Я видела, вы с ним в паре?

– Угу.

Она хмыкнула.

– Не боишься, что он тебя все-таки соблазнит?

– И кто-то выведет домашнего гарма? – фыркнула я, поправляя растянувшийся браслет. Не мешало бы уже освежить сети и вообще переплести его заново на более прочную нить. Все-таки два года таскаю. Интересно, в лавке около Солнечной площади продаются сапфировые бусины?

– Бесов же вывели, – возразила Алона, но судя по тону, она и сама не особо верила в этот аргумент.

– Ты идешь на целителя?

– Не, – Алона поморщилась. – Это слишком скучно. Пойду на предсказания. Руны я себе почти закончила вырезать.

– Из камня? – полюбопытствовала я, открывая дверь.

– Из кости.

– Ого. Из чьей?

Алона задумалась, словно пыталась припомнить, что за зверя разобрали на части.

– Ирбис.

Я присвистнула. Ирбис! Снежный зверь, который никогда не спускался с гор в обоих Альси. Его было очень сложно поймать – белоснежная шкура этого зверя надежно скрывала хищника среди снегов, и даже бледные черные пятна не помогали его заблаговременно обнаружить. Многие охотники, желающие добыть ирбиса, просто не возвращались. Снежные горы – это не лес, где в любой момент можно найти еду, да и выбраться довольно сложно, если заблудился. Так что горе-следопыты или замерзали среди снегов, или сами превращались в добычу для хищников. Кроме ирбисов на альсийской гряде водились и другие опасные звери, которые могли убить человека одним ударом мощной лапы. Поэтому в одиночку отправлялись в горы только самоубийцы.

– Кости вообще чудом попали ко мне, – призналась Алона. – В Тале охотники приехали, а мы с отцом в тот момент как раз на рынке были. Шкуру продавали за баснословную цену, а кости никому не были нужны. Ну… – она замялась, – почти никому. Какой-то мужик хотел выкупить их и собрать скелет, но отец перебил его цену почти в два раза.

– Потому что ты попросила? – улыбнулась я.

Алона родилась в Тале, прожила бы там всю жизнь, не окажись магом. Тале располагался вблизи Гестоля, примерно в полудне пути и считался поселением средней численности. Столичные, наверное, обозвали бы Тале вовсе деревней из-за зданий, но до гор Альси было далеко, так что дома в поселении возводились деревянные. Хотя раньше Тале действительно был маленькой деревенькой, потерявшейся среди северных лесов. Он появился даже раньше Гестоля, помнится, Тале основали те, кто не сумел или не захотел уползать еще дальше к горам. В итоге поселение немного разрослось, но статус города не получило. В чем, впрочем, и не нуждалось особо. Те, кто хотел уехать из города подальше, выбирали Тале или, желая перебраться в места потеплее, Альбифо, расположенный в противоположной стороне, но тоже неподалеку от Гестоля.

О семье своей сокурсницы я знала немногое. То, что она единственный ребенок, воспитывалась отцом, что случилось с матерью, знал, наверное, только Декан. Впрочем, судя по обрывкам некоторых фраз, Алона росла с бабушкой, а отец в дочери души не чаял. Так что ничего удивительного, что он потратил немало денег, но купил кости ирбиса, потому что так пожелала его дочь.

– Много рун уже вырезала?

Алона медленно кивнула и запахнула плотнее кофту. Зима все-таки приближалась, как-то чересчур быстро в этом году.

– Осталось пять рун, включая пустую.

Я шмыгнула носом. Вот только заболеть сейчас не хватало.

Мы расстались в холле общежития. Алона договорилась с кем-то о встрече, я же поспешила в комнату, чтобы переодеться. Откладывать поход к господину сыщику смысла никакого нет, так что надо определить не прописанные условия нашего контракта и со спокойной совестью доучиваться. А то вдруг вообще последний месяц в Академии учусь, а не только на четвертом курсе.

В штабе гестольского сыска было по-прежнему очень тихо. Все наслаждались отпуском, по доброте душевной (а скорее из хитрости черной) выданным Кэлом Эмонном. Только на входе, уткнувшись в газетку, сидел старичок в штатском.