Лунные дети

– Да ладно, племянник, – Кеннет поднялся и, немного приволакивая ногу (он объяснил это тем, что «чуть-чуть пострадал в драке»), обошел стол, занимая место Кэла. – Гестоль – хорошее место, тихое, спокойное.

– Чересчур, я бы сказал.

Дядя промолчал, и Кэл отлепился от стены, усаживаясь на освободившийся стул.

– Ненавижу порядок, – буркнул он и тяжело вздохнул, понимая, что злость просто разбилась о каменное спокойствие Кеннета.

– Лжешь. Тара привила тебе любовь к чистоте. К тому же, ты его наводишь, в городских масштабах, – возразил тот и чуть улыбнулся. – Эл спрашивала о тебе не так давно.

– Правда?

Впрочем, это и неудивительно. Кэл бы тоже после такой ситуации интересовался самочувствием пострадавшего, особенно если невольно помог отравителю. Вернее, Элиш Тарлах не помогала, она сама частично пострадала, да и выпила куда больше. Да, яды магам были не страшны, сила нейтрализовала любое из существующих веществ. Естественно, у всех была разная реакция, но три дня против двух с половиной недель его совершенно не радовали.

Было еще кое-что, до конца не оформившееся подозрение, которое Кэл мусолил последние дни. Он еще при встрече, случайно задев девушку, заметил, что на Элиш Тарлах кто-то повесил сеть заклинания. Маленькую, совсем незаметную и очень странную. Она сливалась с рыжим цветом ее кофты, но вероятность, что цвет сети мага, наложившего заклятье, окажется именно таким, не превышала… ну, одной десятой процента. Кэл даже не сразу сумел определить местоположение сети, просто интуитивно почувствовал чужеродное заклятье и в итоге увидел.

Заклинание-хамелеон? Кэл о таком слышал, но ни активирующего слова, ни схемы не знал. К тому же это заклинание считалось почти что утерянным. Двести пятьдесят лет назад, незадолго до появления Салема Кровопийцы, старые маги решили записать все имеющиеся заклинания в несколько книг, чтобы потомки точно знали, какое наследство им достается. Получилось огромное количество томов, настоящее число книг неизвестно до сих пор. В то же время появилась небольшая группа людей, среди которых были и маги, утверждающая, что этот труд необходимо уничтожить, поскольку в книгах кроме повседневных заклинаний были записаны и очень опасные, включая специфические, дошедшие с древних времен. В чем-то Кэл соглашался с оппозицией, ведь не каждому следовало давать доступ ко всем заклинаниям. Труд старейших магов все-таки был закончен и хранился в главной библиотеке Уллаури. Хранился недолго – однажды ночью неизвестные (очень неизвестные) проникли внутрь и подожгли деревянные полки. Поджигатели сгорели вместе со всеми книгами, они заперлись внутри, как магическим способом, так и на обычные замки, построили баррикады и навесили на окна несколько слоев щитов. Библиотека выгорела изнутри полностью, удалось собрать только некоторые частично уцелевшие листы, но среди них не нашлось ничего ценного. Многие заклинания тогда оказались утрачены, а авторов книг вскоре всех перебили обычным, совершенно не магическим способом, и никакие щиты их не спасли.

Обидно, что среди этих стариков было слишком много упрямцев, посчитавших, что их знания сохранятся в книгах. Кэл любил книги, правда, но уж слишком легко они сгорали, не оставляя после себя ничего кроме пепла или мелких кусочков обгоревшей бумаги. Поэтому Кэл больше доверял записывающим кристаллам и собственной памяти.

И вот, пожалуйста, как будто бы заклинание-хамелеон, одно из утраченных, о котором даже Томас лишь слышал. Вопрос: откуда оно на Элиш Тарлах и какую функцию выполняет? Заклинание до сих пор висело неактивированным, сеть при использовании тут же растворялась, оставались лишь остаточные нити, по которым и вычислялось сработавшее заклятье. Кто, как и зачем повесил эту сеть на обычную студентку-четверокурсницу? Хотя… такую ли обычную? В личном деле ничего интересного Кэл не увидел. Тарлах не повезло с родителями, она ушла из дома, сначала училась в гестольской школе, потом в Академии – до настоящего времени. Родители сами не были магами, видимо, именно на этой почве и произошел конфликт. Честно говоря, Кэла всегда удивляли подобные семьи, где маленькие маги не находили должного отклика. Иногда встречались ему люди, считавшие, что магия – это сущая мелочь, и не желавшие учить свое дитя постигать силу. Именно так появлялись сироты при живых родителях, и ладно, если им хватало ума, сил, денег, в конце концов, чтобы добраться до школы и обуздать магию. Не то чтобы сила была опасна сама по себе, но необученный маг, разозлившись, мог натворить немало бед.

Элиш Тарлах, по-видимому, прихватила с собой деньги, раз смогла добраться из центра Северного Альси до Гестоля. После зимних каникул она перейдет на пятый курс, выберет напарника либо станет травницей. Обычный путь любого мага. Маленькая поправка: на Элиш Тарлах висит не активированное заклинание-хамелеон. Так что такого в этой девушке? Скорей всего, она сама об этом даже не подозревает, иначе вряд ли бы вела себя так спокойно рядом с сыщиком. Или хорошая актриса? В любом случае, с Тарлах необходимо было поговорить.

– Прости, что я прерываю напряженный мыслительный процесс, – послышался насмешливый голос Кеннета, – но ты собираешься ночевать здесь?

Кэл вперился в него взглядом, но, в конце концов, только фыркнул.

– Идем домой, дядя, – он поднялся и покачал головой. – Кстати, расскажи мне еще что-нибудь об Элиш Тарлах.

– Что я могу рассказать? – протянул Кеннет, когда они остановились около дороги, высматривая кэб. – Вроде ведь все сказал. Я не так много знаю об этой девочке, Кэл. У нее отвратительные отношения с родителями, насколько мне известно, за десять лет она ни разу не ездила в Альси и вообще не покидала Гестоль. Учится довольно хорошо, хотя одиночка. Можно сказать, ее друзья – я да Джет.

– Точно?

– Что именно? – Кеннет поднял воротник.

Из-за приближающейся зимы ветра становились все холоднее. Гестольцы давно переоделись в теплые плащи и готовились при первом снеге сменить их на легкие шубы. Пока же большинство довольствовались шарфами и капюшонами, упрямо игнорируя шапки и перчатки.

Кэб едва ощутимо подпрыгивал на выбоинах, когда Кэл смог сформулировать, что именно подразумевал под «точно».

– Точно у нее нет друзей?

– Ты хотел спросить, нет ли у нее парня? – вкрадчиво уточнил Кеннет и хлопнул племянника по плечу. – Расслабься.

– Мне всегда казалось, что это девчонкам советует поскорее выходить замуж и рожать, – огрызнулся Кэл. – Не бери пример с моей мамы, ладно? Она и так мечтает, когда мы с Алвой сплетем свадебную сеть. Слышать это от тебя я не хочу.

– Понял, шеф, – хохотнул Кеннет и заговорил серьезно. – У Эл действительно нет друзей в Академии. Со школы – тем более. Она говорила, что многие уехали в Берстоль, а с сокурсниками… – он хмыкнул, – сокурсники не страдают излишним любопытством, не стремятся влезть в чужую жизнь, но и в свою не сильно пускают. По крайней мере, примерно половина группы, может, больше. С частью сокурсников она вообще никак не общается, с остальными на уровне «дай списать» или просто перекинуться парой слов, пообщаться на тему учебы или обсудить последние новости. С Эл что-то не так?

Кэл покачал головой, дядя не стал выяснять. Он только тихо добавил, когда кэб остановился около дома племянника:

– Не знаю, что происходит, но запомни одно, Кэл: не втягивай девочку в свои дела. Если надо, лучше расскажи мне все сразу, чтобы я помог ей решить проблемы, но не смей подставлять. Я сделаю все ради нее, Кэл. И Джет с остальными кельнерами тоже.

Кэл в ответ только усмехнулся и махнул рукой. Что он мог на это ответить?

Узкий круг общения, одиночка, предпочитающая людей постарше. Кого-то сиротская жизнь заставляет еще больше тянуться людям, чтобы сбежать от одиночества, а кого-то – забиваться в угол, выстраивая стену и ощетиниваясь очень острыми иголками. С другой стороны, нельзя утверждать, что Элиш Тарлах не идет на контакт. Она ведь отвечала на его флирт. Пусть это была просто игра, вызов без претензий на что-то большее, но Тарлах не закрывалась, даже пыталась шутить.