Страница 8 из 19
Я сказала Пернилле, что у нас пока нет ни дома, ни друзей, и, если не произойдет чего-то экстраординарного и моя мама не решит, что Беркшир слишком перенаселен, то семейного круга у нас здесь тоже в ближайшем будущем не появится.
– Как же новому человеку устроить себе хюгге в датском стиле?
– Никак.
– О…
– Это невозможно.
Я приготовилась впасть в отчаяние и опустить руки, когда Пернилле поправила себя, добавив, что это все же возможно, если приложить определенные усилия.
– Для недатчан хюгге – это своего рода путешествие. Австралийцы, британцы и американцы более привычны к общению с иммигрантами. Они более открыты для новых людей и сами начинают разговор. Мы же, датчане, не мастера вести светские беседы. Зимой мы просто забиваемся в свою норку. – Надежда моя угасала, но она добавила: – Весной будет лучше.
– Отлично. А когда у вас начинается весна?
– Официально? В марте. Но на самом деле в мае. Замечательно!
– Понятно. – После нарисованной Пернилле печальной картины я не могла удержаться от вопроса: – Принимая во внимание сказанное вами, как же быть с исследованиями, согласно которым Дания – самая счастливая страна в мире? Вот вы счастливы?
– Счастлива? – В голосе Пернилле явственно чувствовался скепсис. Я ожидала, она скажет, что датское счастье сильно преувеличено, неожиданно она произнесла: – Я бы оценила свое счастье на «десять» из десяти. Датская культура идеально подходит для воспитания детей. Она лучшая в мире. Не могу придумать более достойного места для своей семьи. У вас есть дети?
– Нет.
– О… – В этом возгласе Пернилле явственно почувствовалось нечто вроде: «ну, в таком случае, вы в полной заднице…», а потом она добавила: – Тогда удачи вам с хюгге!
– Спасибо.
Лего-Мен вернулся с улицы. Губы у него посинели, и он слегка дрожал. Муж заявил, что игрушечных дел мастер и его эльфы готовы принять нового сотрудника, и он сможет приступить к работе, как и планировалось, через полторы недели, когда мы обустроимся. Я заметила, что устроиться будет не так легко, как нам казалось, и пересказала свой разговор с Пернилле.
– Любопытно… – протянул муж, когда я все выложила ему.
Мы немного помолчали, глядя на блюдо с роскошными булочками, стоявшее перед нами. Через несколько минут Лего-Мен выпрямился, снял очки и положил их на стол.
Потом откашлялся, словно готовился сказать нечто очень важное.
– Интересно, а как датчане называют свои булочки?
Он взял одну и начал ее рассматривать.
– Не поняла…
– Ну, они же не могут называть их «денишами»[22], верно?
– Точно подмечено!
Следуя британской традиции и стараясь не зацикливаться на возможных разочарованиях и одиночестве нашего нового существования, мы с энтузиазмом обсуждали что угодно, только не то, что нас действительно тревожило. Лего-Мен погрузился в Google, а я раскрыла наш единственный путеводитель в поисках ответа.
– О, посмотри-ка! – указала я на страницу. – Обычно булочки здесь называют wienerbrod, то есть «венский хлеб». Датские пекари даже устроили забастовку, когда работодатели наняли на работу австрийцев, которые, как оказалось, умеют готовить потрясающие булочки. А потом, когда булочки отправились в Америку…
– Как?
– Что – как?
– Как они отправились?
– Ну не знаю – на корабле! С личным булочным паспортом! В общем, когда они появились в Штатах, их стали называть «датскими», и это название прижилось.
Читать дальше я не стала, потому что Лего-Мен уже принялся набивать свой желудок, и я решила не отставать от него.
– Вот эта называется kanelsnegle, «улитка с корицей», – муж указал на круглую сдобную булочку, посыпанную корицей.
Он только что откусил добрую половину. Я взяла оставшуюся половинку, пока он не прикончил ее, и мгновенно впилась в нее зубами. Полный восторг. Мои вкусовые сосочки ожили, и волна допамина буквально захлестнула меня.
– Потрясающе… – простонала я, не в силах оторваться от выпечки.
Эта «улитка» не имела ничего общего с суховатыми снаружи и клеклыми внутри «денишами», которые я ела дома. Булочка была одновременно и воздушной, и сдобной. Она имела многогранный, яркий вкус, который раскрывался постепенно – от сладости до острых ноток. Булочка была с хрустящей корочкой, а внутри мягкая и немного вязкая от начинки. Я как будто перенеслась в другой мир, где все сделано из сахара, никому не приходится работать, а все люди улыбаются. Мгновенно уничтожив остаток «улитки», я замерла в восторге от своего неожиданного открытия.
– Знаю! И это только начало! – воскликнул Лего-Мен. – Еще у них есть шоколадные булочки! А вон в том углу стойки лежат самые красивые…
– Так это была самая обычная булочка? – хлопнула я себя масляной ладонью по лбу. – Господи! К Пасхе мне придется покупать утягивающее белье!
– Забудь про детокс[23] после Рождества, – заявила я после второй булочки. – Если датская жизнь именно такая, то нам будет тут хорошо. И неважно, что говорила Пернилле. Мы устроим себе хюгге, что бы это ни значило.
– Я до сих пор не понял, что это такое, – ответил Лего-Мен. – Но мне оно нравится. – И он отправил в рот вторую «улитку», чтобы закрепить результат.
Мы выползли из пекарни, загрузившись несколькими тысячами калорий, и отправились на встречу с агентом по поиску жилья. Нас встретила стройная женщина с выгоревшими светлыми волосами, собранными в обязательный скандинавский пучок. Под толстым пуховиком на ней были надеты черный кожаный пиджак и брюки, которые показались мне легковоспламеняющимися. Она уже договорилась о нескольких показах, чтобы мы могли посмотреть датские дома. Мы сразу поняли, что все они практически одинаковы: белые стены, некрашеные деревянные полы (причем теплые!) и отсутствие всякого хлама. И везде было очень тепло.
Ютландцы любят ходить по дому в футболках даже в январе. На пороге каждого дома мы разматывали шарфы и снимали пальто, но все равно покрывались пóтом, словно из зимней стужи попадали в тропическое бунгало. В Лондоне мы пять лет прожили в холодной эдвардианской[24] квартире. В детстве нам постоянно твердили: «Если тебе холодно, надень еще один джемпер». Наша одежда напоминала кочан капусты. Центральное отопление считалось расточительной причудой.
– Слишком… жарко… – пробормотала я Лего-Мену, отплевываясь от шерсти с шарфа, когда мы раздевались во втором доме.
– Интересно почему? – муж оттянул воротник, чтобы выпустить жар тела, и протер запотевшие очки.
Я подумала, что датчане привыкли к жарким домам в силу исторических причин, ведь они живут в холодном климате. Чем холоднее климат, тем больше люди умеют приспосабливаться к нему. Возможно, умеренно прохладные, влажные британские зимы отучили нас бороться с холодом. Свои соображения я изложила Лего-Мену, но агент, услышав мои предположения, вмешалась в наш диалог.
– Дания славится своим центральным отоплением, – сказала дама. – У нас превосходные двери и окна, – она указала на двери и окна на случай, если мы не поняли, – с идеальной термоизоляцией. В Англии, как мне кажется, повсюду сквозняки, – она с отвращением поморщилась. – Датчане этого не любят.
Потом она объяснила, что в системах отопления используется тепло, выделяемое при сжигании мусора, ветряные генераторы и энергия солнечных батарей. Практически в каждом доме Ютландии имеются теплые деревянные полы.
– Это эффективная энергосберегающая система, так что вам не придется отключать отопление!
Я не была уверена, что подобный подход к энергопотреблению можно назвать эффективным, но энтузиазм агента произвел на меня впечатление.
В каждом доме, куда приходили, мы видели безупречный порядок. Обстановка была минималистической, но с массой интересных и стильных деталей. Одна хозяйка, в доме которой царила настоящая дзен-атмосфера, с безукоризненно чистыми рабочими поверхностями, с гордостью распахнула все кухонные ящики, чтобы продемонстрировать в действии плавный механизм открывания. Я заметила, что кухонная утварь и столовые приборы разложены в таком же идеальном порядке, как и все остальное в доме.
22
Буквально: изготовленные в Дании.
23
Речь идет о диете, способствующей очищению организма.
24
Барочный архитектурный стиль, характерный для Англии начала XX в., в период правления короля Эдуарда VII (1901–1910 гг.).