Дениятос (ЛП)

Никто не знал, как изначально выглядело лицо Асцениана. Оно восстанавливалось и перекраивалось столько раз, что утратило всякое сходство с тем, что давалось людям от природы. Оно напоминало механизм, собранный из частей тела. Челюсть была цельной, кожа едва обтягивала ее. Крепившиеся к скулам щеки свисали над ней, позволяя гротескному созданию подражать мимике. Глазницы были широкими и влажными, а глаза, сидевшие в них, как метеориты в кратерах, хоть и были биологическими, но судя по разным цветам — от разных доноров.

Руки Асцениана, которыми еретик убрал кровь с лица Дениятоса, были механическими. Их даже не пытались сделать похожими на настоящие. Они напоминали тонкие металлические приспособления, заканчивавшиеся изящными пальцами, похожими на лапы паука.

Под сутаной угадывалось слишком большое для человека количество плечевых и локтевых суставов, было ясно, что под рясой скрывалось еще несколько рук. Облачение Асцениана доходило до самого пола, но манера его перемещения подсказала Дениятосу, что ног у еретика нет. Возможно, тот парил над полом, а может, у него было множество небольших нижних конечностей, позволявших ему перемещаться подобно насекомому.

Асцениан отвернулся, осматривая лабораторный стол за его спиной. Там разместилось несколько образцов биологического материала, плававших в сохраняющем геле или пришпиленных к поверхности стола и вскрытых для исследования внутреннего устройства. Они были похожи на органы, которые все еще были покрыты кровью и блестели.

— Ты, — выдавил из себя Дениятос.

— О, ты еще можешь говорить, — отозвался Асцениан, поворачиваясь. — Это хорошо. Предыдущий был менее склонен к разговорам.

Предыдущий? Дениятос вновь натянул цепи. Значит, был кто-то еще. Еще один Испивающий Души, угодивший в лапы Асцениана. Количество ждавших отмщения боевых братьев возросло. За те годы, что орден вел охоту за еретиком, Асцениан сгубил немало из их числа.

Поимка Асцениана стала для Испивающих Души делом чести. Асцениан переиграл их, а кроме того, весь остальной орден был уверен в том, что еретик сгубил реклюзиарха Горозия. Дениятосу была ведома правда относительно Горозия, но он всецело, как и любой из числа Испивающих Души, отдался делу охоты на Асцениана. И не только, чтобы сокрыть правду о смерти Горозия. Он искренне презирал Асцениана. Падший миссионер был выскочкой, претендовавшим на роль одного из вершителей человеческих судеб. Его эксперименты, пусть грубые и кровопролитные, свидетельствовали о том, что еретик стремился к более глубокому пониманию собственного вида. Преступления его были высокомерны, а никто лучше не разбирался в высокомерии, чем Испивающие Души.

Ордену понадобилось сто тридцать семь лет, чтобы выследить его. За это время Асцениан перебрался жить на «Коготь Марса». Испивающие Души отыскали корабль и взяли на абордаж. И потом Дениятос пал.

Реклюзиарх был повержен бомбой. Миной-ловушкой. Не пулей, не клинком, не даже рукой самого Асцениана. Еретик понимал, что рано или поздно его отыщут, а «Коготь Марса» будет взят на абордаж, поэтому он превратил корабль в смертельную ловушку. Он поджидал Испивающих Души, или кого-то вроде них, чтобы собрать еще скальпов в свою коллекцию.

Дениятос все еще не мог двигаться. Но он мог немного поворачивать голову. Он почувствовал знакомый металл горжета вокруг шеи, и на секунду задумался над тем, почему Асцениан не снял с него броню. Мысль улетучилась из его головы, едва Дениятос увидел то, что было прикреплено к стене слева от него.

Еще один Астартес был прикован к стене. Этот был без брони. Плоть его была мертвенно- бледной с багрянцем, вся в порезах и кровоподтеках. Мышц почти не было, что придавало телу провисший, кривобокий вид — настоящая анафема идеи Астартес. Это было настоящим надругательством — смотреть на космодесантника, доведенного до подобного состояния — слабого, жалкого и беспомощного.

Астартес был мертв, но однозначно ослаблен перед умерщвлением, возможно, он провисел прикованным к стене несколько месяцев, пока его мышцы атрофировались. Грудная клетка космодесантника была вскрыта, а все органы вынуты. Дениятос разглядел татуировку птичьей головы на плече мертвеца. Гвардия Ворона, один из легендарнейших орденов космодесанта. У них были свои счеты с Асценианом. Как и сам Дениятос, этот Астартес был оглушен и пойман.

Периферийным зрением Дениятос увидел кое-что еще. Свою руку.

Рука была бледной и безвольно свисала с наручника на цепи, закрепленной в потолке. С ладони и руки была снята броня, кожа была вскрыта и заштопана. Из раны свисали уходившие к полу кабели и провода. Кисть также была вскрыта, Дениятос рассмотрел хомуты, крепившие провода к обнаженным мышцам. Космодесантник попытался шевельнуть пальцем, но рука не слушалась его полностью. Она была абсолютно мертва.

Упершись шеей в воротник доспеха, он сумел посмотреть вниз. На ногах были следы точно таких же хирургических вмешательств, нижние конечности также его не слушались.

Провода были подключены к стоявшему на лабораторном столе монитору. Отшатнувшись, Дениятос понял, что Асцениан вскрыл его тело, чтобы добраться до нервной системы и считывать жизненные показатели. В процессе нервная система отключилась от конечностей, которые теперь были полностью обездвижены.

Когда Дениятос вновь осмотрелся, Асцениан стоял перед ним и в упор разглядывал.

— Я раньше бывал нетерпелив, — сказал Асцениан. — И, бывало, в спешке повреждал образцы. Но с тобой я постараюсь быть более последовательным.

Вены Дениятоса затопило льдом. Он был Астартес и не ведал страха, но все еще мог чувствовать ужас — пустую белую мерзость, заполнявшую разум человека. Дениятос никогда не чувствовал себя более похожим на человека, чем в этот момент. Асцениан забрал его способность управлять руками и ногами. Он стал просто ничем. Не мог сражаться. Не мог даже убежать. Он стал собственностью Асцениана. Все чем он был, чего достиг, будучи Испивающим Души, обратилось в прах.

— Ты, — продолжал Асцениан, — довольно интересное создание. Исследуя Астартес, я наполняюсь ощущением, что все мои предыдущие эксперименты были лишь предтечей. Тренировкой, если угодно, перед моментом, когда сумею добраться до космодесантника. Я полагаю, тебе известно, что у тебя три легких. Но для меня это явилось откровением.

У Дениятоса в горле встал ком. Он чувствовал, что его сейчас вырвет. Какой-то скрытый инстинкт продолжал настаивать на освобождении от цепей. Каким жалким, должно быть он выглядел, трепыхавшийся в цепях, словно перекручивание и раскачивание могло их разорвать. А что он будет делать потом? Поползет на брюхе как червяк? Асцениан мог просто наступить на него и наслаждаться тем, как Дениятос унижается дальше.

— Знаешь, что это? — спросил Асцениан. Механодендрит, шарнирный кабель, оканчивавшийся трехпалой клешней, выскользнул из-под одежды, подхватил что-то с лабораторного стола и поднес к лицу Дениятоса. Это был кусок мяса, перекрученная мышца размером с кулак.

— Сердце, — ответил Дениятос. У него появилось смутное ощущение, что стоит продолжать разговор с Асценианом.

Асцениан ухмыльнулся. Появилось еще два механодендрита, на этот раз — из плечевых суставов, устройства выскользнули из-под мантии. Механические руки раскрутили болты, удерживавшие половинки нагрудника под плечевыми соединениями. Нагрудник полетел прочь.

— Подумай еще, — предложил Асцениан.

Дениятос глянул вниз. На груди и животе виднелись следы тех же операций, что и на конечностях. Глубокий Y-образный разрез, характерный для тел, вскрытых в целях изъятия органов, шел от его плеч к солнечному сплетению и дальше вниз до пупка. Из раны, края которой удерживались хомутами и стальными скобами, змеились провода и трубки. Сквозь кожу были видны красные полосы в тех местах, где ему сломали ребра, чтобы вскрыть грудную клетку, а потом закрыть ее вновь.