Осознание

— Принцип понял, — кивнул он, сообразив, что только что получил маршрут к некой «вожатой», у которой необходимо отметиться. Наверное, то ли руководитель этого лагеря, то ли один из офицеров, отвечающих за контроль над остальными, — Зачем мне к ней?

— Как зачем? — она рассмеялась, — Отметиться, конечно, смена ведь неделю назад началась, а тебя все ждем, — кажется, для нее нет ничего удивительно в том, что перед ней стоит человек в боевом снаряжении, пускай и безоружный, и интересуется тем, зачем, ему, собственно, вообще сдался этот самый лагерь, — Ну ладно, мне некогда, а ты не зевай здесь, первый день обычно самый интересный… — с этим поспорить сложно, особенно если вспоминать полевой лагерь в кадетском училище королевской армии, где контуженный старшина в первый же день устроил забег по полосе препятствий, гоняя по кругу раз за разом без всякой остановки, обещая лишь то, что на настоящей войне будет в десятки раз хуже, прекратив это издевательство лишь тогда, когда третий по счету кадет сломал себе ногу.

— Подожди, — он попытался задержать этого молодого ангелочка, словно срисованного в реальную жизнь с картины художника, - Я, понимаю, что настаиваю, но, быть может, ты все же меня проводишь?

— Прости, я правда не могу, — улыбка, кажется, была самым страшным ее оружием, но все же еще сама не понимала этой силы, беззастенчиво пользуясь ей как обычной мимикой лица, — Там малыши на пляже, Ольга Дмитриевна попросила за ними присмотреть… Еще увидимся, — махнув длинными косами, снова скрылась за воротами лагеря, оставив его в раздумьях по поводу того, что только что с ним произошло. Эта встреча и такой милый разговор, какой в принципе не мог состояться между двумя совершенно незнакомыми друг другу людьми, и даже полученные указания как действовать дальше. И потом, это упоминание про пляж…

Те пляжи, воспоминания о каких оставались в памяти, были точно не таким местом, где можно оставлять маленьких детей даже под присмотром. Хотя, после того, как она уверенно и безбоязненно себя вела, здесь положение дел может быть несколько иным, чем привычное ему.

В данной ситуации единственным логичным выводом оставалось идти по течению, надеясь, что в продолжение пути получит хотя бы несколько ответов на мучающие его вопросы, соответственно, последовать указанному маршруту, где, быть может, удастся получить хоть какие-то объяснения у этой «вожатой», если, конечно, его тут же не погонят взашей как чужого человека. Лично он бы погнал, окажись кто-то совершенно непонятный на вверенной ему территории. Точнее даже не стал прогонять, а расстрелял бы на месте, как потенциального шпиона.

Оглядываясь по сторонам, Эдвард прошел через ворота, но не обнаружил за ними ни контрольно-пропускного пункта, ни даже часового, так что единственными охранниками здесь были, кажется, лишь две каменные статуи детишек. Наверное, они тоже «пионеры», во всяком случае, форма у них точно такая же, как и на встретившейся ему девушке. Славе… Наверное, надо привыкать называть их по именам, чтобы не запутаться, если здесь предстоит провести больше времени, чем рассчитывает. Раздумывая в таком ключе, он прошел по небольшой тропинке, пока не оказался перед небольшим одноэтажным зданием весьма потрепанного вида, с надписью «клубы» на небольшой доске объявлений справа от дверей. Единственные «клубы», какие сразу же пришли на память, это те адские заведения в нижних уровнях крупных городов, где за несколько монет можно получить фактически любое желание твоей извращенной фантазии, все под аккомпанемент столь же безумной музыки и толпы людей, находящих в этой вакханалии какие-то непонятное удовольствие. Слава Небу, эти «клубы» не были похожи на нечто подобное, слишком уж скромно выглядели, да и соответствующих звуков оттуда не доносилось. Тогда…

Поток мыслей был прерван появлением еще одной девушки, с удивительными фиолетовыми волосами с маленькими кисточками. Уверенно спускалась по ступенькам ровно до того момента, как не обнаружила стоявшего напротив себя человека, сразу же смутившись и покраснев. Пересекшись с ней взглядом, Эдвард не без удивления заметил буквально витавшую над ней ауру непонятной тоски и отрешенности, как от человека, привыкшего к одиночеству. Не тот эмоциональный фон, что можно ожидать от столь красивой девушки, да еще и в таком радостном месте, где он сам даже чувствовал общий подъем настроения, хотя уже начинал уставать под прямыми лучами солнца, не имея привычки к столь сильному освещению.

А она все так же замерла и испуганно смотрела на него, приложив аккуратные ладошки к лицу. Несмело улыбнувшись и кивнув ей, Эдвард понимал, что сейчас необходимо поздороваться и представиться, но именно в этот момент в их встречу вмешался фактор случайности в виде еще одной молодой девчонки, ворвавшейся сюда как зажигательный снаряд в склад боеприпасов. Две толстые косы почти красного цвета, торчащие в разные стороны, развевались в этот момент как флаги над идущей в атаку кавалерией. Одетая в яркую красную футболку с непонятной надписью «СССР», больше похожей на аббревиатуру, ростом почти вдвое ниже уже виденных им, да и возрастом явно меньше, она буквально секунду выбирала между увиденными здесь двумя персонажами, после чего бегом бросилась к стеснительной девушке, вероятно, выбрав как знакомую и более подходящую к дальнейшим действиям. В том, что следом будет, как минимум, нечто нехорошее, Эдвард не сомневался, но даже для него последовавшая сцена выглядела, по меньшей мере, удивительной.

Девчонка в красной футболке вытащила откуда-то из недр своего кармана довольно жуткое внешне зеленое существо с длинными лапами и большой глазастой головой, тут же задрыгавшей всеми конечностями в безуспешной попытке освободиться, и ткнула им чуть ли не в самое лицо девчонке. Неожиданность и наглость такого маневра окончательно вывели «стесняшу» из состояния эмоционального ступора, в результате чего разразилась испуганным криком и на скорости хорошего скакуна скрылась в неизвестном направлении, явно обставив по этому параметру свою коротконогую мучительницу, все же весьма довольную полученным результатом. Эдвард уже было приготовился стать следующей жертвой, но девчонка реально оценивала свои силы и лишь одарила улыбкой берсеркера на поле боя, следом скрывшись в кустах. Ну да, ничего удивительного, просто дети балуются, в свое время в подобном возрасте устраивали и не такие розыгрыши.

Убедившись, что никаких других приключений больше не предвидится, Эдвард прошел дальше по дорожке, пока не оказался на прямоугольной площади, выложенной старым, уже растрескавшимся на жаре и от времени асфальтом, дальний конец которой занимала небольшая статуя человека в строгом костюме и в очках, держащего руку так будто собирался эти очки снять. Кто это такой и за что ему стоит тут памятник, указано не было, только имя на постаменте «Генда», говорящее о нем не больше того, что именно так и называли человека, в честь которого памятник и установлен. Лаконичность в названиях, кажется, здесь была в чести, без лишнего злоупотребления различными вставками, титулами и поэтическими эпитетами. Здесь же и предстояло повернуть налево, к небольшим одноэтажным домикам, похожим на полевые бивуаки, только сделанные из дерева и жести. Не самый сложный маршрут, какой ему приходилось проходить в одиночку, но, даже при такой простоте могут скрываться опасности.

Небольшие двухместные домики, представлявшие собой треугольную или полукруглую крышу, одновременно выполнявшую и роль стен, стоявшие на низких опорах, приподнимавших над землей примерно на десять-пятнадцать сантиметров, домики были раскрашены в желтый, белый или бежевый цвета масляными красками, уже начинавшими трескаться и облупливаться под ярким солнцем, и одинаковыми дверьми, отличавшие только тем, что у некоторых были небольшие окошки с фасадной стороны, а у других просто фанерная дверь, державшаяся на паре петель и честном слове. О безопасности личного пространства здесь, кажется, особенно и не задумывались, хотя, на фоне тех бараков, в каких ему приходилось порой ютиться в полевых лагерях, это можно было назвать каким-никаким, а комфортом.