Артиллерист 2

- Честно говоря, я и подумать не могла, что именно ты, сержант, окажешься тем самым Каролем, знакомым моей подруги Лизы Семеновой?! Сам понимаешь, что в этой столовой, переполненной людьми, нам не удастся поговорить по душам! Слишком уж здесь много народа! Но я не могу этот наш разговор откладывать на более позднее время. Поэтому, давай, покинем эту столовую, уйдем из нее. М ы можем поговорить, скажем, сидя на одной из скамеек скверика перед Большим театром! Только мы пойдем туда порознь, проверяясь по пути до скверика, нет ли хвоста за кем-либо из нас?

Васька плохо знал Москву, чувствовал себя в этом городе неуверенно особенно тогда, когда ему приходилось передвигаться по его улицам. Поэтому самой собой у них так получилось так, что Татьяна пошла впереди, направляясь к скверику Большого театра, а в нескольких шагах за ней плелся Васька. Практически он сразу же обратил внимания на одного парня двадцати лет. Тот в столовой появился сразу же вслед за Метелиной. В столовой взял себе один только чай, но и его не допил, пошел вслед за Татьяной. Этот парень ничем не выделялся среди других прохожих, своим внешним видом, одеждой он выглядел, почти как работяга метростроевец. Ваське не понравились его глаза, слишком уж они были цепкими, настороженными. Метелину этот парень ни на секунду не выпускал из своего поле зрения.

Васька тут же попытался выяснить, почему этот парень таким навязчивым хвостом увязался за Татьяной. Первое же чтение его сознания ему подсказало, что тот является профессиональным энкеведешным агентом внешнего наблюдения, которых в народе метко прозвали топтунами. Сегодня этот агент вел дежурное, обыденное наблюдение за старшим лейтенантом Татьяной Метелиной, как за сотрудницей центрального аппарата НКВД. С приходом Лаврентия Павловича в наркомат внутренних дел СССР было принято решение ввести в обязанности 3-его контрразведывательного управления осуществление выборочного наблюдения за поведением сотрудников центрального аппарата.

Предосторожности ради Васька еще на пару шагов оттянулся назад, подальше от энкеведешного топтуна, чтобы теперь уже и его держать в поле своего зрения. В то же время в его голове отчаянно билась мысль о том, что Татьяна Метелина идет, не замечая хвоста за собой. Предупредить ее об опасности он не попросту мог, так как топтун мог бы, наверняка, это заметит. Если их столкновение в переполненной людьми столовой было случайным, то на повторный контакт этот топтун обязательно обратит внимание, а этого нельзя было допустить.

В этот момент впереди показалось большое желтое здание с колоннадой фасада. Оно было снизу доверху закутано в безобразно грязную маскировочную сеть. По всей видимости, как Васька понял, это здание и было Большим театром! До него оставалась какая-то минута ходьбы! Убить хвоста при свете дня Васька попросту не мог, из-за наличия такого большого количества свидетелей, прохожих! Да и руководство НКВД на такое исчезновение агента внешнего наблюдения при выполнении дежурного задания, наверняка, могло бы обратить свое внимание на следователя Метелину!

- Ну, не тяни, Васек резины Давай, дерзай, любым способом ты ее должен предупредить об опасности! - Альфред Нетцке не выдержал создавшегося напряжения, этими своими мыслями он решил подстегнуть Ваську к решительным действиям.

И тогда Васька начал мысленные точки и тире перегонять в голову, в сознание Татьяны Метелиной. Поначалу она, видимо, гнала от себя неизвестно откуда появившиеся в ее голове эти звуки точек и тире, продолжая идти все в том же быстром темпе. Но, когда эти точки и тире в ее мозгу слились во фразу "SOS", то она сразу же слегка притормозила свой шаг, начала останавливаться, заглядываться на витрины встречавшихся по пути магазинов, присматриваться к проходящим мимо мужчинам. То есть Татьяна начала вести себя так, как женщины обычно ведут себя на улице, то есть ее начали интересовать витрины магазинов и мужчины.

Провожая глазами проходившего мимо командира РККА, Татьяне пришлось обернуться. При этом она, конечно, сразу же заметила, что сержант слишком уж отстал, что он следует за ней на слишком уж большом расстоянии! В отражении витрины одного из гастрономов она успела перехватить устремленный на нее проницательный взгляд какого-то метростроевца. Все тут же сазу же сложилось в сознании этой молодой женщины, она поняла, что кто-то ведет за ней слежку! Уж слишком далеко от нее оторвался сержант, а также она моментально догадалась, что на деле может означать этот проницательный взгляд совершенно ей незнакомого парня!

Тем не менее, Татьяна Метелина продолжила свой путь, но на этом отрезке пути она стала себя вести, как сотрудница НКВД, у которой в работе выпал свободный часок, который она решила провести в свое удовольствие. Так втроем они, как бы прогуливаясь по Москве, вошли в скверик у Большого театра.

Несмотря на военное время, московские дворники наславу потрудились, расчищая от снега его дорожки, а также сами лавочки этого скверика. Причем, лавочки были аккуратно расставлены по кругу вокруг фонтана, этот фонтан в данный момент, разумеется, не работал из-за зимнего времени. Много москвичей, не смотря на непогоду и на войну, любило посидеть на лавочках в этом скверике. Сейчас тут находились бабушки-старушки пришедшие потрепаться между собой, делясь воспоминаниями о мирном времени. Двое-трое гражданских мужчин, один из них с бородой, а другой в очках, читали газету "Правда". Несколько девчонок окружили одного парня, они весело смеялись, о чем-то его расспрашивая. Два общевойсковых командира вели серьезный разговор, ни на кого не обращая внимания.

Наблюдая эту мирную картину со стороны, любой мог бы подумать о том, что он наблюдает умилительную картинку мирного времени! Если бы не безобразная маскировочная сеть, в которой было закутано здание Большого театра, то можно было бы также предположить, что никакой войны сейчас не ведется, что немецкие войска не стоят под Москвой всего лишь в паре сотен километров! Татьяна Метелина в своей слегка приталенной шинели с петлицами крапового цвета на общем гражданском фоне смотрелась чужеродным организмом. Но она, особо не стесняясь, подошла к лавочке, на которой старушки-подружки обсуждали свое военное бытие и, не спрашивая у них разрешения, присоседилась рядом с ними, размышляя о чем-то своем.

Васька в тот момент только подходил к фонтану, сверху прикрытого от снега большим деревянным ящиком, но он сразу же заметил метростроевца, устроившегося на лавочке с военными, с этой лавочки хороша просматривалась лавочка с бабушками и Метелиной. Тогда сам он присел на лавочку, с которой он мог наблюдать за энкеведешным топтуном, но, к сожалению, не видел Татьяны. В этот момент он услышал чей-то мысленный голос, который поинтересовался:

- Ты, где находишься? - И не дожидаясь его ответа, этот же голос продолжил. - Ты, сержант, знаешь, что иногда я сходила с ума, думая о том, что порой слышу в своей голове чужие голоса. Поэтому представляешь, как я обрадовалась тому, что встретила тебя с такой же аномалией в голове! Между прочим, ты это хорошо придумал, меня своими точками и тире предупредить о хвосте! Правда, если бы я, как и моя подруга Лиза Семенова, не обучалась бы на радистку в разведшколе, то могла бы и не прочитать этого твоего послания! На, как видишь, нам повезло, во-первых, мы все же встретились, и, во-вторых, сейчас можем поговорить, не привлекая к себе внимания, сидя на разных лавках! Так все же, где ты находишься, я тебя не вижу! Мне трудно разговаривать с человеком, которого я не вижу!

- Не беспокойся, Татьяна Яковлевна, я сижу на лавочке, расположенной за фонтаном. Я тебя не вижу, но со своей лавочки мне хорошо виден энкеведешный топтун!

- Отлично! Я тоже хорошо вижу этого топтуна. Ну, что ж, теперь мы можем начать свой разговор. Только ты, сержант, мне позволь закурить папиросу А то люди подумают о том, чем же может заниматься сотрудница органов, сидя без дела на лавочке перед Большим театром. С папиросой в руках я буду выглядеть как бы занятой делом! Итак, начнем с начала, кто ты, сержант, почему появился в Москве?